— А у меня такие пончики не получаются, — призналась миссис Уолпол.
Хозяйка приглашающе указала вилкой на блюдо с горячими пончиками, и миссис Уолпол взяла один, подумав: «Потом будет изжога».
— Только-только закончу жарить, оглянусь, а они уже все умяли. — Миссис Нэш тоже взяла пончик и стала жевать, не отходя от плиты.
— Что случилось? — спросила она. — Да на тебе лица нет.
— Все из-за нашей собаки, — сказала миссис Уолпол. — Сейчас только звонили, она чьих-то цыплят погрызла.
Миссис Нэш кивнула.
— Ну да, у Харрисов, я знаю.
«Небось еще раньше меня узнала», — подумала миссис Уолпол.
— Тут дело такое, — сказала миссис Нэш, стоя лицом к плите, — люди говорят, если собака набросится на домашнюю живность, то все — почитай, пропащая собака. Когда пес моего брата загрыз овцу, что только ни делали, чтобы его отвадить, да все без толку Когда псина почует вкус свежей крови… — Она аккуратно подцепила вилкой очередной пончик. — …она будет убивать и дальше — не ради еды, а просто так.
— Неужели нельзя отвадить?
— Попробовать вообще-то можно, — сказала миссис Нэш. — Первым делом посади ее на крепкую цепь. Тогда она не доберется до цыплят, да и саму ее не прикончат до срока.
Миссис Уолпол тяжело поднялась со стула и снова повязала платок.
— Пойду за цепью.
— Ты в магазин?
— Да, надо обернуться до прихода детей.
— Только не покупай магазинные пончики, — предупредила миссис Нэш. — Я попозже занесу тебе целую миску. И смотри, чтобы цепь была покрепче.
— Спасибо, — сказала миссис Уолпол.
Яркий солнечный свет в дверном проеме, массивный кухонный стол и гора аппетитно пахнущих пончиков — все это свидетельствовало о незыблемом благоденствии миссис Нэш, в чьей правильной жизни нет места убийствам цыплят и всяческим городским треволнениям. Но миссис Нэш, при своем чистоплотном довольстве, все же снисходит до того, чтобы угостить нерадивую «горожанку» целой миской пончиков и сделать вид, будто не замечает грязи на ее кухне.
— Спасибо, — повторила миссис Уолпол, теперь уже совсем не к месту.
— Передай Тому Киттреджу, что я нынче зайду к нему за свининой, пусть оставит для меня хороший кусок.
— Передам, — пообещала миссис Уолпол, задерживаясь в дверях, и миссис Нэш попрощалась с ней взмахом вилки.
Старый Джо Уайт сидел у себя на крыльце, фея кости на солнышке. При появлении миссис Уолпол он широко ухмыльнулся и крикнул:
— Ну как, еще не разделались со своей сучкой?
Ему грубить не следует, напомнила себе миссис Уолпол. Он не доносчик и не дурной человек — по здешним понятиям. Любой из местных не преминет всюду раструбить о собаке, которая душит цыплят. Однако чему он так радуется?
— Доброе утро, мистер Уайт, — сказала она по возможности вежливо.
— Пристрелите ее аль как? — спросил мистер Уайт. — Ружье-то у мужа имеется?
— Меня все это ужасно расстроило, — сказала миссис Уолпол, останавливаясь на дорожке перед крыльцом Уайта и всеми силами стараясь скрыть свою злость.
— Да уж, собака-то с гнильцой, даром что знатной породы, — сказал мистер Уайт.
«Ладно хоть не обвиняет меня», — подумала миссис Уолпол.
— И это уже никак не исправить? — спросила она.
Старик задумался.
— Вообще-то есть один способ. Надо привязать дохлого цыпленка ей к шее, так чтобы не могла сбросить.
— Привязать к шее? — удивилась миссис Уолпол.
Мистер Уайт кивнул, обнажая в ухмылке беззубые десны.
— Тут штука в чем — сперва она примет это за игру, но потом цыпленок начнет ей мешать, а скинуть его не выходит, хоть по земле катайся, хоть зубами щелкай. И когда она уразумеет, что от этой дохлятины никак не отделаться, тут она и струхнет. Будет бродить с поджатым хвостом и с цыпленком на шее — чем дальше, тем хуже.
Миссис Уолпол ухватилась рукой за перила крыльца, чувствуя слабость в коленях.
— И что потом? — спросила она.
— А что потом? Дело известное. Дохлый цыпленок будет себе гнить, а псина будет все больше маяться от вони и вообще, и в оконцовке все цыплята ей до того опротивеют, что она их за милю обходить станет.
— А как долго собака… я о Леди… как долго ей придется носить это на шее?
— Я так полагаю, — сказал старик бодро, — пускай носит, пока цыпленок совсем не сгниет, а там уже и сам собой отвалится. Сперва голова, потом…
— Понятно, — сказала миссис Уолпол. — И это поможет?
