Сергеич замолчал, но никто не решился сказать ни слова, боясь сбить его с мысли, боясь уничтожить неосторожным словом образ того поистине чудесного будущего, которое нарисовал своим рассказом Сергеич.
– Ну, что молчите? Остальное сами додумывайте и придумывайте, я закончил. Дальше кому как нравится.
– А ты говорил, что экстрасенсы ерунда, что их знания никому не нужны, – не выдержал Андрей, – сам же под их взгляды целую теорию подвел, целую религию свободного разума на их идеях построил.
– Ну, это ты зря. Насчет ерунды я вообще никогда не говорил, а что не все в их практике приемлемо, повторял неоднократно. И теорию я не под их идеи подвел, а под собственные мечты. А религия тут вообще ни при чем, никакого божества я никому не предлагаю.
– Да ведь ты человека в божество превращаешь, свободным вечным разумом его наделяешь, способным преобразовать само мироздание. Разве не так?
– Да, но где Бог, которому все должны поклоняться? Ведь любая религия строится на божестве или божествах, понимание которых недоступно человеку.
– Божества, как такового, нет, но ты обожествляешь человека. Предлагаешь нам веру. Мы должны поверить, что человек вечен, что существует душа, что существует жизнь после смерти. Всему этому нет доказательств, в это просто надо поверить. А вдруг этого ничего на самом деле нет? Вдруг когда-нибудь выяснится, что нет никакого вечного разума, а человек смертен. В твою теорию поверят, будут ей следовать, а все это окажется обманом. Ты представляешь, какое разочарование постигнет людей? Ты задумываешься над тем, как тебя в этом случае возненавидят?
– Да, задумываюсь. Но я предлагаю, чтобы люди улучшали себя, совершенствовали свой разум, улучшали жизнь на Земле, победили ненависть и войну. Разве то, что хотя бы часть всего этого осуществится, не компенсирует ту ненависть, какую ко мне будут питать за обман? Хотя в том, что это обман, я далеко не уверен. Слишком много фактов говорит в мою пользу, и слишком многое наука бездоказательно подвергает обструкции и осмеянию. Ну, нет доказательств того, что моя мечта – аксиома, но ведь нет и доказательств обратного. Здесь каждый вправе либо верить, либо не верить. В конце концов, каждый сам выбирает себе свою веру, каждый вправе сам решать, во что ему верить, а во что нет, почему же меня должны обвинить во лжи? Я что, кому-то насильно свою веру навязываю? Сам поверил, сам и обижайся на себя, и нечего виноватых искать. Извини, но если мои фантазии настолько убедительны, что ты сам в них поверил, то это уже не моя вина, а моя заслуга. Да и не беспокойся ты так, я проповедником быть не собираюсь, так что, кроме вас, вряд ли кто-то вообще узнает о моих фантазиях.
– Сергеич, а ты меня в свой мир возьмешь? – тихо спросила Лена. – Ведь там мы тоже сможем быть все время вместе.
– Конечно, возьму, лапушка моя, куда я без тебя. Я бы вообще всех своих родных и друзей в этот мир взял. Скучно ведь будет одному, целую-то вечность.
– Ну вот, ты опять иронизируешь, – укоризненно выговорила Валя, – всегда вот так, не поймешь, то ли ты смеешься над нами, то ли серьезно все это говоришь.
– Валечка, солнышко, я ни над кем не смеюсь, разве что над своей мечтой о вечности, и то чуть-чуть. Я бы, правда, хотел, чтобы такой мир существовал, но пока это только фантазии. Вы же сами видите, что в области науки никаких доказательств моей правоты просто не существует. И вообще, что вы так на меня сразу накинулись? Я что, кого-то обидел в своих фантазиях?
– Да нет, Сергеич, не волнуйся, не обидел, – успокаивающе сказал Андрей, – просто задел за живое. Не ты один задумывался о бренности бытия. Просто твой рассказ чем-то отвечает и нашим мыслям.
Я не могу вспомнить, о чем дальше пошла беседа, кто на кого нападал и что доказывал. Может, и не было больше никакого разговора на эту тему. Я остался там, в том мире, придуманном Сергеичем, и никак не хотел из него уходить. Я видел себя в этом мире, мысленно встречался с потерянными друзьями, с умершими и погибшими близкими мне людьми, и радость от этого приобретения затмила действительность. От мечтаний меня отвлек тихий голос Лены:
– Ребята, уже почти утро, скоро на работу, а мы еще не спали. Давайте продолжим в следующий раз. У меня уже глаза слипаются.
Расходились все тихо, без обычного сумбурного веселья проводов. Никто не хотел нарушать то волшебное, что осталось в душе от сегодняшнего общения.
