— Можно подумать, у меня всегда прибрано! — воскликнула я, обрадованная приглашением. — Ты бы видел сейчас мою комнату! Нелька искала какую-то пропавшую тетрадку по математике, так она перевернула вверх дном и шкаф, и оба письменных стола. На полу ступить негде уже второй день. Я ей говорю — убирайся, ты же все это натворила, а она мне твердит, что уберет, но ее наглые руки все никак до этого не могут дойти. Живем, как в свинарнике.
До дома Антона мы дошли за минут двадцать-тридцать, чуть поплутав по центру. Посмотрев на место жительства Тропинина, я едва не присвистнула — еще один здоровый элитный домина, недавно построенный. Такое чувство, что большинство моих знакомых — жуткие богатеи, живущие в крутых домах. У меня скоро будет комплекс неполноценности на этой почве. Ах да, кто-то из родителей Антоши — бизнесмен, а им, как известно, положено жить в роскошных квартирах — статус обязывает. Как ехидно размышляет Леша, «если наши отечественные олигархи и прочие короли российской жизни будут жить не в шикарных хоромах, а в обычных квартирках, то другие бизнесмены начнут думать, что они, олигархи, в бедственном положении, раз не могут приобрести крутой хаты, и не станут вести с ними никаких дел».
— Красивый дом, — сказала я Антону, когда мы входили в единственный большой подъезд, пройдя мимо поста секьюрити.
— Да, правда, только безжизненный. Мне твой больше нравится, — ответил парень.
— Правда? А мне твой. Махнемся? — предложила я тут же.
— Ты еще квартиры не видела.
— О, это зловеще звучит. Дизайнер плохо обставил, что ли? — не поняла я его.
— Вроде того.
На бесшумном и скоростном лифте (лифт! Сколько воспоминаний и эмоций!) мы добрались до седьмого этажа, а уже через минуту оказались в большой и светлой квартире, в которой имел честь проживать Антон.
— Ого! Ничего себе, — с восторгом стала осматриваться я.
Квартира в стиле минимализма и хай-тека! Я такие только в журналах видела и в Интернете! У Нинки, конечно, квартира тоже не бедная, но обстановка в ней иная: классическая и тяжеловесно-торжественная. А тут все иначе: современно и легко.
Вокруг много свободного пространства, прямые линии, холодные и блестящие металлические или белые тона, изредка разбавленные чем-нибудь сапфировым или изумрудным, зеркала, витражи, создающие изумительную техно-сказочную воздушность, сложные потолки со встроенными светильниками.
— А мне у тебя безумно нравится, — вертела головой я. Взгляд мой наткнулся на абстрактную сине-зеленую картину в прозрачно-голубой раме. Где-то я такую видела… Точно видела. И кажется, рама должна быть полой, и в ней должна находиться подкрашенная вода с пузырьками.
— Да, ты правильно поняла, это рисовал твой отец, — проследил за моим взглядом Тропинин. — Я в прошлом году приобрел ее. Картина называется «Вода играет».
— Я вспомнила. Ты действительно любишь его работы. А эта картина вполне подходит интерьеру твоей квартиры. Здесь так классно!
— Да?
— Да.
Я не лгала. «Сплетение пространства и света», как называет хай-тек-интерьер Томас, мне очень и очень нравилось, как и простые геометрические формы мебели и изящная простота цветовой гаммы.
А еще здесь пахнет свежестью и сандалом. Аромат едва уловим, но около дверей чувствуется более всего. Ого, неужели у Антона в квартире те самые навороченные двери с запахом? Отпад! Надо же, а по Антоше все же не скажешь, что он такой вот… крутой.
— Ты ведь здесь не один живешь?
— Нет. С отцом. Но сейчас он в отъезде. Очень долгом отъезде, — ответил молодой человек.
— Наверное, поэтому ты так часто и прогуливаешь, — не удержалась я от маленького подкола. — Это потому, что твой папа тебя не контролирует.
— Нет, не поэтому, — улыбнулся парень, — он никогда меня не контролирует. Меня не нужно контролировать.
— Ты уже большой мальчик? Поэтому не нужно? — лукаво взглянула я на парня, прислонившегося к стене и с полуулыбкой наблюдавшего за восторженной мной.
— Ты права, Катя.
— Нет, тебя нужно контролировать. Потому что тебе только кажется, что ты большой мальчик. Ух ты, — ткнула я пальцем в нечто, похожее на белую гигантскую виноградную гроздь, свисающую с потолка. — Это что, Антош?
— Светильник.
