Он, видимо, немного собрался с мыслями и завизжал там… в свою трубку. Я немного отвёл руку с телефоном от уха, сморщился и подмигнул Борису. Все заулыбались и одобрительно запереступали ногами.
– Евгений Львович! Евгений Львович! Остановитесь! На меня кричать вот так бесполезно! И угрожать мне бесполезно! Вы мне и так должны уже за выполненные работы. Но если вы будете так разговаривать, я сниму людей с объекта! – Он попытался перебить меня. – Евгений Львович! Мы с вами в понедельник об этом поговорим, но если вы не измените тон, то разговор не получится. До свидания, всего хорошего. – Я отключился.
Победа была полная. «Жаль, что Она не видит меня сейчас», – подумал я.
Все заговорили разом, наступило облегчение.
– Григорий, не волнуйтесь! Этот Евгений Львович никуда не денется. Верните Пашу оттуда, куда вы его отправили, – сказал я Грише негромко, а потом обратился ко всем.
– Мужики, вы работаете не на этого дядю, – я показал им телефон, как будто заказчик, Евгений Львович, находился прямо там, в телефоне, – а со мной. Поэтому давайте-ка сейчас разберитесь с мусором. Пока будет так много мусора, никакой нормальной работы не получится. Да вы сами знаете.
– Да, Саша, хорошо. Прямо сейчас и займёмся. А Пашку хорошо бы завтра сюда. У нас кроме него электрику делать никто не будет, – сказал Боря. Он был доволен, что напряжение рассосалось.
– Ну, мужики, выходные вы уже, считай, отгуляли. Так что нынче без выходных. Разрешаю, правда, короткий день. И жопы эти уберите, пожалуйста, – показал я на календарь на стене. – Григорий, подберите коллегам хороший календарь.
– Так это Гриша и повесил, – сказал маленький и самый аккуратный строитель. Все заржали.
Я вынул из кармана бумажник, достал несколько купюр.
– И ещё, никакой специальной премии Паше за сына я платить не буду, – сказал я, – пусть ему жена и тёща за это премии выписывают, но скинуться ему на подарок, полагаю, «дело святое», как вы говорите.
Я положил деньги на стол и почувствовал такое всеобщее одобрение, что даже мурашки пробежали по спине. Удалось поставить отличную точку. «Победа совершенно чистая», – сам себе объявил я.
– Григорий, проводите меня, пожалуйста, – позвал я Гришу. – Ну всё, пока, мужики, – я простился со всеми за руку и пошёл к выходу. – Никогда не пейте с рабочими. Никогда! Это вам урок, Григорий! До завтра. Пока.
Я крепко пожал Грише руку и вышел на улицу. Там уже было почти темно. Я поспешно достал телефон, чтобы позвонить Ей. Но сначала взглянул на часы. Нет, звонить было рано. Прошло пятьдесят три минуты, а я сказал, что позвоню через час. Тогда я набрал Макса.
Как только Макс ответил, я тут же сказал: «Извини, Макс, я тебе чуть позже перезвоню. Минут через пять. Хорошо?» – и отключился.
Метрах в двадцати слева от выхода… Ну, от входа, откуда я вышел… стоял тот самый Мерседес. Это было чёрт знает что и ё-моё. «Как это возможно? Я же ехал на метро. Кто я такой, чтобы за мной следить?! Что происходит?!» – в один миг подумал я. Нельзя сказать, что я испугался, совсем нет. Но стало неприятно… и очень. Возникло сильное желание подойти к машине и прямо спросить: «В чём, собственно, дело?». Наверное, так и следовало сделать. Но я поступил по-другому. Я повернул вправо и направился к проспекту. Сзади зажглись фары, и машина тронулась с места. Я прошёл метров двадцать пять, остановился, развернулся и откровенно уставился на ползущий за мной Мерседес. За лобовым стеклом я различил очертания только одного человека. Мешал свет фар, а боковые стекла автомобиля были тонированы. Мерседес резко набрал скорость, проехал мимо меня, потом остановился на светофоре, показал правый поворот и, как только зажёгся нужный сигнал, рванул на проспект… и умчался.
Это было уже серьёзно. Об этом нужно было подумать и разобраться. Почему-то возникла сильная тревога за Неё. Нестерпимо захотелось позвонить Ей, убедиться, что с Ней всё в порядке, и предостеречь Её. Вот только от чего предостеречь?! Я набрал Её номер… Она ответила сразу.
Она засмеялась вместо обычного «Алло». Потом сказала, что по мне можно сверять часы.
Боже мой, как мне повезло влюбиться именно в Неё. Как с Ней хорошо и спокойно. Я успокоился моментально.
