Хидео отвечал лишь равнодушным «хай», так хорошо знакомым Мисако. Она постаралась поскорее закончить разговор, однако мать, вошедшая в гостиную, успела услышать несколько последних фраз и тут же стала выспрашивать про завтрашнюю службу.
— Думаю, тебе лучше спросить у деда, — ответила Мисако. — Я плохо разбираюсь в деталях.
— Речь ведь идет о той урне с прахом, что он держит у себя, да?
Закусив губу, Мисако молча рассматривала свои ногти.
Кэйко в крайнем волнении покачала головой.
— Вот ведь история! Никогда не слышала ничего подобного.
Мисако с улыбкой взглянула на мать.
— Ты сама сказала, что дедушка ведет себя странно, и просила меня доставить ему удовольствие… Он хочет, чтобы я пришла туда утром пораньше. Кстати, я должна попросить у тебя машину, дедушка велел.
— Ну-ну, — лишь произнесла Кэйко и вышла из гостиной.
Не требовалось никаких сверхъестественных способностей, чтобы догадаться, куда она сегодня собирается пойти.
После обеда Мисако решила прокатиться на велосипеде по городу. Главная улица, ярко освещенная солнцем, кишела прохожими, которые спешили за покупками. Миновав универмаг «Каванаби», Мисако повернула направо, в сторону храма, и вскоре, хотя и не собиралась туда, въехала в сад Симидзу. У моста через речку слезла с велосипеда и покатила его рядом с собой. Впереди возвышались большие ворота, недавно отреставрированные. Мисако подошла к окошку кассы и заплатила за вход.
Сад Симидзу был великолепен. В памяти он сохранился совсем не таким. Мисако не пожалела, что пришла. Впереди виднелась стайка девочек в цветастых кимоно, длинные шелковые рукава живописно развевались на ветру. Пройдя через другие ворота, Мисако заметила еще нескольких женщин в традиционных костюмах: дальше справа, в павильоне, шла чайная церемония.
Мисако повернула налево, в обход пруда. Крошечные листья осенних кленов расцвечивали землю яркими красными пятнами. В воду вдавался небольшой мысок, заросший камышом. С другого берега доносился детский смех. Мисако задумчиво ступала по камням дорожки, окаймленным зеленым мхом. Окружающая красота успокаивала.
Среди густой зелени в конце сада открывался узкий проход между двумя большими камелиями. Он вел на небольшую поляну, где была древняя башенка-звонница. Сам колокол во время войны сняли и переплавили, но внутри сохранились живописные изображения буддийских святых в одеждах небесно-голубого цвета. В детстве Мисако любила их разглядывать, и теперь ей не терпелось узнать, как картины перенесли прошедшие годы. Шагнув за кусты, она замерла от неожиданности. Там, прислонившись к большому валуну, стоял священник из Камакуры, записывая что-то в черную книжечку. Увидев Мисако, он по-детски счастливо улыбнулся.
— Вот и вы, Мисако-сан! А я вас жду.
— Кэнсё-сэнсэй! — Она удивленно подняла руки к лицу. — Что вы здесь делаете?
— Выполняю поручение. Учитель велел отыскать подходящее место для алтаря. Вы мне поможете?
— Постараюсь, — вздохнула Мисако, неохотно следуя за монахом, который вновь направился к открытому пространству сада.
— Думаю, вон там, — ткнул он длинным костлявым пальцем. — Алтарь должен стоять поблизости от места, где нашли кости. Мне сказали, это за прудом, у каменного мостика.
Мисако растерянно поморгала, переводя взгляд с пруда на монаха.
— Да, наверное, там лучше всего, — смущенно выговорила она.
Видно, дед твердо взял дело в свои руки. Не оставалось ничего другого, как следовать карме, колесу судьбы, которое пришло в движение еще в далеком детстве.
— Рассмотрим поближе, — сказал Кэнсё и двинулся вперед.
Чайная церемония уже закончилась, люди, вышедшие из павильона, прогуливались по дорожкам с узелками в руках, с удивлением поглядывая на молодую женщину в брюках и свитере в компании необычайно рослого монаха. Странная парочка увлеченно измеряла шагами землю на берегу пруда.
Небольшая ровная площадка за каменным мостиком, возле пересохшего водопада, где берег вдавался в воду изящной дугой, выглядела самой подходящей: алтарь и три человека вполне поместятся.
Мисако показала монаху то место на берегу, где любила рисовать в детстве. Они нашли неподалеку бамбуковую скамейку и сели отдохнуть. Кэнсё достал свою книжечку и вновь принялся что-то писать, а Мисако молча любовалась красотами сада, отмечая переделки и изменения.
