Сегодня он принес поднос с завтраком дедушке с некоторым опозданием. Старик уже успел надеть наушники и включить телевизор. Вместо «Доброго утра!» он мгновенно перешел к раздраженным комментариям:
– Ну ты послушай! Этим политикам не хватает даже минимального образования, а тут целых три жлоба рассуждают о bonis![27]
– А как это должно правильно называться?
– Ты такой смешной, парень! Множественное число от «bonus» будет «boni». Нельзя же куда ни попадя приставлять букву S. Мы же не говорим макароны-с…
– Ну почему же, – сказал Макс.
Деду это показалось шуткой, и он засмеялся.
– Вот-вот появится моя подруга Елена, – предупредил старик. – Итальянка уж точно никогда не сделала бы такой грубой ошибки. Скажи ей, чтобы она меня не щекотала, это форменная пытка!
Макс давно догадался, что Еленины способы поднятия настроения были дедушке отнюдь не неприятны.
Петру с некоторых пор неотступно терзала совесть. Ведь она так и не выяснила, догадывался ли Харальд о ее любовных приключениях? И не пора ли было завязывать с игрой в прятки? Послать любовника на все четыре стороны? Покаяться перед мужем в измене? В общем, она решила пока оставить все как есть, но стараться не делать шагов, чреватых необратимыми последствиями. Может быть, ей также не стоит больше красить волосы в пламенный рыжий, раз Харальду этот цвет совершенно не по вкусу.
Как бы то ни было, она вышла из своего магазинчика пораньше, купила по дороге кое-что на ужин и переступила порог дома со смешанными чувствами. Как всегда, ее встречали вечно недовольные физиономии мужа и сына. Причем кому-кому, но не Максу было пребывать в миноре – у него должны быть все причины для хорошего настроения. Может, конечно, ночное приключение прошло не так, как он желал? Как жаль, что она не могла его расспросить!
Петра заглянула и в комнату свекра – единственного, кто находился в приподнятом настроении и ругался на плохую телепередачу. Заметив Петру, он сразу же поделился с ней возмущением:
– Вот опять они говорят «по покрайней мере», притом, что правильно говорить либо «по меньшей мере» либо «по крайней мере». Как одичал наш язык!
– А как дела вообще, если абстрагироваться от этой неприятности? – поинтересовалась у него Петра.
– Не будь твоего Макса, надо мной давно бы росла травка, и я почти уверен, что снова научусь ходить и когда-нибудь спущусь, чтобы сесть за общий стол.
«Все что угодно, только не это!» – подумала Петра. С нее довольно каждый вечер варить для мужа и сына, притом что от них не дождешься и словечка похвалы. Этот брюзга способен окончательно испортить настроение. Да и зачем что-то менять, если нынешний порядок себя полностью оправдал: в обед Макс доставлял наверх горячую еду, а на ужин – нарезку.
В этот раз она постаралась приготовить ужин повкуснее – сегединский гуляш, который очень любил муж. Однако вместо «спасибо» он потребовал больше паприки, а Макс выловил из картофеля только котлетки, да еще демонстративно принес с кухни кусок хлеба.
– Надеюсь, дедушке что-нибудь осталось, – сказал он. – Завтра утром я его подогрею и подам. А к нему сделаю картофельное пюре.
Отец с матерью глядели на него, будто лишились языка. Из оцепенения первой вышла Петра:
– Почему ты никогда ничего не приготовишь для родителей?
Максу не пришло в голову ничего, что бы он мог сказать в ответ.
Утром Макс нашел на кухне список необходимых закупок. «Ты все равно каждый день заезжаешь в супермаркет, – писала Петра, – мог бы облегчить матери жизнь, взяв на себя эту нагрузку!» Рядом лежали пятьдесят евро, которых, по идее, должно было хватить. Внизу была приписка: «Сельтерская вода тоже кончилась».
Харальд не привык по утрам нежиться в постели. Но сейчас он ощущал в себе такую безграничную слабость, что не смог себя пересилить и лежал, пока в соседней комнате не стих страшный смех, и неописуемо шумная санитарка не покинула дом, и Макс не уехал за покупками.
Что ж, его хитрый план провалился дважды. Пожалуй, следовало просто-напросто объявить старика недееспособным – пока он еще плохо соображает, что к чему – и принудительно направить в приют. А если он успел изменить завещание, то новую редакцию можно было оспорить в суде как написанную в состоянии невменяемости. Как бы то ни было, Харальд решил еще раз повнимательнее понаблюдать за родителем.
– Salve[28], – сказал старик. – Высокий гость с утра пораньше? Что привело тебя ко мне и где коньяк?
– Хотел убедиться, как ты тут поживаешь, – ответил Харальд. – Алкоголь принято употреблять после захода солнца!
«Но ты больше не получишь ни капли», – добавил он мысленно.
– Жаль, потому что у меня есть повод для празднования: я задумал большое дело, – сказал старик, – так сказать, nonplusultra![29] Я женюсь!
