– У меня будет для него другой подарок, – Лени улыбнулась, потом вдруг встала и провела руками по бедрам. Но не выдержала и рассмеялась: – Шутка, Герман, шутка!
В ту ночь они решили не расставаться.
* * *
Наконец работа над фильмом была закончена. На кинофабрике уже печатались копии – премьера была назначена на середину марта.
Чтобы восстановить силы, Лени срочно собралась в Альпы, сняв небольшой домик в горах и пригласив с собой сотрудников. Но едва она туда приехала, ее убил звонок с киностудии «Тобис»: «Премьера переносится на неопределенный срок».
В то, что это опять козни доктора, Лени не сомневалась. Что ж, придется опять разыгрывать козырную карту – добиваться встречи с Гитлером.
И тут, как гром среди ясного неба: немецкие войска вступили в Австрию. Аншлюс, Гитлер празднует победу в Вене!
Лени сорвалась не думая. Ситуация прояснилась – видимо, премьеру решили отложить из-за всего происходящего, но ждать до осени было выше ее сил. Она ехала в Инсбрук, где надеялась перехватить Гитлера. По всей Австрии творилось что-то невообразимое. Люди плакали от счастья – неприкаянной Австрии, куцему новообразованию, довеску версальского договора, был положен конец. Немцы объединялись в одно государство, и казалось теперь – навек.
С одной стороны, Лени было неловко в эти судьбоносные минуты обращаться к фюреру со своими заботами. Но, в конце концов, она видела Гитлера и в другие времена – например, когда он хотел пустить себе пулю в лоб, в декабре 1932-го. В момент предательства своего главного соратника Штрассера он метался по холлу гостиницы «Кайзерхоф», и то, что Лени случайно оказалась тогда рядом, вполне возможно, как-то его поддержало.
Как она вообще познакомилась с Гитлером? Да как обычно, просто в какой-то момент он стал ей интересен. Она была далека от политики, друзья смеялись – даже бурные революционные события в Берлине 1918-го прошли абсолютно мимо нее, Лени ничего не помнила. Ну разве что кроме одного момента: вагон S-Bahn, в котором она ехала заниматься танцами, был внезапно обстрелян в районе вокзала Гляйсдрайекк.
Но с некоторых пор, представляя свой фильм «Голубой свет» во всех уголках Германии, она все чаще и чаще стала слышать фамилию Гитлер. Некоторые его боготворили, некоторые ненавидели, некоторые называли цирковым клоуном. Одно было очевидно: информационное пространство страны заполнялось им до предела.
Однажды ее приятель, главный редактор берлинского журнала «Фильм-курьер», Эрнст Йегер, пригласил ее на нацистский митинг во Дворец спорта.
– Что я там забыла? – удивилась Лени.
– Лени, ты должна это видеть. Будет выступать Гитлер.
– Но ты же знаешь, я совсем не интересуюсь политикой.
– Сильные эмоции гарантирую. Это похлеще, чем горный слалом. По крайней мере, поймешь, что делает его таким популярным.
И действительно, было на что посмотреть. Огромный Sportpalast был переполнен. Играли марши, звучали мужские речевки. Возбуждение достигло предела, и тогда появился Гитлер. Выйдя из туннеля под трибунами, он, на минуту задержавшись, оглядел толпу, потом прошел к президиуму и заговорил.
Говорил вначале отрывисто, затем его речь набрала темп, и скоро ее градус достиг невероятного предела. Смысл слов был, конечно, важен – безработица, социальная справедливость, но еще важнее был гештальт.
То, чего Лени всегда пыталась добиться в своих фильмах. Когда наивысшее воздействие достигалось помимо всяких слов и смыслов – просто за счет ощущения.
В какой-то момент Лени закрыла глаза. Она явственно увидела земную сферу, расколовшуюся на две половины. И из глубины, до самого неба, взметнулась мощная струя воды.
Весь вечер Лени не могла прийти в себя. Она была настолько раскоординированной, с тысячью разных мыслей в голове, что даже не смогла остановить такси, так и шла до самого дома.
Через несколько дней у нее вдруг возникло непреодолимое желание познакомиться с ним лично, и Лени написала ему письмо, найдя в Fölkische Beobachter мюнхенский адрес штаб-квартиры партии.
«Уважаемый господин Гитлер,
Недавно я впервые в своей жизни посетила политическое собрание. Вы выступали с речью во Дворце спорта. Должна признаться, что и Вы, и энтузиазм слушателей произвели на меня очень большое впечатление. Мне хотелось бы лично познакомиться с Вами. К сожалению, в ближайшие дни я должна буду на несколько месяцев покинуть Германию для съемок фильма в Гренландии. Поэтому встреча с Вами до моего отъезда вряд ли уже возможна. К тому же я не знаю, попадет ли вообще письмо в Ваши руки. Ответу от Вас я была бы очень рада.