Но как же он узнал, что она сегодня придет? Дождавшись, когда монах спрячет ручку и книжку, Мисако спросила его об этом.
— Я сама решила зайти сюда лишь в последний момент, — объяснила она.
Длинное лицо расплылось в довольной улыбке.
— Я не был уверен, что получится… В общем, я старался позвать вас, сосредоточился и… Мысленная концентрация, понимаете?
— Вы шутите? — нахмурилась Мисако.
— Вовсе нет, — испугался он. — Я проводил эксперимент. По-моему, у вас есть способности, вот я их и проверял — ваши и свои собственные.
— Не нравится мне все это. — Она поджала губы, почувствовав себя вдруг очень неуютно.
— Извините, я опять вас расстраиваю…
— Еще бы не расстроиться, когда происходят вещи, которые невозможно понять! — воскликнула она. — Терпеть не могу такого!
Монах откинулся на спинку скамейки, распрямив плечи и устало вытянув длинные ноги. Казалось, он сейчас зевнет.
— Ваши особые способности, знаете ли, имеют отношение к энергии.
— К энергии? Что за энергия?
— Обычная энергия, — пожал он плечами, — природная. Вам приходилось, наверное, видеть фотоснимки, сделанные специальной камерой, где вокруг играющих музыкальных инструментов видны цветные пятна, и вокруг танцоров тоже?
— Да, конечно, — кивнула Мисако, еще не понимая, к чему он ведет.
— Говоря попросту, — продолжал Кэнсё, — человек, обладающий сверхчувственным восприятием, как бы имеет в мозгу приемник, только очень тонко настроенный, способный улавливать энергию особых природных волн, которые большинство людей не замечает.
— Боюсь, я вас не вполне понимаю, — покачала головой Мисако.
— Ну вот, например… Я сосредоточился и послал вам сигнал, чтобы вы пришли сюда, и ваша чувствительная антенна приняла его. Вы не знали, что вас заставляет идти, но все-таки явились.
— Мне просто пришло в голову, что неплохо бы побывать в саду перед совершением обряда.
— В какой момент вы приняли решение?
— Не знаю, — нахмурилась она.
— А я знаю! — просиял Кэнсё. — В тот самый, когда я сел на траву там, за кустами, и позвал вас. Даже не думал, что получится, а оно получилось! Антенна сработала, понимаете?
Монах приставил к голове пальцы «рожками» и смешно пошевелил ими. Мисако прыснула со смеху.
— Ну и ну! В жизни не слышала ничего подобного.
— По правде говоря, — вздохнул он, вновь складывая руки на груди, — это не моя теория, хотя, мне кажется, в ней заключен глубокий смысл.
— А почему вы этим заинтересовались?
— В Камакуре можно встретить людей со всего мира… чего только от них не услышишь. Вообще-то тут есть и минусы, особенно для монаха. Иногда я даже чувствую себя виноватым, потому что интересуюсь вещами, далекими от моей религии. Кстати, началось все со знакомства с одним буддийским священником из Америки. Он гостил у нас в храме несколько месяцев, и мы подружились. У них в Калифорнии постоянно говорят о подсознании, интуитивном мышлении и прочих подобных вещах. От него я и узнал об энергии и антеннах. Он даже учил меня, как повысить их чувствительность.
Мисако прищурилась, глядя на воду.
— Я бы с удовольствием отломала свою и выбросила, — усмехнулась она. — Зачем усложнять себе жизнь какими-то видениями? Антенна… Вот, значит, в чем дело.
— Это очень упрощенное объяснение…
— Но почему я? — воскликнула Мисако. — С какой стати мне досталась какая-то антенна, когда все люди кругом нормальные?
Кэнсё пожал плечами.
— Не знаю. Мой американский приятель говорил, что в первобытные времена все люди обладали такими способностями. Они были нужны, чтобы общаться, чтобы выжить. А потом, когда развился язык и разные другие навыки, стали не нужны… Даже теперь, говорят, каждый младенец рождается с шестым чувством.
— Тогда почему я не потеряла его, как остальные?
— Опять-таки не знаю. По словам Учителя, у вас было очень необычное детство. Война, печальный храм с его заупокойными молитвами, частое одиночество… Возможно, ваш талант не пропал, а развился именно благодаря такому окружению. Я слышал, что чувствительность обостряется, когда человеку плохо.
— А у вас тоже выросла антенна?
Он рассмеялся.
— Признаюсь, я старался, хотя результаты пока не слишком обнадеживают.
— Не огорчайтесь, — вздохнула Мисако. — Видения — это не очень приятно.
— Наверное… — В глазах монаха заблестели огоньки. — Зато интересно. Считается, что они дают власть над людьми.
