Вспомнилось все, и не вспомнилось ничего. Детали сместились неприметно для сознания. Эпплсон высадил его у станции «Элуайф», и Билл, подходя к своему «плимуту», припомнил, что для того, чтобы открыть машину, надо набрать цифры даты рождения сына. Однако, поразмышляв несколько минут и вспомнив с необычайной достоверностью все значимые числа своей жизни, Билл вдруг вспомнил, что замок «плимута» запрограммирован на секретный код его персонального компьютера. Неужели ушедший в небытие мир все еще продолжает существовать в его возрожденной, острой как бритва памяти? Усевшись в машину, он был захвачен мельчайшими деталями. Изысканная кривизна приборной доски. Овальный скос поворотника. Царапина на правой стороне гнезда зажигания. На заднем сиденье, припомнилось ему, должны лежать упакованные в пластиковый пакет химчистки синие брюки. Или он повесил их на вешалку? Он подтянул чужие штаны и медленно вдохнул и выдохнул, стараясь прийти в форму. Потом сунул руку в перчаточный ящик и достал оттуда запасной ключ.
Он вспомнил, что дорога от станции поворачивает вправо, запутываясь в немыслимом пересечении восьми улиц. Когда, включив дальний свет, Чалмерс стал вглядываться в темноту, проверяя, не подвела ли его память, хлынул сильный дождь. Тяжелые капли оглушительно барабанили по крыше автомобиля, падали на горячий асфальт, тотчас превращаясь в поднимающиеся кверху струи пара. Управление машиной показалось ему неудобным и чуждым. Обе руки онемели, он не чувствовал руля, который, казалось, плавал в воздухе без связи с телом и вращался вправо и влево, подчиняясь только разуму Чалмерса. В полной тишине загорелся зеленый свет. Зашуршали шины, и он, испытывая мучительный страх перед вновь обретенным миром, выехал на шоссе номер два, ведущее в Лексингтон. На электронных часах, вмонтированных в приборную доску, светились цифры 2:15. В 2:40 он будет дома.
Разум и память вернулись. Теперь Чалмерс полностью владел собой. Руки, дрожа, сжимали руль. В машине пахло чем-то очень знакомым. Едва заметный, слабый запах карболовой кислоты. Это хорошо, что каждый автомобиль имеет свой особый запах. Это хорошо. Все хорошо. Он едет домой и скоро увидит Алекса и Мелиссу. Он чувствовал их всем своим существом, всем нутром. Теплая волна прокатилась от лица по груди и достигла ног. Вспомнилась ночь, когда отключили электричество и они с Алексом сидели у аквариума, качая в него воздух велосипедным насосом и шепотом переговариваясь в темноте. Вспомнился аквариум сына, стена его спальни, заклеенная цветными обложками книг, застенчивость, с которой Алекс выражал свою любовь, отводя в сторону свои темные повлажневшие глаза. Алекс будет потрясен, узнав, что его отец спятил в метро. Нет, Билл ничего ему не расскажет. Это совершенно невозможно. Немыслимо. Он скажет, что его избили и ограбили.
Дождь стал тише, удары капель о крышу автомобиля слились в нежный шорох, пелена воды сливалась с темными силуэтами деревьев по обе стороны дороги. Тишина, от которой Билл давно отвык, давила на уши, усиливая тревогу. Он прибавил громкость в приемнике, прибавил настолько, что завибрировал его утренний кофе в стакане, поставленном на приборную доску. Тревога немного улеглась, стало лучше. Так ли хрупка любовь и так ли твердо сердце, чтобы рассыпаться от беспощадных слов?
Он чувствовал себя значительно лучше, успокоилось и течение мыслей. Он едет домой по шоссе № 2. Биллу вдруг пришло в голову, что страхи его преувеличены. Утром он первым делом приедет в офис. Действительно, что он так волнуется, ведь пропущен всего один день. Мог же он, в конце концов, взять, допустим, один день отпуска за свой счет? Дженкинс, наверное, перенес встречу на бизнес-ланч, и не в офисе, а в отеле «Ритц-Карлтон». Мудрый шаг. Это должно понравиться даже высокомерной Кристине Джонсон. Запланированные же на завтра встречи, имеющие отношение к двадцатигигабайтовому обзору «Траг-груп», можно перенести на субботу. Все эти дела представились ему в мельчайших деталях. Ничто не потеряно. Нет, ничто не потеряно. Настало время заняться летними делами. Позвоните королям бревен в «Дэвис и компания». Телефон 1-800-101-3748. Подгоните свой грузовик к восьми утра, а в полдень вы уже будете на дороге делать свои деньги.
