— Ты что? — не понял причину моего смеха хозяин квартиры.
— Твой дом напоминает мне космический корабль, а ты сам — инопланетянина! — обрадовала я его милым сравнением. — У тебя лицо фиолетовенькое такое, как у инопланетянина, из-за освещения. У меня, наверное, тоже, но все равно смешно.
Антон нажал еще на какую-то кнопку на пульте, и по комнате медленно закружились светлые снежинки и звездочки.
— Чудеса светотехники! Я тоже такую штуку себе домой хочу.
Он ничего не ответил, просто сидел и смотрел на меня, подтянув одно колено к себе и положив на него подбородок. Я улыбнулась ему. Почему он такой милый? И почему я хочу его обнять?
Никто этого не знал.
Пару минут мы просто молчали. Я уж хотела напомнить парню о том, зачем мы пришли к нему домой, но почему-то у меня вырвалось совершенно другое.
— С тобой что-то не то.
— Что?
— Ты расстроен. Или переживаешь из-за чего-то. Может, чувствуешь себя плохо?
— Нет. Если только морально плохо. Но ты не должна об этом думать. Кать… — Антон что-то хотел сказать, но не стал продолжать, и опять повисла долгая тишина.
— Ты сегодня чудовищно напряженный, — покровительственно произнесла я, чувствуя ответственность за молодого человека, как за маленькую собачку (кстати, один из плюсов в общении с Кеем — я не чувствую никакой ответственности!), — что-то плохое случилось?
— Нет, — покачал он головой.
— Точно? Ты сегодня, как мы вышли из «Лапландии», странный.
— Катя, тебе кажется.
— Ты от меня так просто не отвяжешься! — погрозила я ему кулаком, решив взбодрить. Мне захотелось подурачиться, пока волшебство современных световых эффектов не пропало, и я, чуть подумав, какой бы фортель мне выкинуть, на коленях переползла весь широченный диван, остановилась около Антона и, взяв его лицо в ладони, поцеловала в щеку и неожиданно, от чего он вздрогнул, слегка укусила за нос. Когда я была маленькой, я частенько так делала — кусала всех за носы.
Такое бесцеремонное поведение, как я и рассчитывала, взбодрило Антона.
— Что с тобой? — потер он нос слегка обалдело, но не теряясь и обнимая меня за плечи. Я замерла — так приятно мне было ощущать его руки.
— Что с тобой? — повторил парень мне на ухо.
— Я тебя так веселю, — обиделась я, вырвавшись из его объятий, и отползла подальше. Обычно я не веду себя так в гостях, но сейчас на меня напало какое-то игривое настроение. — Ты скучный и грустный, как дерево.
— Как дерево? А оно может скучать? — потер лоб он. Чесотка у него, что ли, началась?
— Может, ты же скучаешь. Хочешь, я тебе песенку спою?
— Хочу.
— Ну вообще-то я не умею петь. У меня есть слух, но голоса нет. Может, ты споешь? — лукаво предложила я.
Светловолосый рассмеялся:
— Нет, я тоже… петь не умею. Хотя слух есть.
— Обидно, правда?
Парень кивнул. Ну как его расшевелить? Почему он печальный?
Почему глядит на меня, как нагадивший в тапок унылый кошак?
— Предлагаю тебе спарринг, — придумала я еще одно развлечение. — Давай руку, выясним, кто круче. Давай-давай, не скучай!
— Ну если ты хочешь…
— Еще бы!
Мы сползли на пол, поставив сцепленные руки на диван.
Естественно, я выиграла, потому что кто-то поддавался мне крайне бессовестно.
— Ты должен со всей силы играть! Какой это тогда спарринг? — возмущалась я. — Антон, надо по-честному.
— Все и так по-честному, — отвечал он мне с такой искренностью, словно говорил правду.
— Не ври! Ты должен быть сильнее! — не оставалось мне ничего другого, как кинуть в него подушкой. Я-то думала, что он бросит ее в меня в ответ, но Антон не стал этого делать. Он поймал ее, положил на подушку голову и стал смотреть на меня с едва заметной мечтательной улыбкой. На мой вопрос: «Почему?» сказал, что не может кидаться в девушек даже подушками. Как же мне его взбодрить-то? Почему он грустный, как последний огурец в банке, знающий, какую страшную участь приготовили ему прожорливые людишки, схрумкавшие его остальных зеленых братьев.
А ты пни его, мальчик и взбодрится. Лучше всего пинай по голове и много раз подряд, глядишь, и разбудишь в нем первобытную агрессию. Обоим весело будет.
— Антон, — деловым тоном произнесла я.
— Что?
Я близко-близко приблизила свое лицо к молодому человеку, так, что почувствовала на своей коже его дыхание. Но не смогла себя заставить поцеловать его первой. Кажется, я все-таки еще стеснялась его.
