Ознакомительная версия.
Когда Андрей зашел в ворота бабушкиной усадьбы, родителей и тети с дядей уже не было. Спасский заглянул во времянку и стал рыться в поисках пластиковых бутылок. Три удалось найти в серванте. Еду, оставшуюся после праздника, он тоже захватил с собой. Во времянку заглянула бабушка:
— Ты далеко?
— На пикник, — отрезал Андрей.
***
Спасский вернулся в кузницу. Парни толпой сгрудились вокруг Купреянова, а тот лежал на спине и, сложив руки по швам, одурманенными глазами глядел в потолок.
— Все вон отсюда! — твердо сказал Андрей и красноречивым жестом указал на улицу.
— Когда он вот так говорит, с ним лучше не спорить. Сваливаем, — обратился Санька к деревенским и направился к выходу.
Романов с Воронцовым повозникали для порядка, не спеша поднялись с корточек, и исподлобья посмотрев в непроницаемое лицо Андрея, скрылись за дверью.
— Плохо? — склонившись над Мишкой, спросил Спасский.
— Да, очень… Очень плохо. Умру я. Спас, дай воды глотнуть. Воды-ы-ы, — застонал Купреянов, протягивая руку к пакету.
— Ты смотри, какой наглый. Воды ему. Как будто все теперь обязаны перед ним на цырлах ходить… За водой сбегай, поднеси. Принц датский.
— Я умоляю — воды. Неужели не видишь, как мне хреново, — облизав пересохшие губы, прохрипел Купреянов.
— На держи, — снисходительно сказал Андрей и всучил бутылку в руку страдающего парня.
Мишка жадно припал к горлышку и не успокоился, пока не опустошил полуторалитровую бутылку до дна.
— Уф, полегчало, — сказал Мишка, выдохнув воздух из легких.
— Ты зачем, парень, жизнь свою калечишь? Хоть капелька ума в твоей червивке должна же быть. Это ж наркотик. Легкий, но от этого он наркотикам быть не перестает. Отца с матерью хотя бы пожалей. Неужели ты, — как бы тебе это объяснить?
— Что ты меня "лечишь", Спас. Нет у меня отца. То есть он так-то есть, только запивается. Мать тоже выпивать стала… Ты когда-нибудь одни макароны с хлебом целый год жрал?
— Нет… Но это не означает…
— Означает. Мне все равно не жить. Я не хочу возвращаться домой, и ты мне не указ. Единственное, чего хочу, так это красивой быстрой смерти. Без мук. На это, надеюсь, имею право. Ведь я никому не нужен. Никому.
— Мне.
— Врешь… А если нет, тогда спаси меня. Давай! Ну, чего же ты ждешь? Мне нужна работа, квартира, деньги. А еще грохни мою мать, чтобы не мучилась. Ей ведь тоже скоро конец, синюшной.
— Не хлебом единым… И на макаронах бы прожил.
— Когда за годом макарон придет икра, то да. А если макароны, макароны, макароны!
— "Где слова, куда делись"? — с яростью подумал Андрей.
Он достал из пакета морковчу, копченую колбасу, батон и предложил Мишке поесть. Чтобы не унизить парня после его недавней реплики про макароны, мягко сказал:
— Бери. Говорят, что в случае, как с тобой, поможет.
Это была правда. От своих университетских товарищей Андрей когда-то слышал, что обильная пища после передозировки от курения анаши быстро помогает организму избавиться от неприятных симптомов.
Спасский старался не смотреть на парня. Ему казалось, что Мишка должен был поглощать еду с жадностью и брызгать при этом слюной. Кинув на Купреянова осторожный взгляд, он был приятно разочарован. Мишка ел медленно, тщательно пережевывая пищу. Мозг Андрея заупрямился:
— "Не может быть, чтобы он о правилах хорошего тона знал. Не может быть, чтобы в нем еще остатки гордости теплились. Стеснение? Нет. Удовольствие, наверное, растянуть хочет, или тяжко ему, поэтому хорошая пища не приносит удовлетворения.
Мишку снова замутило. Парень закрыл глаза, голова его затряслась, ощущая новый позыв к рвоте. Фонтан не успевшей как следует разместиться в желудке пищи вырвался наружу, окатив Андрея с головы до пят.
Создалась страшная пауза. Глаза Мишки расширились от ужаса, и он стал пятиться к стене.
— Прости, Спас. Андрей, прости. Я не хотел, не специально я. Прости, — забормотал Купреянов трясущимися губами.
— Бог ты мой, — за кого борюсь? Боже ты мой…, Боже ты мой, — печально прошептал Андрей.
— Ты на меня не сердишься, бить не будешь?
— Сержусь, но что это меняет. Я в дерьме и не только в твоем. Кстати, если тебе отпустило, то разреши употребить оставшуюся воду на лицо. Что и говорить — мерзкая у тебя блевотина, — спокойно сказал Андрей.