Билл представил себе Мелиссу, лежащую на диване внизу, там, где она проводила ночи, когда ее мучила бессонница. В такие моменты Мелисса уходила на первый этаж и до утра включала телевизор. Сейчас ему страстно хотелось обнять и поцеловать жену. Мысленно он представлял себе, как гладит ее по волосам. Ей всегда нравилась эта ласка. Он снова представил себе, как Мелисса закрывает глаза, когда он проводит ладонью по ее волосам. Бедняжка, как она сейчас страдает, не зная, где он и что с ним. Должно быть, плачет и не может сомкнуть глаз. Ему захотелось поговорить с ней, излить душу, рассказать, что произошло с его разумом. Но как рассказать Мелиссе о том унижении, которое он пережил в подземке, без того, чтобы не причинить ей новую боль? Может быть, он и расскажет ей что-то, но по частям — одно раньше, другое позже. Он хотел бы рассказать ей все, ей надо рассказать все, но как выслушать слова, которыми его губы станут говорить об этом несчастье?
Потом Билл вспомнил о матери, представил себе, как она расхаживает взад и вперед возле окна своей спальни в украшенных монограммами шоферских перчатках, закутанная в шарф, хотя ей давно не разрешают выходить из дому. Ему захотелось рассказать и ей об ужасных событиях прошедшего дня. Захотелось, чтобы она обняла и утешила его. Но мать давно лишилась памяти и, увидев сына, едва ли вспомнит, кто он такой. К глазам подступили слезы.
Внезапно мимо, в опасной близости, на скорости не меньше семидесяти пяти миль в час, обгоняя его, со свистом пронеслась машина с неработающими дворниками. Билл нажал на клаксон. В ответ водитель другого автомобиля тоже резко просигналил и нажал на педаль газа. Красные огни габаритов исчезли за пеленой дождя. Над шоссе висели клочья тумана. Билл снова встревожился. Что сказать Мелиссе? Он не всегда мог представить себе ее реакцию. Иногда она выдавала неожиданные всплески эмоций даже тогда, когда Билл был воплощением спокойствия, разумности и отзывчивости. Что ей сказать, чтобы не расстроить еще больше? Что сказать?
Пока он размышлял обо всех грядущих неприятностях, пытаясь выпутаться из затруднительного положения, автомобиль, словно повинуясь собственному инстинкту, свернул с шоссе № 2 и поехал по Уолтхем-стрит на Лексингтон, а потом повернул вправо, в сонный темный Кендалл. Билл медленно проехал мимо ветхого викторианского особняка Макса Педерского — этот дом даже ночью странно выглядел на фоне других домов поселка. Вот дом Эллисонов. В доме темно, только в одном окне на верхнем этаже горит тусклый свет. Спальня Джейн. Ее «БМВ» припаркован у подъездной дорожки. У ворот Террисов он разглядел «тойоту-камрай» с номерами другого штата. Значит, Марти, женатый сын Сэма и Глории, приехал в гости к родителям. Из Пенсильвании. Билл удовлетворенно кивнул, радуясь каждому достоверному воспоминанию. Дом и сад Боба и Сильвии Турнаби. Коттеры. Он подъехал к своему дому. Выключил радио. Несколько секунд сидел в машине, успокаиваясь и присматриваясь к мелким деталям своего жилища. У входа на высокой подставке из кедра красовался яркий светильник. К входной двери ведут три ступеньки. Чуть ниже звонка висит бронзовый почтовый ящик, на правой стене гаража свежая выбоина. Дождь превратился в висящий в воздухе легкий туман, капли блестели на листьях рододендрона, растущего на своем обычном месте. Облегченно вздохнув, он вышел из машины и не спеша поднялся по ступенькам. Когда Билл опустился на корточки и принялся онемевшими пальцами шарить под ковриком в поисках запасного ключа, в доме затявкала и заскулила собака. Все стало ясно. Это Филипп — любимец Мелиссиной сестры. Присутствие в доме маленького нервного животного говорило о том, что сегодня в его доме ночуют Вирджиния, ее двое маленьких детей и верный пес Филипп. Было слышно, как собачка исступленно скребется в дверь своими мелкими коготками. В доме вспыхнул свет.
Позже в родительскую спальню тихо вошел Алекс и, не говоря ни слова, прильнул к груди отца.
Когда Билл проснулся на следующее утро, покалывание и онемение в руках поднялись выше. Он не стал заострять на этом внимание и сосредоточился на приятной влажности головы Мелиссы, прижавшейся к его плечу. Прильнув к нему в постели, она не давала ему отодвинуться ни на дюйм и заснула только после рассвета. Несколько секунд Билл пролежал, молча прислушиваясь к частому дыханию жены. Первое, что он увидел, открыв наконец глаза, был светящийся циферблат часов на туалетном столике. В полутьме спальни он долго не мог отличить часы от их отражения в зеркале трельяжа, так что ему казалось, что часов двое. Он сонно смотрел, как по циферблатам бегут две секундные стрелки, вращаясь в противоположных направлениях, и думал, что сталось бы с миром, если бы он стал двигаться назад. В таком случае прогресс тоже пошел бы вспять. Современные автомобили, развалившись на части, превратились бы в старые допотопные модели, а те в свою очередь — в лошадей и телеги, которые постепенно становились бы все более и более примитивными и грубыми. Потом он посмотрел на часы более внимательно и отметил время. Десять двадцать шесть. Вскрикнув, он пулей вылетел из постели, включил свет и начал один за другим выдвигать ящики своего шкафа в поисках чистой сорочки.
