— А тебе-то что надо?!
— Смирно! — скомандовал я и, приставив дуло к его подбородку, добавил. — А ну-ка, браток милосердия, полезай в машину, если не хочешь составить компанию парню, который оставил вас без премии!
— Во блин, Синтия Ротрок на гастролях! — с этими словами он полез внутрь, я за ним и закрыл дверцу.
В салоне на носилках лежал старик, за судьбу которого можно было больше не волноваться. Возле него с растерянным видом сидела женщина лет сорока.
— О, боже мой, — только и прошептала она, увидев меня с автоматом.
— Где ваш водила? — спросил я, заметив, что за рулем никого нет.
— Я и есть водила, — ответил рыжий.
— Марш за руль! — приказал я. — И без шуточек! Убью!
Он перелез через перегородку и уселся на водительское место.
— Гони на улицу Милашенкова! — распорядился я.
— Слушай, красавица, — проговорил он, когда машина тронулась, — если ты думаешь, что у нас есть какая-нибудь дурь, то, к сожалению, у нас пусто…
— Я сейчас из тебя самого дурь вышибу! — перебил я рыжего. — Дави на газ и помалкивай!
Машина набирала скорость, мы двигались в сторону Сущевского Вала.
— Послушайте, — услышал я тихий голос женщины, — у нас, правда, наркотиков нет…
— Да не нужны мне наркотики, — ответил я. — Мне нужно срочно попасть на улицу Милашенкова.
— И ради этого вы захватили нас? С автоматом? — она посмотрела на меня с состраданием.
И только тогда я рассмотрел ее и понял, что это очень красивая женщина, и подумал, что неплохо было б с нею встретиться в другой обстановке. Я достал из кармашка кусочек обоев, но, понимая, что передо мной натура более утонченная, чем Марина или тем более Анжела, я перевернул бумагу чистой стороной и протянул женщине.
— Запишите мне номер своего телефона. Я позвоню вам и обо всем расскажу потом. И не волнуйтесь, с вами ничего не случится. А за пациента ведь можно больше не беспокоиться. Иногда, к сожалению, для того, чтобы себя защитить, приходится брать в руки оружие.
Она неуверенно взяла из моих рук кусочек обоев, секунду задумчиво смотрела на меня, а затем решительно извлекла ручку из нагрудного кармашка, быстро написала несколько строчек и вернула бумажку мне.
«Светлана», — прочитал я на листочке, а вслух произнес:
— Значит, мы тезки, — и представился, — меня Сашей зовут.
— Ну, тезками это можно назвать с большой натяжкой, — улыбнулась женщина.
Неожиданно она протянула руку и сжала меня за Светкину коленку.
— Послушай, — тихо проговорила она. — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Все будет в порядке, поверьте, — ответил я.
В это мгновенье взвыла сирена нашей машины, я обернулся и увидел, что, пока я ворковал с женщиной, рыжий вместо того, чтобы ехать в сторону Савеловского вокзала, при выезде с Шереметевской улицы на Сущевский Вал свернул налево, и теперь мы мчались в сторону проспекта Мира. Впереди маячил милицейский «жигуленок»; видимо, рыжий хотел догнать его.
— Эй ты! — окликнул я его.
— Нападение на Красный Крест, — завопил он.
Я приставил автомат к его затылку.
— Ну-ка, ты, рыжий крест, решил поиграть в героя! А ну выключи это дерьмо и разворачивай свою колымагу!
— А то — что?! — заорал он в ответ. — Застрелишь меня?! Ну, давай, застрели водителя на скорости сто километров в час!
— Придурок! Я прострелю тебе ухо, и ты будешь носить вместо этой сережки серьгу вождя африканского племени! Поверь мне, это очень действенно, у меня есть уже опыт! — с этими словами я ударил его рукояткой автомата в правое ухо.
— А-а! — завопил он, едва не выпустив руль. — Ты, психопатка!
— Саша! Не надо! — завизжала женщина.
— Глуши сирену и разворачивайся! — приказал я, приставив автомат дулом к его уху.
— Ладно-ладно! — выкрикнул он, выключил сирену, притормозил и начал разворачиваться.
Едва мы тронулись в обратную сторону, как с Шереметевской улицы вылетел милицейский «уазик». Он притормозил посреди Сущевского Вала, дверца распахнулась, из машины выпрыгнул Патрончик с автоматом в руках и сразу же выпустил короткую очередь поверх нашего «рафика».
— Твою мать!!! — заорал рыжий и изо всех сил надавил на тормоз.
