— Вы меня слушаете? — раздался голос на другом конце провода. — Миссис Трелливен, мы уже довольно долго пытаемся вам дозвониться.
— Я приняла снотворное, — был ответ. — Но послушайте, вы ведь звоните в такой поздний час…
— Извините, что разбудил вас, но нам совершенно необходимо немедленно связаться с капитаном Трелливеном. С вами говорят из «Кросс-Канады», из аэропорта.
— А-а… — она наконец пришла в себя. — Он у своей матери. Его отец болен, и мой муж поехал туда помочь.
— Они живут в городе?
— Да, недалеко отсюда. — Она назвала номер телефона.
— Спасибо. Мы позвоним ему туда.
— А в чем дело? — спросила она.
— К сожалению, я не могу вам сейчас это объяснить. Еще раз благодарю.
Миссис Трелливен положила трубку на место и спустила ноги с постели. Как жена старшего пилота авиалинии она привыкла к неожиданным вызовам. Но, приняв это как нечто неизбежное в их семейной жизни, она все равно где-то в глубине души не могла с этим смириться. Неужели в трудный момент им некого вызвать, кроме Поля. Ну да ладно… Если ему нужно будет срочно вылетать, то он заедет домой за формой. Тогда будет время приготовить бутерброды и фляжку кофе. Она натянула халат и сонной походкой направилась на кухню.
За несколько кварталов от этого дома Поль Трелливен крепко спал, растянувшись на бархатной тахте в комнате матери. Будучи женщиной энергичной и властной, она настояла на том, чтоб остаться одной на ночь у постели мужа. Доктор сказал, что кризис миновал, и теперь все дело в уходе. Трелливен был, конечно, рад возможности выспаться. Два дня назад он вернулся из Токио, доставив в Канаду группу парламентариев, и с тех пор из-за болезни отца не имел возможности заснуть, проводя ночи в кресле у его постели.
Кто-то потряс Трелливена за плечо. Он тотчас проснулся и увидел склонившуюся над ним мать.
— Хорошо, мама, — тяжело проговорил он. — Я сейчас сменю тебя.
— Нет, мой мальчик, не в этом дело. Отец спит, как младенец. Тебе звонят из аэропорта. Я сказала им, что тебе просто необходимо хоть чуть-чуть поспать, но они настояли. Я считаю, что это очень невоспитанно с их стороны. Неужели нельзя было дождаться более подходящего часа для звонка!
— Оʼкей. Я иду.
Поднимаясь с постели, он подумал, удастся ли ему когда-нибудь наконец выспаться. Одевшись, но еще без пиджака и в носках, он прошел к телефону в холле. Мать озабоченно поспешила за ним.
— Трелливен у телефона, — сказал он.
— Поль, это Джим Брайнт. — В голосе чувствовалась неподдельная тревога. — Я уже начал беспокоиться, что не найду тебя. Ты нам срочно нужен. Можешь приехать прямо сейчас?
— Но в чем дело?
— Тут возникла очень сложная ситуация. На пути в Ванкувер находится самолет компании «Мэпл Лиф Чартер». Многие пассажиры на борту и оба пилота отравлены пищей.
— Что? Оба пилота?
— Да. Что и говорить, хуже не бывает! И теперь какой-то парень, который уже много лет не летал, сидит за штурвалом. Но, слава богу, корабль поставлен на автопилот. У «Мэпл Лиф» здесь нет своего летчика, и мы просим тебя приехать, чтобы посадить самолет по радио. Сможешь?
— Вот-те на! Я не знаю. Ничего себе задание. — Трелливен взглянул на часы. — Когда расчетное время прибытия?
— 05.05.
— Но это меньше чем через два часа. Вы должны пошевелиться! Ведь я в южной части города.
— Какой адрес?
Трелливен дал адрес.
— Мы пошлем полицейскую машину. Через несколько минут она будет. Как только приедешь, сразу в диспетчерскую.
— Хорошо. Я уже собираюсь.
— Ну, ни пуха ни пера, Поль!
— К черту!
Он бросил телефонную трубку и прошел обратно в комнату.
— Что случилось, сынок? — спросила мать участливо.
— В аэропорту чрезвычайное положение. Очень серьезное дело. За мной заедет полицейская машина.
— Полицейская?
— Ну, ну. — Он обнял ее на секунду. — Тебе не о чем беспокоиться. Им нужна моя помощь. Мне придется уехать на всю ночь.
Он огляделся в поисках трубки и табака и, найдя, затолкнул их в карман пиджака.
— Позвони Дальси. Скажи ей, что все в порядке.
— Конечно. Но что там случилось, Поль?
— На самолете, который вот-вот должен прилететь, заболел летчик. Они хотят, чтобы я посадил этот самолет по радио, если смогу.
Мать недоуменно на него посмотрела.
