Внизу Мирей моет посуду. Разбив стакан, орет: Твою мать! Фердинанд поднимает бровь с удивленным видом. В глубине души он ликует.
Ладно, Ги соглашается помыться. Фердинанд помогает ему встать, тот еле держится на ногах. Естественно, он потерял пятнадцать кило за пятнадцать дней, а и без того был довольно хлипкий. Достает из шкафа чистую одежду и опирается на руку Фердинанда, чтобы пройти по коридору. Добравшись до ванной, отталкивает его и велит подождать в кухне. Он вполне способен помыться сам, он все же не лежачий больной.
Час спустя, чистый и выбритый, он спускается вниз. Мирей приготовила еду. Чай, бутерброды и яичница-болтушка. Он делает над собой усилие, но в него ничего не лезет. В четверть одиннадцатого Мирей пора на работу. Она обнимает Ги, трет ему спину, словно стараясь согреть. Он шепчет ей на ухо, чтобы она не беспокоилась, скоро ему станет лучше. Она отстраняется, смотрит на него, он улыбается, ей так хочется поверить, она нежно его целует. Уже открыв входную дверь, она передумывает и возвращается, чтобы расцеловать Фердинанда в обе щеки. До этого она всегда изворачивалась, чтобы приветствовать своего ворчливого свекра издалека.
Когда они остаются вдвоем, Фердинанд переходит в нападение. Не церемонясь, он спрашивает у Ги, чего тому будет больше всего недоставать, если в один прекрасный день ему придется уехать из этого дома. И Ги, не раздумывая, отвечает: ничего. Фердинанд слегка огорошен, он не ожидал столь ясного ответа. Тогда Ги объясняет: Очень просто. Ни ему самому, ни Габи по-настоящему здесь никогда не нравилось. Выходя на пенсию, они были вынуждены продать ферму, чтобы расплатиться с кое-какими долгами, а на оставшиеся деньги не нашли ничего лучшего, чем этот дом. Вот так.
Тогда Фердинанд выкладывает карты. Рассказывает о том, что хотят предложить он сам, Мирей и Марселина. И само собой, Ги отказывается. Но Фердинанд не сдается. У него уже есть опыт с Марселиной, и он знает, как подобрать нужные слова и веские аргументы. И он не боится все начать сначала. А уж Ги он знает как свои пять пальцев. Еще тот упрямый осел. Чтобы заставить его двинуться куда нужно, нельзя ни толкать, ни тянуть – нужно действовать хитростью.
Именно это он пытался проделать в течение всего дня. Но ничего не вышло.
В конце концов, исчерпав все аргументы, он накинул ему на плечи куртку и сказал:
– Не надо оставаться одному, Ги, тебе это не на пользу. Давай, пошли отсюда.
Ги отказался брать с собой вещи. Даже пижаму. Фердинанд не стал спорить, напротив, он решил, что все к лучшему. Значит, у Ги еще есть порох в пороховницах и так просто его не сломить. Во всяком случае, с пижамой никаких проблем, он вполне может ему одолжить. С тех пор как Марселина поселилась у него, как ни странно, он больше не видел того сна, где плавал с дельфинами в синих и теплых водах тропической лагуны. С одной стороны, жаль, сон был очень приятный. С другой – он больше не писается в постель. Тоже неплохо.
Когда они появились во дворе фермы, Корнелиус стоял перед кухонной дверью и изучал, как действует дверная ручка. Еще несколько минут, и он бы сумел ее открыть, это очевидно. Ги, разумеется, слышал о его подвигах от Габи – он еще помнил, с каким удовольствием она рассказывала, что за чертова скотина этот осел, – но еще ни разу не видел его в действии. Фердинанд – дело другое, он уже пережил потоптанную морковь в огороде и прочие неприятности в том же роде, так что его энтузиазм слегка поостыл. Поэтому первой его реакцией стало раздражение. Но, увидев выражение лица Ги, он тут же успокоился. Больше того, он был готов пригласить осла зайти, присесть на диван и даже выпить с ними по рюмочке – ради той улыбки, которую он вызвал. Вот уж действительно чертова скотина этот осел.
Они поднялись наверх, и Фердинанд предложил Ги потом решить, где именно ему будет удобнее, а пока что устроиться в бывшей комнате Генриетты. Кровать здесь удобная, а обстановку всю переделали – теперь главным украшением были ребячьи поделки. Кстати, здесь они и спали в ту ночь, два разбойника. После их вылазки на велосипедах…
Фердинанд приготовил на ужин суп. Лук-порей, морковь и перловка. Когда стемнело, он услышал, как собака скребется в дверь, открыл ей, она бурно его приветствовала, а потом прижалась к Ги, чтобы ее еще погладили. Как будто так и было заведено. Сняв сапоги, зашла Марселина, уставшая после длинного дня огородничества. И с горячим желанием переодеться, съесть обжигающий суп и немедленно отправиться в кровать. Увидев Ги, она посветлела и подошла поцеловать его. Фердинанду удалось! Проходя мимо, она послала ему легкую улыбку, подмигнула и наклонила голову, незаметно поздравляя с успехом. Уже направившись в свою комнату, она спохватилась и вернулась расцеловать его в обе щеки. Чего никогда не делала раньше. Тем более что они до сих пор были на «вы».
