Моему другу, как я уже говорил, удалось спастись от преследователей, и он вернулся в Каир после военного переворота. Неделю назад он рассказал мне об одном случае.
— Я никогда не забуду ни лица той женщины, ни ее голоса, ни того, что она для нас сделала, ни ее смерти, — начал он.
— О какой женщине ты говоришь? — спросил я.
— А вот послушай, я расскажу тебе все, как было… Ты, конечно, знаешь многие эпизоды вооруженной борьбы против англичан. Рассказы о людях, боровшихся за освобождение своей родины, составят целую книгу о героизме и мужестве народа.
У нас была только одна цель — уничтожить оккупантов, выгнать их из Египта… Ты помнишь начало нашей борьбы, помнишь наши первые отряды, выступившие против англичан.
Однажды мы решили напасть на один из английских лагерей, находившийся неподалеку от Исмаилии. Нас было десять человек — и все из этого города.
Прежде чем окончательно разработать план ночного нападения, нам нужно было изучить местность, чтобы точно знать расположение лагеря. Трое из нас вызвались пойти в лагерь днем и, стараясь не возбудить подозрений у англичан, собрать все необходимые для нас сведения.
Утром трое разведчиков вышли из Исмаилии и отправились на выполнение задания, а мы остались в гостинице и с тревогой ожидали их возвращения.
Медленно тянулось время. В голову невольно закрадывались различные опасения. А вдруг их заметили, схватили, убили… Нас не пугала смерть. Мы боялись только, что можем погибнуть раньше, чем выполним поставленную перед собой задачу.
Вечером наши товарищи вернулись. Им удалось побывать в лагере и выяснить обстановку. Мы забросали их вопросами. Они считали, что идти на лагерь по большой дороге, как мы предполагали, нельзя. Лагерь расположен далеко от Исмаилии, и к нему ведет открытая дорога, на которую выходят главные ворота лагеря. Если мы пойдем этой дорогой, нас сразу заметят. Нужно было искать другой путь.
Один из товарищей набросал на бумаге план лагеря и объяснил, как можно к нему подойти. Тогда мы решили добраться до какой-нибудь деревни, расположенной вблизи лагеря, дождаться там наступления ночи и в темноте осуществить наш план.
Едва рассвело, мы, забрав все необходимое для нападения, вышли из города…
Лагерь миновали в полдень. Солнце неумолимо пекло, но его лучи были куда слабее пламени, сжигавшего наши сердца. Наконец мы добрались до первой деревни. Остановившись на ее окраине, мы огляделись. Неподалеку от нас стоял обычный маленький крестьянский дом. Подойдя к нему, я ударил в ладоши. Из дома вышла женщина лет сорока, одетая в длинную темную одежду. Ее голову покрывал черный платок.
— Добро пожаловать! — приветствовала она нас.
— Не дадите ли вы нам воды напиться? — спросил я.
— Сейчас, сынок.
Нам не хотелось пить. Просто нужно было как-то начать разговор. Женщина принесла кувшин воды:
— Пейте на здоровье.
Мы напились.
— Нельзя ли нам немного отдохнуть здесь? — попросил я.
— Пожалуйста. Я буду рада! — ответила женщина. Увидев, что нас много, она смущенно добавила:
— Только у меня нет ковра, нечего подстелить вам.
— Да мы так, на земле посидим, — сказал я.
Мы расположились около дома… Перед нами расстилались поля. Высоко над головой синело небо.
— Вы, наверно, проголодались. У меня есть сыр, хлеб, соль. Я приготовлю вам поесть.
— Ну что же, мать, спасибо, мы не откажемся.
Через некоторое время к дому подошел юноша. Он поздоровался с нами и вошел в дом. Мы пытались угадать, кто он. Но вскоре хозяйка вышла вместе с ним и сказала:
— Это мой сын, Абдуль Кадер.
Один из нас обратился к нему:
— Мы идем из города. Хотим у вас немного отдохнуть.
— Добро пожаловать, — сказал он. — Вы не из тех ли рабочих, которые были заняты в английских лагерях?
— Да, — ответил другой, — мы бросили работу по первому зову родины.
— Я знаю рабочих, которые ушли из лагеря, многие из них жили в нашей деревне… Пусть будут прокляты англичане! Мы слышали, что они бросили одного египетского рабочего на растерзание бешеным собакам, а другого сожгли в печи. Да проклянет аллах англичан и избавит нас от них!
Абдуль Кадер сел возле нас и обратился к матери:
— Дай нам чего-нибудь поесть.
Я думал, как привлечь эту женщину и ее сына на нашу сторону, как заручиться их помощью в нападении на лагерь англичан?
