— Ты не поверишь… — начала она, собираясь рассказать о внезапно хлынувшем дожде, но тут ее рука потянулась к носу, а глаза наполнились ужасом и отвращением. Сильвия прошлепала следом за ней, с интересом разглядывая стену в прихожей, словно она никогда раньше не замечала того, какая там расцветка обоев. Джо раскрыл рот, чтобы все объяснить, но тут понял, что правдоподобного объяснения у него нет, и застыл в этой позе на несколько секунд, молча терзая мочку уха.
— Замена подгузника пошла немного не так? — спросила Эмма, зажимая нос рукой.
Когда они возвращались домой, Джо предложил заехать к Вику.
— Ох, Джо, — вздохнула Эмма, перегнувшись через спинку своего сиденья; Джексон каким-то образом умудрился высвободиться из пут детского кресла. — Я тебе говорила, что устала. Джекс устал.
— Да ладно, Эм. Всего на пять минут.
Она снова села ровно, закинув через плечо ремень.
— Ты просто хочешь рассказать ему то, что случилось. У мамы. — Джо не отрывал глаз от дороги, но от Эммы не укрылась его усмешка. — Скажешь, не так?
— Ну… может быть, — он бросил на нее взгляд победителя. — Это реально смешная история.
Эмма открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала и отвернулась к окну.
— Дети, — сказала она, — не могут дня прожить, чтобы не рассмешить друг друга.
Джо воспринял это как согласие и повернул направо, в Сайденхэм.
— Привет, — сказала Тэсс, когда Джо и Эмма прошли в гостиную. Она лежала на софе, свесив ноги с подлокотника; вся комната была завалена приложениями «Санди» и вырезками статей о новостях моды.
— Тэсс, извини. Мы просто проезжали мимо и…
— Все в порядке, — ответила она, поднимаясь и пряча накрывая газету с пятью изображениями Дианы на обложке. — Я включу чайник. Мне кажется, у нас еще остались рогалики с завтрака…
— Не надо, мы ненадолго, — сдержанно сказала Эмма.
Джо посмотрел на нее и почувствовал неладное; что-то резко испортило ей настроение.
— Тогда просто чай… — прокричал Вик из открытой кухни.
— Джо, ты вроде похудел? — спросила Тэсс.
— Нет… Не думаю, — ответил он и почувствовал внезапную слабость. — В самом деле, ничего, что мы зашли? Вы тут ничем не были заняты?
— Нет, — сказала Тэсс. — На самом деле мы как раз думали, чем бы занять остаток дня.
— Боже, — он повернулся к Эмме, — какое это было время!
— И какое же? — спросила Тэсс.
— Ты поймешь, когда у тебя будет ребенок.
— «Когда… у тебя…» — с иронией повторила Тэсс.
Эмма и Джо удивленно переглянулись.
— Извини, я просто хотел сказать… — промямлил Джо и покраснел, — если бы у тебя был ребенок, то дни, когда бы ты просто сидела и гадала о том, чем заняться, были бы полностью сняты с повестки.
— Все нормально, Джо, — сказала Тэсс со смехом. — Не надо так смущаться. Я могу иметь детей. Меня просто не прельщает сама перспектива, — она показала обеими руками на рюкзачок для переноски малышей на груди Эммы. — И это вовсе не означает, что мне не нравится обнимать чужих детей при встрече.
Эмма казалось немного ошеломленной. Но затем она улыбнулась, вытащила малыша за ручки из рюкзачка и передала его Тэсс, которая состроила комичное лицо, выражающее испуг человека, никогда не обращавшегося с младенцами. Потом она довольно ловко прижала его к груди лицом к себе, чтобы он мог видеть поверх плеча, как папа уходит на кухню, чтобы поговорить с другом.
Эмма присела на софу, ее лицо было на одном уровне с ремнем на джинсах Тэсс. Тэсс тоже присела, положив Джексона на колени и поддерживая его голову сложенной лодочкой ладонью.
— Он уже взрослый для этого, — сказала Эмма, наклоняясь, чтобы посадить его прямо, до того как он разрыдается. — Извини, я не…
— Ладно, все нормально. Откуда мне было знать? Я понимаю, что ты хотела сказать, — он действительно вырос с тех пор, как я его видела в последний раз.
Эмма кивнула и снова улыбнулась. Повисла неловкая пауза, нарушаемая лишь доносившимся из кухни голосом Джо, рассказывавшим свою историю, и смехом Вика.
— Ты действительно не хочешь иметь ребенка? — спросила наконец Эмма.
Тэсс выдвинула вперед нижнюю губу и медленно покивала головой.
— Извини.
— Нет, я имела в виду…
— В самом деле. Я привыкла извиняться по этому поводу. Женщина за тридцать, которая не желает ребенка? Что же это за противоестественный монстр?
Эмма наклонила голову, потянулась рукой к макушке и начала теребить волосы.