Он ничего не сказал, коснулся губами моего лба, просто потянул меня на себя и упал спиной на диван, обнимая одной рукой. Я положила голову Антону на плечо, а руку удобно расположила на его животе — парень тут же, кажется, почти перестал дышать и закусил губу, чуть сильнее прижав к себе.
А со мной происходило что-то странное, но приятное. Нет, во мне определенно живет целый выводок воздушных бабочек, которые неистово реагируют на близкое присутствие этого парня.
Я могу назвать это любовью?
Как ни назови, все равно ты набитая дура. Но… находиться рядом с ним удобненько, однако. Рядом с живым, теплым и притягательным молодым и полным сил мужчиной даже старенькой бабушке будет приятно. Ладно уж, лежи рядом с ним, кайфуй. И не прижимай свою лапу к его животу так сильно, а то он подумает, что у тебя голод.
Какой такой голод? Что ты несешь?
По мужскому вниманию голод. Да, пришла, называется, за фоточкой… Радуйся, что Антоша приличный мальчик. Вот Кей бы так лежать не захотел. Вернее, ты бы лежала в другом положении.
Заткнись, пожалуйста. Не порти момент.
Щас. Но только с Кеем тебе так не светит обниматься…
Мне все равно…
Мы валялись на мягком большущем диване, уже просто касаясь друг друга плечами, и между нами не было никакого напряжения — только тишина, которая по одному нажатию на пульт сменилась тихой красивой мелодией, исполненной чьими-то умелыми и талантливыми руками на фортепиано. Антон с закрытыми глазами слушал умиротворяющую музыку, а я с открытыми улыбалась.
Интересно, это, типа, счастье? И надолго ли оно?
Я потерлась носом об его плечо, погладила по руке. Во мне росло чувство необыкновенной нежности к Антону.
— Ты, что ты делаешь со мной, м? — едва слышно прошептал парень вдруг, нарушая идиллию и резко садясь. Он обернулся на меня и с минуту изучал. Я таким же взглядом смотрела на него, понимая все отчетливее, что хочу быть с ним. И хочу быть с ним, наверное, всегда.
— Катя? Иди ко мне?
— Неа. — Не хотелось мне вставать.
Тогда он потянул меня за руку, и я оказалась перед ним лицом к лицу. Кажется, Антон готов был с силой прижать меня к себе и вновь опустить на диван, оказавшись уже не рядом, а надо мной, и приступить к куда более активным действиям, но…
— Девочка моя, ну же, иди сюда.
…но этому блаженству пришел конец, как и приходит он всему хорошему, что есть в нашей жизни. И, естественно, в этом была виновата женщина, не вовремя решившая посетить квартиру Тропининых. Почему это произошло именно в тот день, когда я впервые пришла в гости к Антону, и в ту минуту, когда мне хотелось быть с ним, я не знаю.
— Кто-то пришел? — услышала я вдруг какой-то металлический звук, оказавшийся звонком. — Это… твой папа?
Наверное, это был вовсе не отец моего одногруппника, потому что если бы это был его отец, Антон не вел бы себя так странно. Парень резко распахнул свои серые глаза, дотянулся до пульта и первым делом выключил музыку и все освещение, кроме верхнего. Кажется, он никого не ждал и стал нервным только от мысли, что сейчас кто-то придет в его квартиру.
— Не думаю. Подожди, — он вскочил с дивана и быстрым шагом подошел к видеофону.
Я с любопытством обернулась и поглядела на черно-белый экранчик, в котором явственно проглядывал силуэт какой-то высокой статной женщины с пышными светлыми волосами.
— Это кто? — удивилась я.
— Вот черт, — проговорил устало Антон.
— Что случилось?
Вместо ответа это чудо-юдо схватило меня за руку и поволокло в соседнюю темную комнату, которая оказалась бело-зеленой стильной спальней с минимумом мебели. Кроме большой низкой кровати, прикроватной круглой тумбочки, вмонтированного во всю длину стены шкафа и странного вида зеленого мягкого кресла, здесь почти ничего не было. Огромное, во всю стену, окно, было закрыто горизонтальными темно-сапфировыми жалюзи.
— Ты что? — безмерно удивилась я, осматриваясь. На миг мелькнула в моей голове мысль о том, что на самом деле это вовсе не квартира Антоши, а чья-то другая, в которую он привел меня похвастаться своим достатком. А теперь в дом возвращаются настоящие хозяева.
Но светловолосый парень развеял мои сомнения.
— Катя, — умоляюще поглядел она ни меня. — Там моя мама. Я не знаю, зачем она пришла, но… — И он оглянулся на дверь, закусив губу.