— Что ты имеешь в виду — по радио? — переспросила она. — Если пилот болен, кто же поведет самолет?
— О, мама. С земли. Во всяком случае, я попробую.
— Не понимаю.
«И я, наверное, тоже», — подумал про себя Трелливен, садясь на заднее сиденье подъехавшей полицейской машины. Рванувшись, машина понеслась во весь опор к аэродрому.
— Похоже, что придется жарко этой ночью, — заметил сержант на переднем сиденье.
— Да, я тоже так думаю, — сказал Трелливен. — Вы не могли бы ввести меня в курс дела? Что же все-таки произошло?
— Точно не знаю. Все, что мне известно, это то, что все свободные машины были посланы к аэропорту, чтобы в случае необходимости вывезти людей из районов моста. Мы тоже ехали туда, пока нас не остановили и не послали за вами. Все выглядит так, как будто они ждут прилета какой-то адской машины.
— А знаешь, какой? — вмешался молодой водитель. — Это моя собственная догадка. Сюда с ядерной бомбой летит неисправный «Стратоджет».
— Замолчи, сделай одолжение, — сказал сержант, тяжело усмехаясь. — Твоя беда в том, что ты начитался всяких комиксов.
Никогда еще, мрачно отметил про себя Трелливен, он не доезжал до аэропорта так быстро. Он и не заметил, как они миновали мост Оук и выехали на Лулу Айленд. Затем, взяв направо, они пересекли устье реки и снова оказались на Си Айленд. Пронеслись мимо нескольких полицейских грузовиков, стоявших у жилых домов. Их водители и сопровождающие разговаривали с растерянными жителями. И вот уже главная аллея аэропорта. Огни длинного низкого здания приветственно мигали им. Внезапно они затормозили, раздался протестующий скрежет колодок: перед ними продолжала лениво разворачиваться пожарная машина. Сержант коротко, но выразительно выругался.
Трелливен вышел у главного здания и, стремительно распахнув двери, миновал вестибюль и направился прямо в диспетчерскую, отослав рукой заспешившего ему навстречу швейцара. Для своей комплекции он двигался удивительно проворно. Эта живость движений в сочетании с довольно массивным и крепким сложением, мягкими красивыми волосами и крупными правильными чертами лица делала его привлекательным в глазах многих женщин. Трелливен имел репутацию человека строгой дисциплинированности и собранности, и каждый из его команды, что-либо натворивший в своей работе, имел основание бояться холодного блеска его бледно-голубых глаз.
Он вошел в диспетчерскую, когда Бёрдек в страшном волнении разговаривал с кем-то по телефону, стараясь быть как можно более почтительным.
— …Нет, сэр. У него нет никакой квалификации. Он летал во время войны на одномоторном истребителе — вот и все… Я спрашивал их об этом. Там есть доктор, и он говорит…
Руководитель полетов быстро направился навстречу Трелливену.
— Как я рад вас видеть, капитан, — проговорил он.
Трелливен кивнул в сторону Бёрдека:
— Это он о том парне на «Импресс»?
— Да. Он только что связался со своим президентом, вытащив его из постели в Монреале. Старик, видимо, не очень рад новостям. Не следовало бы звонить отсюда. Ну, давай, Гарри, кончай разговор, — обратился он к несчастному Бёрдеку.
— Ну что же еще мы можем сделать? — умоляюще проговорил Бёрдек, истекая потом. — Нам ничего не остается, как попробовать направить самолет на посадку по радио. Я нашел старшего пилота из «Кросс-Канада», капитана Трелливена, вот он как раз только что вошел в комнату. Мы дадим по радио данные для посадки, попытаемся объяснить, что и как нужно делать… Сделаем все, что можем… Конечно, это невероятный риск, но сами можете предложить что-нибудь еще?
Трелливен взял у диспетчера запись сообщений 714-го, внимательно их прочел. Затем, спокойно запросив данные о погоде, ознакомился с последними метеорологическими сводками. Отложив бумаги, он хмуро взглянул на дежурного диспетчера и, вынув трубку, начал ее набивать. Бёрдек все еще говорил по телефону.
— …я уже позаботился об этом, сэр. Говард обработает прессу в нужном направлении. Их еще нет здесь… Да, да, мы наложим запрет на поставку пищи на все рейсы из Виннипега… Это все, что мы знаем. Я вам сразу позвонил, как только стало…
— Ну, что вы об этом думаете? — спросил руководитель полетов Трелливена.
Тот пожал плечами и ничего не ответил. Когда он снова принялся перечитывать сообщение, на его лице появились глубокие складки. В комнату спиной вошел официант, придерживая ногой дверь, чтобы привезти тележку с кофе и бутербродами. Он подал картонный стаканчик руководителю полетов, другой поставил около Трелливена. Но тот не обратил никакого внимания.