— Шут его знает. Сам-то я никогда этот способ не пробовал.
Сказанным явно подразумевалось, что уж он-то, Джо Уайт, никогда бы не опустился до обладания такой дрянной собакой, которая убивает цыплят.
Миссис Уолпол поспешила уйти; она не могла избавиться от мысли, что если бы не Джо Уайт, ее Леди сейчас ничего бы не грозило. На секунду даже подумалось, что старик мог нарочно свалить чужую вину на Леди и тем досадить «городским». Впрочем, нет: здешний люд не таков, чтобы возводить напраслину, — даже на собак.
В магазине она застала всего двух покупателей: один мужчина склонился над прилавком со скобяными товарами, а другой болтал у мясного прилавка с хозяином, мистером Киттреджем. Последний, увидев ее, крикнул через все помещение:
— Доброе утро, миссис Уолпол! Славная нынче погодка!
— Это верно, — согласилась миссис Уолпол.
— А вот с собакой у вас незадача вышла, — продолжил торговец.
— Ума не приложу, как тут быть, — вздохнула миссис Уолпол.
Покупатель у мясного прилавка посмотрел на нее непонимающе и перевел взгляд на хозяина.
— Ее псина загрызла у Харрисов трех цыплят, — пояснил мистер Киттредж, и мужчина кивнул со словами:
— Ага, слыхал об этом.
Миссис Уолпол подошла к мясному прилавку.
— Миссис Нэш просила оставить ей кусок свинины. Она заглянет попозже.
— Я как раз еду в ту сторону, — сказал мужчина, — могу завезти ей мясо.
— Хорошо, — согласился мистер Киттредж.
— Собаку-то пристрелите небось? — спросил покупатель у миссис Уолпол.
— Надеюсь, до этого не дойдет. Мы ее очень любим.
Покупатель и хозяин переглянулись, а потом мистер Киттредж резонно заметил:
— Не годится, чтобы по округе бегала псина, охочая до цыплят, миссис Уолпол.
— Не ровен час схлопочет порцию свинца, и поминай как звали, — добавил покупатель, и оба мужчины рассмеялись.
— Разве нельзя ее отучить? — спросила миссис Уолпол.
— Можно, конечно, — сказал покупатель. — Один точный выстрел, и навсегда отучится.
— Еще можно прицепить ей на шею дохлого цыпленка, — сказал торговец. — Глядишь, и сработает.
— Ага, слыхал я о типе, который такое проделал, — сказал покупатель.
— И помогло? — с надеждой спросила миссис Уолпол.
Мужчина отрицательно покачал головой.
— Такие дела… — сказал хозяин лавки и облокотился на прилавок; он был любитель поточить лясы. — Такие, значит, дела: был у моего папаши пес, который как-то повадился есть яйца в курятнике — раздавит и вылакает. И сжирал он таким манером чуть не половину всех яиц, что приносили наши куры.
— Дело дрянь, коли собака западет на яйца, — сказал покупатель.
— Еще бы не дрянь, — согласился хозяин, и миссис Уолпол машинально кивнула. — Папаша, понятно, долго терпеть такое не мог. Шутка сказать, половины яиц как не бывало! И вот взял он яйцо и положил его за печку денька на два-три, пока оно не протухло хорошенько. А вонь от такого яйца, коли раздавишь, сами знаете — хуже не бывает. Потом зовет он пса, и тот подбегает на зов. И вот, значит, я держу пса — мне тогда было лет двенадцать, — а папаша запихивает в пасть тухлое яйцо, сжимает и крепко держит, так что, хошь не хошь, приходится псу заглотить эту гадость.
Мистер Киттредж затрясся от смеха, припоминая забавную сценку.
— Держу пари, на яйца он потом уже не зарился, — сказал покупатель.
— Больше ни разу не прикоснулся, — заверил хозяин. — Бывало, нарочно подсунешь ему яйцо, так он мигом давал стрекача, как черт от ладана.
— А как он после того относился к вам? — спросила миссис Уолпол. — Все так же радостно бежал на зов?
Оба мужчины явно озадачились.
— Это вы к чему? — спросил торговец.
— Он вас по-прежнему любил, ласкался к вам?
Торговец задумался, припоминая.
— Да нет, — сказал наконец. — Хотя он и раньше-то не шибко ласкался. Пес был не ахти какой, чего уж там.
— Есть еще один способ отвадить, — сказал покупатель, обращаясь к миссис Уолпол. — И способ неплохой, стоит попробовать.
— И что же нужно делать? — спросила миссис Уолпол.
— Нужно запустить собаку в курятник с наседкой, защищающей своих цыплят, — сказал мужчина, сопровождая слова активной жестикуляцией. — Наседка ее вразумит, будьте спокойны, и уж больше за цыплятами ей не бегать.