Вас приветствует Ваша Лени Рифеншталь».Вскоре ей неожиданно позвонили, адъютант Гитлера Брюкнер приглашал в Хорумерзиль, небольшой поселок у Северного моря. Она не могла в это поверить – Гитлер ждал ее! Но еще ее ждала съемочная группа на Лертовском вокзале: начиналась экспедиция в Гренландию на съемку фильма «SOS! Айсберг!». Поезд следовал до Гамбурга, а там, в порту, под парами уже стоял корабль.
И Лени решилась на авантюру, сама не ожидая от себя такого. В четыре часа следующего дня она уже была в Хорумерзиле.
Гитлер встретил ее в темно-синем костюме, белой сорочке с галстуком, с непокрытой головой и казался естественным и раскованным. Он сразу признался, что покорен ее танцем у моря в «Священной горе». С тем Гитлером, которого Лени видела на трибуне Дворца спорта, он не имел ничего общего.
Они гуляли по пляжу, взявшись за руки – это произошло как-то само собой, а следом, на удалении, шли два его адъютанта. У Гитлера был бинокль, иногда он разглядывал силуэты кораблей, которые возникали на горизонте. Говорили о музыке и кино.
Потом он остановился и сказал:
– Мне нужно ненадолго отъехать, фройляйн Рифеншталь, – у нас партийный митинг. Прошу вас, задержите свой отъезд до утра. Я скоро вернусь.
– Это невозможно, – растерялась Лени. – Я отплываю завтра вечером в Гренландию, мне нужно уехать сегодня.
– Я предоставлю в ваше распоряжение самолет. Завтра утром вы будете в Гамбурге. Прошу вас, останьтесь.
Гостиница в этом рыбацком поселке была совсем маленькая, и для нее освободил свой номер ворчливый адъютант фюрера Шауб. Действительно, часа через два Гитлер и небольшая группа соратников на двух автомобилях, полных цветов, вернулись к гостинице. Ужин прошел на подъеме, полный победных тостов, а потом они вновь шли вдоль моря.
– Когда я приду к власти, вы будете снимать для меня фильмы.
– Господин Гитлер, я не снимаю фильмов на заказ. И никогда не буду.
Тут он вдруг попытался ее обнять, она отпрянула, не ожидая такого поворота. Гитлер тотчас разжал объятия, отвернулся и патетически воскликнул, обращаясь к небесам:
– Мне нельзя любить женщину, пока я не завершу дело своей жизни!
Он произнес это как с трибуны.
К гостинице возвращались молча.
За завтраком Гитлер был сдержан, на прощание пожелал ей удачи и долго смотрел вслед.
* * *
Из Гренландии Лени возвратилась абсолютно счастливой. Оказывается, мир без машин, телефонов и радио был куда интересней берлинской суеты. Она прожила счастливый кусочек жизни и теперь старалась как можно бережней относиться к своим новым ощущениям.
Тем не менее, согласно данному слову, она сразу позвонила в «Кайзерхоф», где располагалась штаб-квартира фюрера. Ее тут же пригласили на чай, и она поведала Гитлеру обо всех гренландских приключениях. Ну или почти обо всех.
На следующий день ее уже ждали на вечеринке в квартире Геббельсов, где регулярно собиралась берлинская богема. Магда Геббельс сразу же завоевала симпатии Лени: красавица, светская дама, холодная и уверенная в себе. Было человек сорок. Гитлер сидел на софе в обществе опереточной артистки Гретель Слоцак, с которой, по слухам, «давно дружил». Но в самом конце вечера Лени все же удалось зазвать его к себе в гости.
Назавтра Гитлер пришел к ней, прихватив целую делегацию: чету Геббельсов, личного фотографа-имиджмейкера Хоффмана и веселого гиганта по имени Путци, своего будущего пресс-атташе по работе с иностранными журналистами. Тот сразу сел к роялю и на удивление хорошо заиграл – и тут Лени стала танцевать. Геббельсы о чем-то весело болтали у рояля, Гитлер изучал книжные стеллажи и картины, всякий раз сильно смущаясь, когда в его поле зрения попадала танцующая Лени. Скоро гости деликатно распрощались, и они с фюрером остались одни.
Через месяц – новая встреча, в Мюнхене, куда она ехала в одном поезде с доктором. Тот позвонил ей в гостиницу и предложил сопровождать его на встречу с Гитлером. В ресторане Sternecker, в небольшом зале в баварском стиле, сидели человек десять хмурых мужчин. Гитлер, как обычно, поцеловал Лени руку и продолжил прерванную речь. Только что NSDAP проиграла выборы в Рейхстаг, уступив большое количество своих голосов коммунистам. Все присутствующие были подавлены, но скоро Лени стала свидетельницей чуда. В какой-то момент лица посветлели – Гитлеру не только удалось вселить в соратников веру в скорую победу, но и воздействовать на них таким образом, что они эту победу уже стали ощущать физически и готовы были даже ее праздновать.