Меня выбросило через лобовое стекло. Кувыркаясь в воздухе, я заметил туфли Анжелы на ногах и порадовался, потому что знал, что, если жертва автокатастрофы вылетает из обуви, шансов остаться в живых у нее нет. Потом я подумал, что это правило относится к тому, кого сбила машина, а не к тому, кого вышвырнуло через лобовое стекло. Потом я заметил в воздухе вертолет и подумал: а он-то что здесь делает?! Потом я хряснулся об асфальт и потерял сознание.
Наверно, я быстро пришел в себя, поскольку за то время, что пробыл без сознания, ничего особенного не произошло. А очнулся я оттого, что кто-то плеснул мне в лицо водой. Открыв глаза, я увидел дюжего мордоворота в десантном обмундировании. Он стоял на коленях передо мной, плескал мне в лицо водой из походной фляжки и приговаривал:
— Товарищ майор, очнитесь! Товарищ майор!
— Утопить меня хочешь? — проворчал я каким-то чужим голосом.
— Все в порядке, товарищ майор! — десантник широко улыбнулся. — Давайте, я помогу вам. Нам нужно спешить!
Он помог мне встать. У меня болело все тело, во многих местах была содрана кожа, каждый вдох отзывался болью — видимо, были сломаны ребра. Однако руки и ноги остались целы, по крайней мере, я мог передвигаться самостоятельно.
Я огляделся вокруг. На капоте милицейского «уазика» лицом вниз лежал Патрончик. Двое десантников заломили ему руки за спину и удерживали в таком положении. Рядом на асфальте распластался водитель «уазика» капитан Авдеев. Еще один здоровенный десантник стоял над ним с автоматом наперевес, придавив милиционера ногой. Из оставшегося без лобового стекла «рафика» выглядывали бледная как ее халат Светлана и ее рыжий напарник.
— Твою мать! Твою мать! Во блин, Голливуд на гастролях! — беспрерывно восклицал он.
Вокруг стояло не менее дюжины милицейских машин. Сами милиционеры, как в американских боевиках, заняли боевую позицию за своими автомобилями. Стволы их автоматов и пистолетов были направлены в нашу сторону. Глаза блестели красноречиво и недружелюбно. Но их боевой порыв сдерживал десяток спецназовцев. Они окружили нас и не подпускали милиционеров, направив в их сторону стволы своих автоматов. Вдобавок ко всему над головами стрекотал вертолет. Командовал десантниками высокий и подтянутый офицер, которому явно перевалило далеко за пятьдесят.
— Не двигаться! — приказал он милиционерам. — Я офицер госбезопасности полковник Богачев. Это наша операция. Кто у вас старший?
— Я, майор Патрончук, — прохрипел распластанный на капоте «уазика» Патрончик.
— Отпустите его! — приказал полковник. — Давайте переговорим.
Я вздохнул с облегчением, потому что все встало на свои места. Меня больше не пытались трахнуть и называли не «козой», а «товарищем майором». Однако в следующее мгновение я посмотрел на свои женские прелести и понял, что расслабляться рано. Я по-прежнему пребывал в облике малолетней проститутки, и было абсолютно не понятно, почему меня называли «товарищем майором» и что это за операцию проводила госбезопасность? Проституток, что ли, у ментов отбивали для своего «субботника»? В общем, обстановка была неясной. А как говаривал прапорщик Попыхайло, обстановка как женщина, если и бывает загадочной, то лишь до тех пор, пока ты ею не овладеешь.
Я застонал и медленно осел на асфальт.
— Что с вами? — сопровождавший меня десантник наклонился надо мной.
В ответ я подхватил оброненный мною автомат и ударил его рукояткой в горло. Парень захрипел и свалился ничком. Остальные, несмотря на боевую выучку, успели лишь рты разинуть. Я подскочил к стоявшим в стороне Патрончику с полковником госбезопасности и приставил ствол автомата к голове милиционера.
— Всем оставаться на местах! — приказал я. — А ты, зелень пузатая, пойдешь со мной!
— Ну почему опять я?! — взвыл Патрончик. — Возьми еще кого-нибудь! Сколько ж можно?!
— Кого ж мне еще брать?! — крикнул я в ответ. — Это ж десантники! На хрена мне такие заложники, которые умирают, но не сдаются?!
Теперь все стволы — и ментов, и спецназовцев — были направлены на меня.
— Майор Камицкий! — громко окликнул меня полковник госбезопасности.
— Молчать! — выкрикнул я и дал короткую очередь поверх его головы.
Один из десантников, воспользовавшись заминкой, бросился на меня, но я успел развернуться и встретил его ударом рукоятки в горло. Он захрипел и осел на асфальт.
— Олух! Зачем ты пошел в спецназ? Тебя, что, в детском саду не учили, что нужно быть космонавтом?! — проворчал я и крикнул: — Хватит испытывать мое терпение! Всем молчать и никому не двигаться!