— Тебе не нужно передо мной извиняться. Я не считаю, что женщина обязана иметь детей.
Тэсс положила руку Эмме на колено.
— Тем не менее мне следует извиниться. У меня нет какой-нибудь серьезной причины, по которой я не хотела бы иметь ребенка: скажем, потому что… — она развела руками, — …потому что я — феминистка, или потому что я пытаюсь быть какой-нибудь особенной, или еще почему-нибудь. — Тэсс покачала головой. — Нет. Это страх. Страх чувствовать себя больной в течение девяти месяцев. Страх иметь разрыв влагалища. Страх быть брошенной с ребенком на руках, если папа решит свалить к какой-нибудь фифе, которую жизнь не успела потрепать.
Эмма кивала, пытаясь выглядеть понимающей, но внутренне сопротивляясь унылой прямолинейности рассуждений Тэсс.
— Что я забыла? Ах, да. Страх родить дауна. — Тэсс почесала нос. — Вечная тревога людей после тридцати пяти.
— Да уж… — сказала Эмма, — доказывать преимущества наличия детей людям, которые думают так же, как ты сама, всегда непросто. Всегда закончишь штампами. — Джексон состроил гримасу, затем его лицо разгладилось и снова сморщилось. — Вроде «ты чувствуешь себя совсем по-другому, когда у тебя появляется ребенок». Или… — тут тень злобы закралась в ее глаза, — …«может быть, ты не встретила еще своего мужчину».
Как по сценарию Вик и Джо с хохотом вернулись из кухни. Вик подал Эмме чашку чая. Она подняла на него глаза и улыбнулась, но ничем себя не выдала: ее зубы остались сомкнутыми, как щиты.
— Напротив, — весело сказала Тэсс, — учитывая мое отношение к детям, я считаю, что нашла именно своего мужчину.
Вик вопросительно посмотрел на нее и уже был готов потребовать объяснений, когда с горловой отрыжкой, которой бы позавидовал семидесятишестилетний любитель портера, Джексон выпустил изо рта струю светло-коричневой жидкости прямо на колени Тэсс.
— Ох, мне очень жаль…
— Да ладно. Все в порядке, — сказала Тэсс, ухмыляясь. — Возможно, он понял все до единого слова.
— Джо, у тебя есть платок или что-нибудь в этом роде?
— Не надо. У меня есть.
Тэсс вытащила из кармана пакет салфеток, вытянула одну и вытерла детскую рвоту — однородную, мягкую, без твердых комочков — со своих колен.
— Джо, — сказала Эмма, оглядываясь в поисках места, куда бы она могла поставить свою чашку, — дай мне что-нибудь вытереть ему рот.
— Не беспокойся, я вытру, — сказала Тэсс. Она вытащила еще одну салфетку; и тут наступил системный сбой. Она не поняла сначала. Тэсс думала, что совершает благое дело, искупая, может быть, жесткость своего выступления против детей; и только тогда, когда она подняла взгляд от лица ребенка и увидела выражение непонимания на лице Вика, а также ужас на лицах Джо и Эммы, она осознала — вернув взгляд на свою руку, — что вытирала, живо и настойчиво, не тот уголок рта Джексона, откуда блевотина текла тонкой струйкой по его подбородку, а тот, где расплылось красное родимое пятно.
Теперь, когда Тэсс вернулась и будет периодически (и каждый раз неожиданно) появляться в его квартире, у Вика с Эммой начался роман. Пока Тэсс была во Франции, их отношения не имели названия — никто бы из них даже не подумал именовать это романом; но с возвращением Тэсс им стало негде встречаться. Ничто не открывает глаза на то, что имеющиеся отношения — роман, лучше, чем отсутствие места для встреч.
У Вика никогда раньше не было романов. Он предпочитал случайную неверность, неожиданные открытия, зигзаги удачи. Когда у тебя роман, тебе приходится все планировать, внезапно на тебя сваливаются такие неудобства, как время и место встречи, пароли и необходимость постоянно помнить, кому какой анекдот ты рассказал, — Вик просто не мог утомлять себя подобными вещами. Не утомлять себя ничем было, в сущности, жизненным девизом Вика. По природе своей он был ужасно ленив. Он горбился не только, когда шел, но даже когда бежал; а не бегал он с тех пор, как… его ломало вспоминать то, как давно это было.
Вик попытался убедить Эмму продолжать приходить к нему на квартиру, но вид Тэсс в прошедшие выходные — удобно, с комфортом расположившейся на софе — убедил Эмму в том, что как пара Вик и Тэсс уже прошли ту стадию, где приходу Тэсс обязательно будет предшествовать телефонный звонок. Вик хотел обидеться на Эмму за ее постоянные отказы навестить его, но не обиделся; иначе, он чувствовал это, они неизбежно коснулись бы вопроса, насколько серьезны его отношения с Тэсс.
