Собственно, я все равно бы не вспомнила, но тут я решила выйти вместе с ней, дойти, наконец, до магазина, а уж тут ассоциативная память сработала.
— Да, мам, кстати, у тебя деньги есть?
— Ну да.
— Нет, в смысле с собой?
— Ну и с собой есть какие-то, а что?
— Дай мне долларов сто.
— Зачем это?
— В магазин сходить. Тут, знаешь, жрать почти нечего, холодильник пустой, и в кошельке у Марины ничего нету.
— Совсем ничего?
— Ну, копейки какие-то. На еду не хватит. Я тебе отдам потом.
— Интересно, с чего это ты мне отдашь? Мне не жалко, я и так могу дать, просто интересно…
— Ну мам, ну я ж на работу пойду, зарплату получу… И потом, я думаю, у неё где-то в квартире есть, просто я пока не нашла.
— Да? Зарплату? А ты знаешь, сколько получает простая учительница?
И тут моя мать сняла уже почти надетое пальто и разразилась длинной речью про социально-экономическое положение страны вообще, учителей в частности и меня конкретно. Она, естественно, все больше про меня говорила, и не хвалила при этом, а вовсе наоборот — я-де полная дура, отстала от жизни, не знаю, что почём и как люди живут, сижу за Валькой, как за каменной стеной, и от скуки на стенки лезу… В общем, все это она и раньше говорила, но тут я ей новый повод дала, да ещё такой материальный… И что даже хорошо, что я узнаю, почём фунт лиха (лихо я, кстати, покупать вовсе не собиралась), и кое-что пойму, и что только непонятно, кто меня обратно пустит… Так что пусть я не валяю дурака, а еду в больницу и возвращаю все, пока не поздно, на свои места… Я прямо устала её слушать, хотя какое-то рациональное зерно во всем этом, безусловно, было.
Когда она остановилась перевести дух, я встряла:
— Ладно, мам, я все поняла. Ты права. Я дура и ничего не знаю. А теперь дай денег.
Она подняла было на меня вопросительный взгляд, но я не дала ей начать по новой.
— Я возьму у тебя один раз. Только для начала. Через месяц отдам, и больше мы к этому возвращаться не будем. А если вернёмся, тогда и я вернусь. Договорились?
Мать только махнула рукой, пожала плечами, полезла в кошелёк и выдала мне несколько новеньких, хрустящих бумажек.
— На. Не наигралась ещё? Смотри, одумаешься, да поздно будет…
И с этими словами моя душеспасительная мамочка выплыла за дверь и удалилась в лестничную клетку.
Поход в магазин вместе с матерью пришлось отложить, но сам по себе он был мне необходим, и я, выждав с полчасика, все-таки отправилась на добычу.
Прежде всего мне хотелось все-таки одеться по-человечески. Все эти юбочки и кофточки, конечно, замечательно, но я все же предпочитаю брюки. Хотя бы джинсы.
Но где там. Никакого даже подобия брюк в Маринином шкафу почему-то не оказалось. Вообще-то странно, нестарая ещё, да просто молодая женщина, живёт в Москве, фигура неплохая, как можно без брюк? Ну ладно, если даже в школу нельзя, что потом-то мешает? Но нет. Наилучшим приближением к брюкам были тонкие чёрные шерстяные рейтузы, правда, заплатанные на библейском месте. А что? Вполне могут за леггинсы сойти. Ещё если длинный свитер, так и вообще отлично. А брюки я тогда с получки первым делом куплю.
Со свитером мне тоже не очень повезло, и я надела тот же, вчерашний, самовязаный. Он хоть и не очень длинный, но все же сойдёт. Я все-таки в магазин иду, а не в Большой театр.
С сапогами-дутиками и клетчатым пальтишком получилось, между прочим, даже интересно. Очень бодренько и как-то задорно. Пальтишко, кстати, тоже было единственной одеждой на осенний сезон, так что вчера мне пришлось его отчищать, но за ночь оно просохло.
Ну вот, я собралась, оделась, закинула на плечо старую коричневую сумку (гадость страшная, надо будет с получки купить что-нибудь поприличней), проверила ключи (хватит мне вчерашней истории, надо, кстати, будет новые заказать) и отправилась постигать новый мир.
Погода сегодня была, пожалуй, получше вчерашней, с неба не капало, и даже какое-то подобие солнышка проступало сквозь мутные тучи. Я потихоньку прошла по двору, обогнула дом и вышла на улицу. Прямо напротив через дорогу, на углу такой же пятиэтажки, как моя, был продуктовый магазинчик-стекляшка. Я на рысях заскочила туда — изучить ассортимент. Молоко, хлеб, бакалея, сыры-колбасы… Очень неплохо для начала, но надо пойти ещё чего-нибудь поискать по округе, да и овощами тут не торгуют.
Овощи продавали с лотка на улице, прямо у выхода. Отлично, значит, основная сырьевая база у меня, наверное, здесь и будет. А что ещё имеется в пределах досягаемости?
