Деревья уже начинали желтеть, господа. И багроветь, милостивые государи. И законьячиваться в глубине рощ, если это кому-нибудь интересно. Рекордная, гвардейского роста кукуруза стояла по обочинам извилистых дорог Йорноверблюдского графства. Арт с удивлением на нее смотрел. Совсем как-то позабыл, что до превращения в попкорн эта, ну, штука сия, стоит зеленой ратью с подвешенными, как противотанковые гранаты, початками. Белые дощатые дома с террасами завершали гармонию холмистых пространств. Ну как тут избежать банальности? Эх, бросить бы все да поселиться вон на том холме! Избежать нельзя, но проехать мимо можно. Все ближе и ближе к реальности.
Реальностью для Арта Даппертата в эти моменты была мечта, и называлась она Сильви Корбах, восемнадцатилетняя дочь его патрона. Он вспоминал, как прошлой весной во Флориде, на Палм-бич, она выскакивала из воды. Не знаю, как выглядело рождение Афродиты, мужчины на флоридском пляже представляли его, очевидно, именно так: набег большого серфа, пенный грабеж, бум, переход временного барьера, и на скользящей доске к вам выскакивает воплощение женского юношества!
Как и многие красавицы ее возраста, Сильви была влюблена в свое тело, стыдилась этого чувства и отворачивала детские глаза, чтобы не покраснеть. Арт старался отвлекать ее внимание на другое тело, то есть на себя, демонстрировал пружинистость и гибкость. Она вдруг ахнула, узнав, что он тоже, тоже, тоже является поклонником старческой рок-группы The Greatful Dead! Не менее пятнадцати минут они гуляли вдоль океана, беседуя о гениальном Джерри Гарсия, напевая его песни и пританцовывая. Можно ли это забыть? Кажется, невозможно, думал Арт, приближаясь к новой встрече. Трудно себе представить, что такая девушка еще не знает о моем решении взять ее в жены. Ведь должны же такие сильные мысли передаваться на расстоянии.
При подъезде к поместью сразу же начались чудеса. Он медленно ехал вдоль поля для гольфа и вдруг увидел, что к переезду через дорогу приближается гольфовый самокат с двумя пассажирами, и в этих пассажирах взгляд его немедленно узнал двух персонажей, ради которых как раз и совершалось данное путешествие: большущего Стенли и тоненькую его дочку Сильви. Арт откатил вниз стекло «кадиллака» и спросил с сильным нефранцузским акцентом:
– Est-que vous avez Le Grey Poupon, monsieur?
– Mais oui, – прогудел босс и протянул ему плоскую фляжку с чем-то очень неплохим.
– Mon Dieu![41] – воскликнула тут Сильви и зарделась, не оставив ни малейших сомнений в том, что сильные мысли действительно передаются на расстоянии.
После гольфа значительное общество расселось на террасе, висевшей над зелеными перекатами англосаксонского воплощения мечты о земной гармонии. Арт все смотрел на будущую супругу. Она сильно переменилась за последние несколько месяцев, во всяком случае, старалась изо всех сил показать, что детский порыв давно уже перешел в элегантную сдержанность. В соответствии с новым направлением изменилась и одежда: джинсы и «тэнк-топ» маечка вытеснены были широким и легким осенним твидом. Шелковый и тоже очень широкий шарф Сильви постоянно обкручивала то вокруг плеч, то вокруг пояса, то вокруг попки, будто собиралась показать какой-то фокус. Не исключено, впрочем, что все было наоборот: новый стиль одежды вызвал и перемену манер. Папаша явно придерживался этой последней точки зрения. Пригнувшись к уху Арта, он сказал: «Побывала в гостях у старшей сестры, и вот такие перемены». Арт глубоким взором уперся в подбородок президента. Стенли, передал он ему свою еще одну сильную мысль, мне не нужно никакого приданого, ноль миллионов, мне нужна только твоя Сильви. Магнат кивнул.
Старый слуга Енох Агасф, возраст которого, разумеется, не поддается исчислению, обнес все общество лонг-дринками и встал в углу террасы, уподобившись шумерской скульптурке времен Хаммурапи. Давайте теперь перечислим состав мизансцены. Начнем с гостей. Молодой без пяти минут родственник – так, во всяком случае, подсказывала ему интуиция – Артур Даппертат. Еще один почти родственник, то есть просто-напросто дальний кузен Стенли с материнской стороны, Норман Бламсдейл, кругленький, слегка сумрачный мужичок средних лет, при взгляде на которого наш читатель немедленно бы воскликнул: «Вот типичный агент по продаже недвижимости!» – не дочитай он до конца данной фразы, главная цель которой состоит в донесении информации о том, что Норм является миллиардером и президентом корпорации «Бламсдейл брокеридж», в настоящий момент изъявляющей усиленное, а стало быть, несколько подозрительное желание слиться с «Александер Корбах инкорпорейтед».