Она смеялась, была в отличном настроении, сказала, что вышла из офиса, и значит можно немного поговорить свободно. Я был этим и обрадован и одновременно обескуражен. Мне нечего было ей сказать. Я чего-то помямлил и снова спросил про встречу. Она подумала секунды три и сказала, что нет другой возможности встретиться, кроме как сразу после её работы. Ей сегодня не с кем было оставить дочь. Работала она до восьми, и у нас было полчаса для того, чтобы выпить кофе в маленьком кафе рядом с её офисом. Я был рад! Отлично!!! Прекрасно…
– Прекрасно! – сказал я. – Я буду без пяти восемь там. До скорого. Целую! Пока!
Она тоже «поцеловала»!!! Тревога по поводу тёмного Мерседеса уменьшилась и отдалилась так, как будто я рассматривал эту тревогу в бинокль, а потом перевернул бинокль другой стороной. Хоп! И всё такое маленькое и игрушечное.
Макс позвонил сам.
– Ну, ты куда пропал? – заворчал он. – Я тут с голоду помираю просто.
– Макс, тебе нужно, чтобы я тебя с ложечки покормил, что ли?
– Мы же договорились встретиться и поесть! Так? Я сижу, как дурак, и жду, когда ты позвонишь.
– Макс, не шантажируй меня. Уже давно поел бы один и всё. Мы договорились встретиться. А встретиться и поесть – это не одно и то же.
– Саня! А тогда на кой чёрт ты нужен вообще? Как с тобой без еды встречаться? Если будешь есть, то хотя бы вещать не станешь. Рот будет занят. Тебя, наверное, в Москве никто не слушает, вот ты…
– Короче, Макс! Ты решил, где мы будем встречаться, а?
– Сань, а кто из нас москвич? Ты же лучше меня всё знаешь. Я тебе предложу куда-нибудь сходить, а ты начнёшь кривляться, морщиться. Поехали в самое модное место!
– Самого модного места в Москве нет! Ты что, не можешь чего-нибудь перекусить без меня? Как маленький, в самом деле.
– Я в ресторан хочу! Ждёшь-ждёшь, когда в Москву поедешь. Хочется же в хороший ресторан сходить. Москва, Сань!!! Обидно время тратить на всякую фигню, – канючил он.
– Макс! Времени у меня не очень много, чтобы капитально засиживаться в ресторане. Что у нас сейчас? – я знал, сколько времени, но зачем-то снова взглянул на часы… (Однажды я экспериментировал. Как только видел, что человек… какой-нибудь человек, смотрел на часы, я тут же подходил и спрашивал у него: «Сколько времени?» Все, без исключения, опять смотрели на часы, прежде чем ответить.) – Так! У нас пять. А в восемь у меня встреча… Недолгая встреча. После этой встречи я снова твой. А сейчас? Давай сходим в грузинский ресторан. На Остоженке. Как тебе?
– Отлично! Я выезжаю, – было слышно, что он просто подскочил с места. – Буду там через полчаса.
– Хрена ты будешь там через полчаса! Там такие пробки!
– А я на метро, Саня! Понял? На метро! – Макс отключился.
Когда надо действительно было прийти вовремя – он опаздывал всегда. Но в ресторан он обязательно приходил даже раньше времени и успевал либо с кем-нибудь познакомиться, либо всё заказать, либо и то и другое вместе.
Макс перезвонил через шесть секунд.
– Как точно называется ресторан? – спросил он.
– «Генацвале», он за… – я не успел закончить, Макс отключился.
Я вдохнул в себя тёмный, зимний, холодный воздух. Вдохнул полной грудью, а выдохнул белый пар. Мне было хорошо. Москва! Ё-моё!
Я подошёл к краю проспекта. Там скопилась неизбежная снежная каша. Но в этот раз я не так внимательно смотрел под ноги… как обычно. Я люблю хорошую обувь и отношусь к ней бережно. Однако в этот раз я внимательно осмотрелся вокруг. Что я хотел увидеть? Непонятно! Просто, беспокойство и некоторая настороженность уже обострили зрение и слух. Еще бы! У меня практически не было сомнений, что за мной следят или меня преследуют.
Мимо ехали машины. Много! Я поднял руку. Остановилось такси.
– Добрый вечер. На Остоженку? – спросил я и оглядел машину и водителя. «Нормально», – подумал я.
– Извольте, – сказал сидевший за рулём крупный мужчина с длинными волосами, бритым лицом и в круглых очках. На нём был светлый свитер. Он улыбался.
– А вы знаете, как ехать?
– Представляете?! Знаю! – ответил он. – Приходилось туда ездить. Раз этак… – он сделал вид, что прикидывает и считает что-то в уме, – миллион.
Я сел на заднее сидение и мы поехали. Водитель включил музыку. Не громко, а так… комфортно. У него в машине стояла хорошая акустическая система, это было слышно по качеству звука. Он включил какой-то джаз. Я в нём ничего не понимаю… в джазе. Для меня он – одна бесконечная и извилистая композиция. Но сейчас было приятно. Я прищурил глаза, от этого городские огни и огни автомобилей вокруг расслоились и пошли длинными лучами. И вот – такси, ползущие огни, джаз, длинноволосый водитель в круглых очках, запах автомобиля, за мной следят… Америка!!!