В пределах оказалось несколько ресторанов, уличное кафе, магазин сантехники, ателье по пошиву штор и английская школа. Завидев школу, я с надеждой кинула взгляд на её номер — вдруг, думаю, моя? Оказалось, нет, но я не растерялась, а тут же у вовремя подвернувшейся прохожей тётеньки и спросила, а где тут школа с таким-то номером? И она мне радостно рассказала, что это тут же рядом, вон за углом, два квартала и налево во двор.
Я пошла в указанном направлении и действительно нашла там свою школу. Красная такая, кирпичная, трехэтажная. С виду по крайней мере очень ничего. Пока я стояла у запертых школьных ворот и пялилась на номер, со мной довольно вежливо поздоровались две проходящие мимо девочки. Я сразу даже не поняла, с чего бы, но потом до меня дошло — я же теперь их училка! То есть я не теперь, я всегда была их училка. Дела!
От школы я, очевидно, свернула обратно не в тот двор и, поплутав немножко, выбралась в довольно симпатичный парчок, в котором немного спустя опознала сквер у метро 1905 года. Точно, вон и линии трамвайные, и «Макдоналдс» на углу. Я сколько раз тут в пробке стояла!
Вид «Макдоналдса» напомнил мне, что вообще-то я голодная, причём давно. Не задумываясь, я двинула в ту сторону и перебежала дорогу в неположенном месте, едва не попав под колёса какому-то козлу на «Тойоте». Ездят тут на иномарках на своих!
Внутри было чисто и тепло. Я встала в небольшую очередь, одновременно выбирая глазами на стене, что бы такого съесть вкусненького. Однако я быстро вживаюсь в новый образ. Вкусненького! А ещё неделю назад я искренне считала «Макдоналдс» гадкой забегаловкой и Митьку всегда ругала за нездоровые детские пристрастия.
Но гамбургер и правда был вкусным. А уж сок апельсиновый! Правда, стоило все это… Из пяти маминых бумажек одна как-то внезапно исчезла в лапках девочки на выдаче, а сдачи оказалось только несколько монеток… Да… Пожалуй, впредь надо будет меньше роскошествовать, ещё неизвестно, когда мне дадут эту самую зарплату… Ладно, сетовать не буду, но, пожалуй, пока не все деньги кончились, куплю впрок побольше продуктов.
После еды я ещё прошлась вдоль лотков и киосков у метро, присматриваясь уже не столько к товарам, сколько к ценам. Пожалуй, в моей стекляшке они были как-то посимпатичнее. Я ещё с тоской глянула на жареных кур, пахли они неплохо, купить бы такую — и не возиться с едой дня два. Если б я была голодная, я так бы и сделала, но сейчас пока воздержалась. Ладно, пожалуй, первую ознакомительную прогулку можно считать законченной, да и темнеть начинает. Так что в магазин — и домой.
В магазине меня ожидало несколько сюрпризов, и не сказать, чтоб приятных. Во-первых, оказалось, что пластиковые пакетики здесь стоят дополнительных денег, пусть небольших, но все же. А сумки для продуктов у меня, естественно, не оказалось — за годы жизни с машиной и закупок в супермаркетах я успела отвыкнуть от этих глупостей. А во-вторых, продавщицы, причём почти все, разговаривали жутко по-хамски. Сперва я как-то растерялась — с чего это они? Может, я веду себя вызывающе? Но потом заметила, что они просто со всеми так разговаривают, это нормально, а я из толпы ничуть своим внешним видом не выделяюсь. Уже потом, таща по лестнице пакеты, я решила, что это скорее хорошо — что не выделяюсь. А то, что людям за их же деньги хамят, — это, конечно, плохо. В тех магазинах, куда я ходила раньше, такого не то что не было — и близко быть не могло. С другой стороны, меня в моем нынешнем виде там не то, что обслуживать, и к двери, наверное, не подпустили бы… А может, и нет… Может, они там такие вежливые, что им все равно, как кто выглядит, были бы деньги. Но их у меня тоже теперь нету… Диалектика…
День у Марины прошёл насыщенно. То её водили куда-то и обматывали там разными приборами, подсоединяя к голове и рукам миллионы различных датчиков, то кровь у неё брали — и из пальца, и из вены, то мочу просили сдать на анализ, то, наоборот, к ней в палату заходили всевозможные люди в белых халатах и донимали бессмысленными вопросами: «Где правый глаз, где переносица?», «Чем болели в детстве?», и много другого. Нос им Марина старательно показывала, а про детство — уходила в глубокую несознанку: «Не помню», «Не знаю». А то скажешь чего-нибудь не то, они как начнут уколы делать, нет уж, ну их. К вечеру, часов в пять, пришёл ещё один, самый последний, наверное, и самый важный тоже, и сказал, что никаких органических нарушений они в ней не находят, память, утраченная вследствие шока, потихоньку сама восстановится, и они отпускают её домой. Дома надо не переутомляться, соблюдать режим, правильно питаться и выполнять лёгкую физическую нагрузку. Прогулки, бассейн. И все будет хорошо.