У него и в самом деле не все дома, подумал Харальд и мягко улыбнулся этому очевидному доказательству своей гипотезы.
– На ком? – полюбопытствовал он.
– Кто, по-твоему, самая красивая?
– Снегурочка, – забавляясь, ответил Харальд.
– Нет, Елена, дочь Зевса.
Харальд вздохнул с облегчением. Его отец окончательно потерял рассудок, и план Б плавно начал осуществляться.
Отца понесло. Остановить его было невозможно:
– Время уныния ушло, tempi passati![30] Каждое утро Елена Прекрасная предстает пред моими очами и доводит меня до смеха. Долгие годы, кроме Макса, этого никто не добивался. Ее талант достоин вознаграждения! Подумай, когда я упокоюсь под травкой, она в течение многих лет будет получать мою пенсию.
– Надеюсь, ты говоришь не об этой санитарке с грубыми манерами? Я всегда считал, что ты терпеть не можешь иностранцев!
– Классическая античность, особенно Италия, с самой ранней юности была предметом моих страстных стремлений. Елена Прекрасная для меня как посланница семьи светлых богов.
Харальд начал догадываться, что это не совсем бредни больного: человек, одной ногой стоящий в могиле, строит вполне конкретные планы.
– Отец, хочу тебе напомнить, что ты считал нашу маму с ее тонкой душой недостаточно образованной для себя. Теперь же ты говоришь, что открыл римский идеал в этой деревенской простушке?
– Amor vincit omnia – любовь побеждает все и стирает все различия, – ответил старик и просиял от радости. – И это еще цветочки! Макс спас мне жизнь, Елена вернула ощущение радости бытия. Поэтому я собираюсь сделать его главным наследником. Мицци, естественно, получит соответствующее приданое. Макс мне сообщил, что она готовится выйти замуж. Я даже подумываю о двойной свадьбе со всей пышностью и блеском.
С Харальда было довольно. Он вышел на балкон и уставился в одну точку. Радоваться этому или огорчаться? С одной стороны, фантазии отца давали основание объявить его недееспособным. С другой – нельзя было отказать старику в логике, пусть и несколько сумбурной. Интересно, он уже сделал Елене предложение?
Двойная свадьба! Его очаровательная Мицци – с этой мерзостной мужеподобной Ясмин, образованный интеллектуал-отец – с вульгарной Еленой! Возможно, все три женщины оденутся в белоснежные платья с венцами на голове. И опирающийся на ролятор старик в светло-синем флисовом костюме. Елена, можете не сомневаться, – набожная католичка и будет настаивать на церковном венчании. Разумеется, вторую пару в собор не пустят, и им придется ожидать снаружи.
Неожиданно Харальд подловил себя на том, что ушел от темы и переключился на темный костюм, который ему стал маловат.
– Бред какой-то! – вылетело у него громко. – И не надейтесь!
Макс с множеством пакетов вернулся из магазина, и Харальд, не дав сыну передохнуть, буквально набросился на него:
– Твой дед окончательно свихнулся!
– Тебе он приходится более близким родственником, чем мне, – возразил Макс. – Тем не менее не стоит сразу входить в раж по этому поводу, папа! Вероятно, у дедушки временное нарушение мозгового кровообращения. По крайней мере, так пишут в Интернете о похожих симптомах, я навел справки. Поэтому он кажется немножко не в себе и ищет свою Ильзу. Думаю, это оттого, что ему очень не хватает бабушки.
– Чепуха, он мало обращал внимания на мою мать, – не согласился Харальд. – Представь себе, он хочет снова жениться!
– Нет! – воскликнул Макс и рассмеялся.
– Я не шучу. Похоже, он влюбился в эту черную ведьму, которая спозаранку уже спешит разжечь в нем похотливую страсть.
– Папа, как ты так можешь говорить! Елена не ведьма, она очень приятный человек. И вообще ты становишься похожим на дедушку, когда перевозбуждаешься!
– Ну спасибо!
– Всегда пожалуйста! Однако советую оставаться реалистом. Если ты считаешь Елену человеком, который гонится за наследством, то должен сообщить: у нее есть муж, три дочери и даже внуки. Так что дедушка поверг тебя в прах.
Макс нашел проделку деда удачной. Но чтобы не провоцировать отца невольными ухмылками еще больше, поспешил удалиться с покупками на кухню. Но хорошее настроение улетучилось. Сегодня Максу еще требовалось съездить в Доссенхайм, перевезти дедушкино кресло, а потом, к сожалению, еще и в Гейдельберг – наступил срок очередной выплаты. С Фалько шутки были плохи. Справедливости ради стоило сказать, что в последнее время Максу стало легче укладываться в сроки. По мере необходимости он черпал деньги из дедушкиного банковского вклада. Если раньше он кое-как наскребал по сто евро в неделю, то теперь мог выложить всю месячную сумму за раз.