Все ограничились обычным прощанием при наших расставаниях:
– Ну, ладно. Капа-капа. Увидимся.
22.04.2003, г. Томск
Глава 1. Я в мир вхожу, не знаю как
Я заблудился. Как? А сам не знаю. Шел по давно известной дороге и вдруг понял, что ничего вокруг не узнаю. Было что-то непонятное, не то порыв ветра, не то пленка невидимая, я так и не понял, что именно. Прошел, что-то преодолевая, и вот я здесь. Что за мир? Я в нем карлик, все здесь не так, как мы привыкли. Я рвусь назад, кидаюсь влево, вправо – нет, пути назад не существует. Отчаянье нахлынуло волной. Я умер? Нет, не может быть, я мыслю, чувствую, я вижу, слышу, я живу. Но кто знает, что ждет нас после смерти? А мир, в который я попал, не такой ужасный, как мне показалось сначала. И люди, тоже люди, я их вижу. Вот они, ближе, а пойму ли я их? А вдруг у них другой язык? Нет, речь понятна. Где же это я? Как меня сюда занесло?
– Скажите где я?
– Вот, еще один. За неделю второй, и тот же вопрос. Вы на Земле, а почему вы спрашиваете? С вами что-то случилось?
– Не знаю. А где именно на Земле? Я ничего не узнаю, какой город здесь поблизости?
– Город? И тот спрашивал то же самое. Он говорил о каком-то скоплении высотных домов, вы имеете в виду это же?
– Да, а почему вы так странно называете города – «скопление домов»? Разве городом можно назвать что-нибудь иное? Или…
– Наверное, «или…» У нас нет скоплений, а зачем? Если вы хотите жить вместе, живите в одном доме, не хотите – живите в разных. У нас каждый дом стоит отдельно от остальных, зачем тесниться? Места хватит всем.
– Значит, это не Земля. На Земле есть города, нас очень много и места всем не хватает. А, кроме того, на работу быстрее попадать, если живешь рядом, потому и теснимся, даже если место есть, где дома ставить.
– Место работы? Вам что, нужно место, чтобы думать?
– Нет, думать можно где угодно, а работать только на работе.
– Но ведь думать – это и значит работать.
– Нет, работать – это другое. Работать, производить что-то. Вы что здесь, ничего не делаете?
– Делаем. Мы думаем, а производят все автоматы. Мы люди, мы созданы, чтобы думать. Производить – значит, отнимать время от основного своего предназначения. Разве вы созданы для другого? Вы ведь обладаете разумом?
– Нет, я точно не на Земле, у нас думать можешь сколько угодно, но должен и производить, иначе нечего будет есть.
– Нет, вы на Земле. Так называется наша планета. Но я вас плохо понимаю. Зачем производить, чтобы есть? Подумайте о том, что бы вы хотели съесть, и автомат произведет все, что пожелаете. Попробуйте сами.
– Хорошо, я думаю о бутерброде с мясом.
В моих руках появляется бутерброд, и я ошалело смотрю на своего собеседника.
– Но этого не может быть. Стойте, а мясо? Кто-то ведь должен разводить скот, кормить его, забивать, свежевать, готовить мясо. Не хотите же вы сказать, что все это делают автоматы?
– Хочу, только не все понимаю. Что значит забивать?
– Ну, убивать. Мясо же вы откуда-то берете?
– Мясо производит автомат. Из одной клеточки такого свойства, которые вы задали. И хлеб, и все остальное.
– Вы не убиваете животных?
– А зачем? Они ведь все чувствуют, как и мы, им же будет больно. Мы никому не причиняем боли. Вам бы хотелось, чтобы вам причинили боль?
– Нет.
– А почему тогда вы хотите причинить боль другим? Вам это не нравится, зачем же это делать?
– Но как же, из чего можно сделать мясо? Если так рассуждать, то и деревья, и траву нельзя использовать, им ведь тоже по-своему больно.
– Да, им тоже, но в этом нет необходимости. Зачем использовать живое, если вокруг так много неживого. Да и от использования неживого мы давно отказались. Мы используем пространство, это доступный и бесконечный источник.
– Вы производите мясо из пространства?
– Да, и не только мясо, а любую материю, и ей можно задавать любые свойства. Пространство присутствует всюду, а за любым другим сырьем пришлось бы куда-нибудь идти, или откуда-нибудь его транспортировать. Это неразумно.
– Из ничего получать что-то? Это же противоречит всем законам физики.
– Почему противоречит? Пространство – это не материя, а материя – не пространство. О каком «ничего» можно говорить? Это просто разные состояния сущего, об этом давным-давно известно.
– Да, кто-то говорил, пространство – это конгломерат не родившихся частиц, кажется, так?
– Ну, вот видите, вы и сами это знаете.
– Да, но превратить одно в другое…