Кто-то спросил Абдуль Кадера, где он работает.
— Я батрачу у одного из помещиков, — ответил он.
— Жениться собирается, — добавила его мать.
Глаза юноши радостно сверкнули. Лицо его озарила улыбка, при виде которой нам стало ясно, какое удовольствие доставляет ему даже упоминание о крестьянской девушке из соседней деревни.
Мать начала расписывать нам красоту невесты и перечислять ее достоинства. Сын время от времени прерывал ее.
— Да будет тебе! Можно подумать, что никто не женится, кроме меня.
— Это мой единственный сын! У меня была еще дочь, но она умерла… Муж мой давно покинул деревню, и никто не знает, где он сейчас, жив или нет.
— Так ты, значит, ходишь в деревню к невесте, когда у тебя бывает свободное время? — спросил я юношу.
— Ну, конечно, — ответил он, — я навещаю ее через день.
Мать засмеялась и поправила его:
— Скажи уж лучше — каждый день!
— А не встречал ли ты по пути к ней англичан? — спросил я.
— Как же, встречал. Видел их красные свиные рожи… И их танки и машины тоже не раз встречал. Они как будто идут не по земле, а по сердцам свободолюбивых людей.
— Верно, сын мой!
— Несколько дней назад англичане убили моего друга, — сказал я женщине.
— Убили твоего друга? — воскликнула она так, словно мои слова обожгли ее. — Какой позор!
— Что вы хотите сказать?
— Как же ты, сын мой, смирился?
Окрыленный успехом, я спросил:
— А что же, по-твоему, я должен был сделать?
Она ответила, решительно и гневно качая головой:
— Мстить, сын мой, мстить. Почему ты не убил эту собаку, убийцу твоего друга?
Я почувствовал, что женщина и ее сын помогут нам. Все же я спросил:
— Как же я мог отомстить?
Лицо женщины стало суровым, она пристально посмотрела на меня и возмущенно воскликнула:
— Позор на твою голову, ты еще спрашиваешь у меня, как отомстить!
Такого решительного выражения лица, какое было у нее в этот момент, мне не приходилось видеть даже у бойцов во время боя. Ее взгляд обжег меня, как удар плетью, как прикосновение раскаленного железа. Он как будто говорил: «Месть, сын мой, неутомимая, беспощадная месть, не знающая ни страха, ни колебаний. Месть, которая ни перед чем не останавливается, для которой нет ничего невозможного».
И мне захотелось крикнуть в ответ: «Ты призываешь к мести! Ты требуешь мести, узнав о том, что англичане убили одного из египтян! Да знаешь ли ты, какова должна быть наша месть? Английские империалисты убили сотни тысяч египтян, у миллионов отняли силу и здоровье, лишили крова! Их хозяйничанье обрекло наш народ на голод, нищету, болезни! Вот, мать, за что мы должны беспощадно мстить! Вот для какой мести мы должны собрать силы, сплотиться воедино. Это будет не только наша месть, но и месть наших отцов и дедов, месть трех поколений, месть за долгие годы рабства и страданий! Мы, десять юношей, пришли сюда показать пример в борьбе за освобождение родины, поднять народ на священную месть.
Это будет месть за тебя, мать, за всех крестьян и рабочих, за весь народ, от мала до велика!»
Вот что мне хотелось сказать ей, но я сдержался и ответил:
— Так, значит… я сегодня не засну, пока не отомщу за убитого друга!
Тогда женщина взволнованно воскликнула:
— У меня есть оружие! — и убежала в дом.
Она быстро вернулась с винтовкой в руках и протянула ее мне:
— На, возьми!
— А у меня есть патроны, — сказал сын.
Мать ласково посмотрела на него:
— Я давно ждала от тебя таких слов, сынок. Хорошо, что ты их произнес!
Юноша вздрогнул. Я понял, что он хочет доказать матери, очевидно, упрекавшей его в робости, что он не трус.
Я сказал женщине:
— Спасибо, мать. Прошу тебя, разреши нам провести здесь эту ночь.
— Наш дом — ваш дом! — ответил сын.
Было три часа пополудни.
Мать и сын извинились и, оставив нас, ушли в дом.
Мы составили план взрыва складов. Двое из нас должны были с тыла пробраться к главным воротам лагеря, с обеих сторон которых были расположены прожекторы, и выстрелами из пистолетов вывести прожекторы из строя. Когда они погаснут, остальные должны перелезть через ограду и взорвать боеприпасы.
Мы рассчитывали, что выстрелы по прожекторам отвлекут внимание и силы англичан. Пока наши товарищи будут, отстреливаясь, отступать, мы сможем незаметно подойти к складам.
