Ариэль вновь закружился под потолком и после непродолжительного облёта комнаты опустился на стул у кровати.
— Тогда всё встаёт на свои места, — сказал он.
Сесилия огорчённо покачала головой:
— Я ничего не понимаю.
Он указал на её лоб и сказал:
— В мыслях вы можете делать всё, что ангелы могут делать с помощью своих тел. Когда вы видите сны, вы можете делать в своей голове абсолютно то же самое, что ангелы могут делать во всём мироздании.
Она немного запуталась.
— Об этом я никогда не думала…
— И даже более того, — продолжал Ариэль. — Когда вы видите сны, вам ничто не может нанести вред. Вы становитесь такими же неуязвимыми, как и ангелы небесные. Тогда всё, что вы переживаете, происходит в сознании, и вы не пользуетесь пятью чувствами, которыми наделено тело.
Сесилии пришла в голову совершенно новая мысль. Она приподнялась и сказала властным голосом:
— И тогда, возможно, наша душа бессмертна! Может быть, тогда она так же бессмертна, как и ангелы небесные.
Он помедлил с ответом.
— Теперь, во всяком случае, ты немного лучше понимаешь, что такое быть ангелом. Несмотря на то что мы в основном обсуждали, что такое быть человеком из плоти и крови, ты немного лучше поняла небесный мир. Потому что небо отражается в земле.
Она сделала ещё одну попытку:
— И душа божественна, так ведь?
Когда Ариэль не ответил, девочка поняла, что ей надо постараться не дать ему исчезнуть. Она сказала:
— Ты обещал рассказать побольше!
Он кивнул:
— Но в эту минуту твоя мама поднимается сюда из гостиной. Поэтому я должен побыстрее пройти сквозь зеркало.
Сесилия оглядела комнату:
— О каком зеркале ты всё время говоришь?
Он встал со стула и вышел на середину комнаты. Контуры его становились всё более и более расплывчатыми. Перед тем как раствориться до конца, он сказал:
— Всё мироздание — это зеркало, Сесилия. Весь мир — загадка.
Прошло уже много дней, а ангел Ариэль всё не появлялся. Зато кто-нибудь из членов семьи всё время сидел на стуле у ее кровати. Кристина заходила почти каждый день, и это несмотря на то, что и мама и бабушка научились делать уколы. Сесилия не всегда понимала, какой сейчас день — или какое время суток. Когда у неё были силы, она изредка записывала новые мысли в китайский дневник.
Лыжи и санки прислонили к стене спальни родителей. Стояла зима, погода была самой подходящей для катания на лыжах. Сесилия твёрдо решила поправиться до того времени, как сойдёт снег. Не могла же она дожидаться катания на лыжах еще целый год!
Она никогда ни с кем не разговаривала об Ариэле. Он не имел никакого отношения к ее родственникам, и несмотря на то что Сесилия была членом семьи Скотбю, она была ещё и человеком, который в полном одиночестве находился между небом и землёй.
Но куда же он подевался? Разве он не обещал рассказать ей о том, как устроены небеса? Разве он не говорил, что ангелы не врут?
Не мог же Ариэль обмануть её? Неужели он заставил Сесилию сообщить массу сведений о том, что такое быть человеком из плоти и крови, а потом взял и исчез, не выполнив свою часть уговора?
Она открыла глаза. Почти в ту же минуту мама вошла в дверь и уселась на краешек кровати. Сесилия уставилась на неё пустыми глазами.
— Ты снова резала лук? — пробормотала она.
Мама покачала головой. Сесилия тем не менее сказала:
— Вы едите слишком много лука.
Мама погладила её по голове.
— Скоро уже двенадцать. Остальные уже давно легли. Теперь и я попробую немного поспать.
— Попробуешь поспать?
— Ну да… Я приму таблетку.
— Нельзя привыкать к таблеткам.
— Да нет, беспокоиться совершенно не о чем.
Сесилия подняла глаза.