Мишка снял с себя водолазку, смочил ее водой и начал оттирать джинсы и майку Спасского. Чувство брезгливости возникло у Андрея от раболепной помощи Купреянова, но своих эмоций он не выдал:
— Дай сюда. Сам справлюсь.
В это время в кузницу ввалились парни, оживленно споря по какому-то поводу.
— Во дела. Срыгнул он на тебя что ли?.. Да, по-моему, четко срыгнул, — сказал Санька, сморщившись от омерзения.
— Не срыгнул, потому что срыгивают маленькие дети, а этот его облевал конкретно, — сказал Олег и затрясся от смеха.
— Как это у тебя получилось? — спросил Романов.
При показе, как рвотные массы застигли врасплох Андрея, посвежевший и румяный Купреянов употребил такой замечательный актерский прием, что всех чуть не порвало от хохота.
— Андрюха, ты че не проучил его? Он же тебя перед всеми опустил, — с негодованием сказал Санька. — Пусть теперь стирает.
— Нет. Не специально он, со всяким может случиться.
***
— Ты какого черта в деревню стал ездить? Романов мне вчера рассказал, чем ты тут занимался. Чего ты хочешь добиться, Андрюха? — задал вопрос Санька.
— Изменений.
— Каких таких изменений?
— Коренных.
— Я тебе на полном серьезе говорю, что у тебя ничего не выйдет. Я деревенских знаю. Если хочешь жить здесь без проблем, то надо под них подстраиваться, говорить им то, что они хотят слышать. С волками жить — по-волчьи выть.
— Живи, как хочешь, — я же так жить не намерен… Или ты боишься, что мои дела как-то отразятся на тебе?
— Ничего я не боюсь. После того, что я видел в армии, мне ничего не страшно, а вот ты с твоей чувствительной натурой хлебнешь здесь горя, — ехидно заметил Санька.
— Плохо меня все знаете. Я гораздо крепче, чем кажусь с первого взгляда. Здесь люди в пороках погрязли. Не понимают они, что существует другой мир.
— Это где это, интересно?
— Создадим.
— Идиллия, — язвительно сказал Санька, даже не взглянув на брата.
— Нет, не идиллия. Идиллия — это нечто несбыточное, а я говорю о нормальной жизни, когда у людей должны появиться понятия о чести, достоинстве, трудолюбии и так далее. А в этой деревне, как и во многих деревнях по всей стране, все встало с ног на голову. Я не буду говорить об отдельных направлениях разложения, мне достаточно только одной фразы, которую я постоянно слышу на каждом углу.
— Какой?
— Тот-то или тот-то продуманный.
— Что же в ней страшного? — удивился Санька.
— Как что? Ты в смысл вдумайся. Продуманный — значит хитрый, расчетливый, способный добиться выгоды любым способом, даже подлостью. Не умный или честный, а продуманный. Это слово здесь является наивысшей похвалой.
— Понял.
— Что ты понял?.. Считаешь меня дураком?
— Нет, полным идиотом.
Усыпленный нахлынувшим вдруг вдохновением, не замечая или не желая замечать издевательских интонаций брата, Спасский продолжил:
— Ты телевизор смотришь? Там говорят о плохой технической оснащенности школ. Мол, компьютеры в деревню поставлять надо. Ерунда, полная ерунда. Экономика страны в упадке. Не до деревень!.. А двумя компьютерами проблему не решить. Да и не об этом думать надо. Настанет время, и государственные чиновники поймут, что тысячи молодых людей и девушек, закончившие лучшие учебные заведения страны, должны прийти в деревню. Тогда все изменится… А как низко в глазах общества пало высокое звание учителя, особенно на селе. Ничтожная зарплата и непрестижность сопровождает эту профессию в наше время. О чем думают в министерстве образования?! Или они думают, что на голом энтузиазме учителя выезжать должны?!.. Сеять разумное, доброе, вечное, когда о куске хлеба приходится думать.
— Ну и что, по-твоему, учителя изменят? — лениво спросил Санька, лишь бы только поддержать разговор.
— А все изменят! Менталитет, если хочешь, — с сиянием в глазах проговорил Андрей. — Я в одной книжке читал, как деревенский учитель со своим классом по лесу бродил, рассказывал детям о деревьях, цветах, полезных свойствах трав, а потом мальчонку какого-то от змеи спас. Представляешь, как здорово?!
— Ну, про учителей я, допустим, понял. А твоя-то какая роль?
— Да самая простая… Самая простая, Санька. Подготовить минимальную почву для их прихода. Не знаю когда, но они придут и вернут людей к истокам нравственности.
— Дурак ты. Какие нахрен истоки? — серьезно сказал Санька, думая, что брат частично повредился в уме.
— Не-е-е, я не дурак… Я — пионер и… немного романтик, но романтик жесткий, никак не витающий в облаках.
Последнее предложение с силой разрезало воздух, Санька вздрогнул. Андрей увидел еле перевалившую через порог кошку, он присел на корточки и принялся чесать у Мульки за ухом. Та заурчала и на удивление никак не отреагировала на кусок рыбы, брошенной в её сторону Санькой.
Ознакомительная версия.