После ужина все трое вышли пожелать доброй ночи Корнелиусу.
Перед тем как оставить его одного, Марселина прошептала ему на ухо ласковые слова и попросила оставить в покое замки, щеколды и прочие запоры. Потому что Фердинанда это совсем не веселит. Она отступила на шаг, чтобы посмотреть на реакцию: осел кивнул. Ее это удивило. Может, он и впрямь все понимает.
Когда они шли обратно, из ее кармана выпал конверт. Ги поднял его и протянул ей. Она вытащила этот конверт днем из своего почтового ящика и забыла прочесть. Слишком много всего надо было сделать, вот у нее из головы и вылетело. С некоторым беспокойством она вскрыла письмо. Это была смета на проведение ремонта крыши ее дома. Она все внимательно прочла и, дойдя до итоговой суммы, включающей материалы, работу и налоговые сборы, тяжело опустилась на стул. Ги и Фердинанд заметили, как она побледнела. Потом она извинилась – мол, так устала, что просто ноги не держат, и должна немедленно отправиться в постель. Они пожелали ей доброй ночи, она погладила собаку и ушла.
Ни Ги, ни Фердинанду спать не хотелось. Полистав телепрограмму, Фердинанд нашел документальный фильм о китах. Он должен был начаться минут через пять. Ну как такое пропустить. Они взяли два стакана, бутылку сливового вина и отправились в гостиную. Словно два престарелых сорванца.
Для первой ночи Ги спал неплохо. Два раза по полтора часа. Ничего для него необычного, он всегда страдал бессонницей. К трем часам утра он вышел пройтись, просто чтобы размяться и подышать окрестным воздухом. Собака проводила его до дома Марселины, и там при свете фонарика он оценил состояние крыши. Ремонт влетит в солидную сумму, сказал он себе. Неудивительно, что она занервничала, бедняжка.
Вернувшись, он послонялся вокруг амбара. Проходя мимо трактора, не смог удержаться и забрался на сиденье. Но заводить не стал, чтобы никого не разбудить. Потом посетил мастерскую, оглядел инструменты. Поискал, чем бы заняться, но ничего интересного не нашел. Почувствовав, как подымается волна тоски, отправился обратно в постель, пока волна его не накрыла.
Восемь часов.
Марселина еще не вставала. Обычно часов в семь она уже готовила завтрак. Собака беспокоится, бегает туда-сюда между кухней и ее спальней. Фердинанд расстроенно на нее смотрит. Он ставит кипятиться воду для чая, слышит шум в коридоре, выходит посмотреть. Это старый кот царапается под дверью. Он открывает ему, тот вихрем проскальзывает у него между ног. Малыш Шамало, который только и ждал этого момента, кидается за ним, намереваясь поиграть, но старик оборачивается и бьет его лапой, чтобы утихомирить. С утра его лучше не трогать! У него куча важных дел. Нужно совершить обход владений, наметить лучшие места для охоты, поточить когти о ствол дерева, разметить новую территорию. Короче, полно работы. Он не против поиграть, но только когда больше заняться нечем. Малыш Шамало быстро утешается и начинает гоняться за собачьим хвостом. Он все время виляет. Классная игра.
Девять часов.
Марселина все еще не выходила из своей комнаты. Фердинанд спрашивает себя, как ему быть. Он несколько раз проходит мимо ее двери, останавливается послушать, но никакого движения не слышно.
Не хочет говорить об этом с Ги, чтобы не тревожить его.
В десять часов он решается постучать. Кажется, слышен стон. Стучит еще раз. Второй стон. Он толкает дверь, зовет. В полутьме различает Марселину, лежащую на кровати, подходит ближе, спрашивает, все ли с ней в порядке. Она отвечает дрожащими голосом, что плохо себя чувствует. У нее температура, болят ноги и спина, наверное, это грипп. Он кладет ладонь ей на лоб. Лоб пылает.
Фердинанд идет к Ги в его комнату, рассказывает, что случилось. На Ги это действует не лучшим образом. У Габи все начиналось так же, вначале все решили, что это грипп. Даже доктор Любен подтвердил диагноз. Фердинанд просит никогда больше не упоминать имени этого типа. Он ничего не смыслит и к тому же законченный болван! Но на данный момент они представления не имеют, как помочь Марселине.