Далее перед нами предстает хозяин поместья, огромнейший пятидесятипятилетний Стенли Франклин Корбах, разложивший одну великолепную ногу на колене другой, не менее монументальной, юмористически почесывающий хорошо заросшую пегим кустом волос макушку, стабильно, глоток за глотком, отправляющий в глубину организма свой «водкатини», чему отлично способствуют движения кадыка, подпирающего несколько пеликановидный зоб с небольшими пятнышками возрастной пигментации. Рядом с хозяином сидела хозяйка Марджори Корбах, сорокапятилетняя девушка с пышнейшей гривой в общем-то блондинистых, хоть и с лиловыми ниточками, волос, которые она доводила до совсем уже невероятной пышности, то и дело запуская в них прехорошенькие пальчики, способные, впрочем, отменно нажимать на спуск ружья, ибо обладательница пальчиков была чемпионкой штата Мэриленд по стендовой стрельбе. Неподалеку, естественно, располагалась дочь хозяина и хозяйки, предмет наших с Артом вздохов Сильви, студентка мэрилендского колледжа «Дикинсон», собирающаяся, впрочем, покинуть здешние цапельные пасторали, чтобы присоединиться к диким стаям студентов Колумбийского университета на Манхаттане. Рядом с полусестренкой в отрешенной позе, то есть прислонившись к колонне, стоял сын Марджори и пасынок Стенли, двадцатитрехлетний Энтони Эрроусмит из породы новых байронитов, то есть тех молодых людей, что в будущей зрелой жизни не собираются платить по счетам. Этот последний только что вернулся на американский материк после двухлетнего одиночного плавания под парусами и снисходительно возобновил свой курс шекспироведения в Гарварде. Самым, однако, невероятным участником мизансцены, во всяком случае для Арта Даппертата, был начальник охраны уже хорошо известного нам универмага «Александер Корбах», темнокожий красавец Бен Дакуорт. Любопытно отметить, что Арт, пребывающий в состоянии немыслимого возбуждения, поначалу не обратил на него никакого внимания и только уже перед ужином, столкнувшись с ним у фонтана, воскликнул: «А ты-то здесь как оказался, Бен?» – на что сдержанный легкий кавалерист непринужденно ответил, что их семью связывают с Корбахами очень тесные, едва ли не родственные узы.
Представив этот набор персонажей в статике, мы, конечно, должны тут внести и некоторую динамику, и для этой цели нам следует добавить к мизансцене «случайно завернувшую на Галифакс-фарм» племянницу Норма Бламсдейла Ленор Яблонски, известную в этих сельских местностях как молодая женщина «совсем непростой судьбы».
Разговор поначалу протекал вяло, все как бы поглядывали на Даппертата: что, мол, скажет? Арт уловил это настроение и без всякого смущения – к чести его надо сказать, он никогда не тушевался в присутствии сильных мира сего – слегка хлопнул себя по лбу натруженной в гольфе ладонью.
– Между прочим, друзья, – при этом обращении Марджори Корбах и Норман Бламсдейл почти неуловимо, но все-таки уловимо переглянулись, – у меня есть для вас в запасе одна забавная маленькая история. Представьте, пару месяцев назад я узнал от одного странного посетителя, что моя фамилия имеет некоторое отношение к комедии дель арте, а именно к персонажу, созданному Гофманом, к Доктору Даппертутто.
– Как это мило! – всплеснула руками Сильви и немного смутилась, поймав на себе мимолетные, но все-таки не пролетевшие мимо взгляды маменьки и дяди Нормана.
Папенька тут прогрохотал своим симпатичным смешком:
– Неужели, Арт, вы узнали об этом только два месяца назад?
Арт с живостью парировал:
– Неужели, Стенли, вы знали об этом, когда назначали меня директором?
– Ну разумеется, – проговорил босс, и все рассмеялись, – когда я просматривал список кандидатов, мой друг, – розовые губки Марджори при этом обращении сделали продолговатое «о», – я просто споткнулся на вашем имени. Эге, сказал я, вот и Доктор Даппертутто, да к тому же еще и Арт! Это мой парень, сказал я, и, как мы видим сейчас, это был правильный выбор!
Он поаплодировал Арту, и все последовали его примеру. Среди общего трепыхания, разумеется, выделялись всплески юной студентки и гулкие пушечные выстрелы специалиста по охране.
– Интересно, можно в этом доме найти хоть одну бутылку шампанского? – спросил Арт и подумал, что на этот раз он, кажется, немного перехватил в своей независимости. Ничуть не бывало. Хозяин просто повернулся к старому слуге:
