Всё перевернулась в эти дни. Произошло всё стремительно и на одном дыхании. Будто, вмешался кто-то, в неспешную его жизнь, сделал несколько ярких, точных мазков, на монотонной картине его бытия, и смотрел со стороны, как он теперь будет дописывать этот сюжет, чтобы не испортить привнесённого красочного вмешательства.
Он едва успевал за событиями, как не успеваешь смотреть за вечерней зарёй, когда на глазах меняются краски неба, и, не налюбовавшись одной, уже появляется другая гамма оттенков, не менее восхитительная, чем прежде.
Всего несколько дней, заставили посмотреть на мир с другой точки, с которой всё то же самое выглядит не совсем так, как раньше, и он с волнением и поспешностью впитывал в себя свежие картины обыденности.
Он усмехнулся про себя. Какая разница! Какая огромная разница между миром — до, и миром — после! Какая сила и сладость в этом одном чувстве, в этой окрыляющей энергии, привнесённой одной единственной душой и парой тёмных, серых глаз, которые источают невидимый свет будоражащий душу и тревожащий сознание. Свет, родивший неожиданные оттенки во всём окружающем. Жизнь приобрела смысл и полноту.
Кирилл поймал лицом струю свежего воздуха и направился к крыльцу знакомого дома. Войдя в дверь, он сразу уловил приятный, ароматный запах. Катя подошла быстро, и, взяв его за руку, провела в комнату и посадила на стул. Снимая бабушкин передник, проговорила на ходу:
— Придется немножко подождать, пирог ещё в духовке!
— Ничего, я терпеливый… — иронично ответил он.
— Посмотрим, посмотрим… — быстроглазо улыбнулась Катя и скрылась в кухне.
Она была в том же светлом платье с пышными рукавами, чуть- чуть ниже локтя, с манжеткой, и Кирилл сразу вспомнил пруд и стоящую спиной девушку, силуэт которой, его привлёк на фоне блестящей ряби воды. Ему захотелось тогда заглянуть в её лицо и услышать её голос. И он тихо подошёл сзади.
Он повернулся к окну и погрузился в воспоминания. Зачем он подошёл тогда, ведь никогда он ни к кому не подходил, не зная человека заранее. А тогда толкнуло что-то или позвало, и он не смог сопротивляться этому. Действительно, как-то странно, необычно, неведомо…
— Э… эй! Ты чего задумался?
Кирилл не заметил подошедшей Кати. Он усмехнулся довольно.
— Так, босоножку вспомнил…
— А какую босоножку, помнишь, левую или правую?
— Левую — не задумываясь ответил Кирилл.
— Точно! — засмеялась Катя.
— Катя! — позвала с кухни бабушка.
Катя, легко развернувшись, как волчок, быстро убежала на кухню. Она всё делала быстро и легко. Быстро говорила, казалось, не задумываясь вовсе. Быстро менялось выражение её лица. Легко и быстро менялось настроение, сразу переходя от смеха и, вдруг, до слёз.
Эта стремительность, порождала впечатление какой-то несерьёзности, поверхностности. Но это было б заблуждение. Он-то знал! Он знал, каких глубин достигают её чувства, в какую непостижимую даль заглядывает её мечта. Он легко читал это всё в её глазах, в этом живом и проникновенном взгляде.
Глаза! Глаза лгать не могут! Вот почему пряча свои намеренья, люди отводят глаза, надевают чёрные очки, что бы спокойно поднять голову и посмотреть в чужое лицо. Глаза не могут лгать, и человек, пытаясь солгать, стыдливо отводит глаза. Мы всегда смотрим в глаза друг другу, пытаясь понять или почувствовать…
Поэтому, наверное, ему захотелось посмотреть ей в глаза, стоящей в тот день у зеркальной глади пруда.
— Кирюша! — Кирилл чуть вздрогнул от бабушкиного голоса, мгновенно вернувшись из недавнего прошлого, — мы здесь посидим, или может быть, на кухне?
— На кухне уютнее…, - сказал он просто.
Бабушка размышляла секунду:
— Правильно! И привычнее…, - повернулась она обратно, вытирая руки.
Всё было просто и непринуждённо в этом доме, и ему было легко. Легко и просто.
На стене медным звоном с шумом пробили часы. Катя впорхнула неожиданно, и, подойдя близко протянула вперёд обе руки, свесив вниз длинные пальцы.
— Заскучал? Всё готово! Идём… — улыбаясь раскрасневшимся лицом, отрывисто сказала она. Покачиваясь, как пружинка, на носочках ног, Катя была довольной и радостной.
Кирилл качнул головой и быстро встал, лишь придерживая её пальцы. Она повернулась, и, взяв его руку, быстро потянула за собой. Так они и вошли в кухню: — рука в руке, Катя первой, Кирилл за ней.
— Бабушка, веду гостя…
— Ого! — Вырвалось у Кирилла, — на столе стоял огромный пирог с румяной корочкой, от которого ещё исходил жар.
— Этого нам на всю ночь хватит…, - простодушно пошутил Кирилл. Катя хохотнула неожиданно.
— А куда нам торопиться, — улыбнулась бабушка, глядя поверх очков на Кирилла, — сидим да пьём, пьём да говорим, а я на вас полюбуюсь! Садись, Кирюша, садись, где понравится.
Стол стоял у окна, где с одной стороны сидела Катя, Кирилл сел рядом, — посередине, баба Варя с другой стороны окна.
— Ну, хозяйка, угощай гостя! — медленно говорила баба Варя, протирая очки.
— Нет, бабушка, хозяйка здесь — ты!
— А ты когда хозяйкой будешь, завтра? — разрезала пирог бабушка.
— Завтра она будет гостьей, — заметил Кирилл и, обращаясь только к Кате, добавил тише, — мама обещала придти пораньше.
— Ну, давайте попробуем, что у нас с Катей получилось!
Пирог получился вкусный. Ещё горячий, с начинкой внутри и хрустящей корочкой.
Кирилл не раз похвалил пирог. И не зря. Катя больше молчала. С лёгкой улыбкой блуждала взглядом вокруг, то останавливаясь на бабушке, то переводила взгляд на Кирилла. Не ела, только щипала пирог, не спеша глотая ароматный чай со смородиновым листом.
— Ну что, все места обходили? — продолжила разговор бабушка, разговаривая в основном с Кириллом.
— Да нет, разве обойдёшь всё…, - с задумчивой улыбкой произнёс Кирилл.
— Ничего, у вас времени много впереди.
— А тебе, Катя, понравились места наши?
— Здесь везде хорошо, но больше всего усадьба понравилась старая.
— Так там же нет ничего…
— Там просто чудно!
Кирилл не отводил от Кати взгляда. Бабушка поставила чашку на стол.
— Никто там поселиться не смог. Здешние бабки говорят, дух это место охраняет…. Так-то. И кто туда не зайдёт, всем неуместно там. Место красивое, да странное…. Никого не впускает!
— Ну, чайку ещё?
— С удовольствием! — Сказал Кирилл.
— Катя? Ты что, уснула? Чайку будешь ещё?
Катя вздрогнула ресницами:
— А?.. Да, да…. А меня туда тянет! Я туда как зашла, — необыкновенно сделалось как-то!
Катя улыбалась мечтательно, упрев локоть в стол и положив на ладонь подбородок.
Бабушка перевела глаза на Кирилла.
— Мы сначала на Никитин овраг ходили, — продолжил Кирилл, потом ноги сами в усадьбу привели.
— А вы знаете, какая тут история случилась? — осторожно спросила бабушка.
Я рассказал Кате всё…, - ответил Кирилл.
— Та…к! — протянула баба Варя. Вот как. Вот как!
— И что? — подняла брови бабушка.
Я знаю про все, тётя Варя, — сказал Кирилл сдержанно, — и мама многое рассказывала, и священник местный, что когда служба идёт, и поминают имена их, случаи разные происходят, свет там видят и другое всякое…
Мы с Катей, когда пришли на усадьбу, я смотреть стал за ней, ну как она, в общем, воспримет. Она повеселела сразу, походила вокруг, потом подошла и сказала, что такое место она долго искала…
— Я так говорю, Катюш?
— Бабушка… Кирилл этот участок земли, всю усадьбу, сегодня оформил в собственность. Вот он и ходил в Покровское. И сказал мне сегодня: — «эта земля теперь, — твоя и моя!» И ещё он собирается построить там домик. С мансардой.
— Я так всё сказала? — лукаво улыбнулась Катя.
— Ты забыла про щенка… — улыбнулся Кирилл, встретив её взгляд. Так они смотрели и смотрели друг на друга.
Бабушка подняла брови и только переводила взгляд с Кирилла на Катю и обратно.
— Бабушка, можно я поживу у тебя? А? — спросила Катя, не отрывая взгляда от Кирилла.
Баба Варя поднялась медленно, сняла очки и вытерла тёплую слезу.
— Катенька… Слава Богу, дожила, старая, до радостных дней!
* * *
Ночью пошёл дождь. Сначала отдельно крупные капли, редко забарабанили по листьям, потом чаще, чаще, постепенно превращаясь в беспорядочный шум. Затем, выдержав небольшую паузу, дождь хлестнул со всей силой.
Вода запела на все голоса. Ровный гул перемешивался с журчанием и множеством струй, падающих с крыши. Поднявшийся ветерок бросал в окна косые струи, которые со звонким дребезгом отскакивали от стёкол.
Катя, проснувшись от неожиданного шума, приподнялась с подушки и заглянула в окно. За стеклом стояла стеной непроглядная тьма. Туча, казалось, закрыла пол неба.
— Бабушка! — тихо позвала Катя, — слышишь, какой сильный?!