— Оригинально. Папа помер бы от зависти! — восхищенно произнесла я, рукой проводя по светло-серой стене, в которую был вмонтирован еще один идеально круглый синий осветительный прибор, больше похожий на нарисованную в стене окружность, нежели на источник света. — А какие потолки классные! Как будто ступенчатые!
— Проходи дальше.
Чудной холл плавно перетекал в гостиную, и я поспешила оказаться в ней, осторожно ступая по мягкому однотонному синему ковру с большим ворсом. Надо же, стены, потолок, полы — все одного серого оттенка, и граница между ними от этого почему-то словно стирается, и кажется, что ты оказался в слегка сюрреалистичном помещении без углов. Зато вся мебель тут черно-белая. Из ярких пятен — только этот удивительно мягкий ковер, тонкие полочки длинного и изогнутого стеллажа с металлическими креплениями и высокие спинки простых с виду стульев около бара и обеденного стола в противоположном конце комнаты, который явно служит неким «обеденным уголком».
— В одной комнате сразу две зоны, — пояснил тут же Антон, — одна — для отдыха, вторая — что-то вроде столовой. Видишь вон тот желтый проем?
— Да, — пригляделась я. — А что это?
— Все думают, что это просто элемент декора, но на самом деле это вход на кухню. Нужно коснуться этой импровизированной двери в любом месте, и она сама отползет вверх.
— Я в шоке, Антош. Чего только архитекторы и дизайнеры не напридумывают! А сколько у тебя здесь комнат?
— Пять.
— И все в таком стиле? — не поверила я, продолжая медленно осматривать помещение.
— Да, к сожалению. Отец так захотел, потому что модно.
— И тебе совсем не нравится, что ли?
— Нравится, но не совсем, — туманно ответил молодой человек и повел меня дальше.
Мы сели на прямоугольный черно-белый диван с металлическими ножками и подлокотниками, стоящий посередине огромной комнаты напротив серебряного домашнего кинотеатра. Его огромный экран был виден, кажется, из всех точек комнаты. Например, как пояснил Антон, его удобно было смотреть из-за стеклянного полукруглого бара, отделанного хромированным металлом. Около бара, на серой стене, виднелись черно-белые фотографии в легких серебристо-фиолетовых рамках, развешанные в строгом порядке по стене.
— Сейчас я попытаюсь тебя удивить.
— Как?
— Увидишь.
Антон протянул руку к стеклянному столику впереди, украшенному хрупкой белой вазочкой, откуда одиноко и гордо торчал синий-синий искусственный цветок, и взял со стола большой пульт. Затем нажал на пару кнопок, и серые строгие жалюзи принялись закрываться, и одновременно с этим в определенном порядке включились все источники света в комнате: верхнее освещение, галогенные лампы в стенах и струнные светильники.
Да, ему удалось удивить меня.
Пара мгновений — и мы с ним оказались словно в другом помещении: залитом нежно сиреневым плотным светом, который сгущался вокруг дивана, освещая его. Кое-где в комнате фиолетовый перемежался с темно-синим и нежно-салатовым, создавая причудливые узоры.
— Антон, мы как будто бы в клубе! — с восторгом огляделась я. — Как тут красиво! Я никогда не думала, что такой стиль в интерьере может быть уютным.
— А я не чувствую в этом доме уюта, — вздохнул почему-то он. — Стараюсь бывать здесь не слишком часто.
— Почему? — с сочувствием спросила я. Для меня дом очень многое значит. А куда еще идти человеку, как не домой? Дома должна быть семья, то есть те, кто тебя ждет. Бедный мальчик, неужели его действительно некому ждать?
— Здесь всегда пусто, — словно прочел мои мысли одногруппник. Он не жаловался, нет, его слова звучали как констатация факта.
— Если тебе будет скучно или одиноко, приходи ко мне в гости, — тут же сообщила я Антону.
Он не ответил, только улыбнулся краешком губ. Это значит, он придет? Ты же придешь ко мне, правда?
— Почему мне иногда хочется тебя пожалеть? — спросила я вдруг тихо, повернувшись к нему. Рядом с ним я иногда чувствую себя матерью Терезой. И хочу дарить тепло.
— Я не знаю, — он немного грустно улыбнулся.
Мне вдруг показалось, что он едва себя сдерживает от какого-то необдуманного поступка, и это дается ему тяжело. — Ты делаешь со мной что-то странное.
— Что же?
— Делаешь уверенным в себе. И я постоянно думаю о тебе.
— Я тоже о тебе часто думаю, — сказала я. — Ты один из самых необычных людей, которых я встречала. — И я засмеялась, приглядевшись к парню.
— Ты что? — не понял причину моего смеха хозяин квартиры.