— Интересно, почему нас создали такими, что нам необходим сон.
— Ну это же способ отдохнуть. А некоторые люди считают, что нам обязательно надо видеть сны.
— Почему?
Мама задержала дыхание — и сделала тяжёлый выдох.
— Не знаю.
— А я думаю, что сама знаю ответ.
— Да?
— Мы должны видеть сны, чтобы в них отвлечься от действительности.
— У тебя много странных мыслей, Сесилия.
— Многим людям так плохо, что они могли бы умереть от горя, если бы им время от времени не снились весёлые сны.
Мама умыла её влажной тряпочкой и помогла надеть чистую ночную рубашку.
— Ты не беспокойся, что я такая вялая. Я думаю, я уже поправляюсь.
— Наверное…
— А разве Кристина этого не говорила?
Мама помедлила с ответом:
— Она сказала: «Подождём и увидим».
— Может быть, завтра я смогу встать. Например, к кофе…
— Давай жить сегодняшним днём.
— И скоро я смогу опробовать новые лыжи. Ты обещала!
— Они, во всяком случае, стоят наготове. И ты, наконец, должна начать пользоваться колокольчиком — даже если тебе просто захочется с кем-нибудь поговорить. Скоро придёт папа, он посидит с тобой.
— Не надо.
— Но мы так хотим.
— И не падай в обморок, если услышишь, что я разговариваю сама с собой.
— А это часто случается?
Сесилия снова подняла на неё глаза:
— Не знаю.
Мама обняла дочку и крепко прижала к себе.
— Ты самая лучшая девочка в мире, — сказала она. — Без тебя мир был бы пустым и безжизненным.
Сесилия улыбнулась:
— Это было очень торжественное «спокойной ночи».
Она заснула почти в тот же миг, как мама вышла из комнаты. Через некоторое время она проснулась от постукивания по оконному стеклу. Сесилия открыла глаза и увидела за окном лицо Ариэля. В золотистом свете, льющемся от дерева, он был похож на православного золотого ангела, изображение которого она однажды видела в «Науке в картинках». Или это был младенец Иисус?
Он помахал ей рукой, а в следующее мгновение прошёл прямо через окно и оказался у письменного стола. Стекло осталось совершенно целым.
Сесилия широко раскрыла глаза:
— Хоть мы с тобой много болтали, я не понимаю, как тебе это удаётся.
Ариэль подошёл к ней и сел на стул. Хорошо, что папа не успел прийти.
— Да это не так уж и важно, — сказал он. — Поэтому нечего и говорить об этом.
Сесилия села в кровати и положила одну ногу на одеяло.
— Где ты был? — спросила она.
— У тебя было так много других посетителей, — ответил он.
Сесилия кивнула:
— Ты только из-за этого не приходил так долго?
Ариэль не ответил на её вопрос.
— Почти полнолуние! — воскликнул он. — Можно сказать, что когда лунный свет озаряет заснеженный пейзаж, на улице светло на четверть, как днём.
— Ух ты! Я бы с удовольствием вышла и посмотрела на луну своими собственными глазами.
— А ты что, не можешь?
— Мне уже намного лучше…
— Здорово! А то мне стало немного скучно от того, что ты всё время такая слабая.
— Так мне можно выйти?
Ангел Ариэль взмыл со стула и начал парить вокруг лыж и санок.
— Конечно, мама и папа не разрешат тебе выйти на улицу посреди ночи.
— А ты разрешишь?
Он загадочно кивнул. Сесилия уже сбросила с себя одеяло. Она сказала:
— Когда человеку что-нибудь разрешает ангел небесный, то не важно, что говорят другие. К тому же весь дом спит.
— Тогда небольшая прогулка. Но ты должна хорошенько одеться, а то превратишься в огромный ком перечной мяты.
Сесилия поднялась и встала на пол. Она стояла твёрдо. У неё ни капельки не кружилась голова.
— Примерю лыжи, — сказала она.
В следующий миг она уже стояла у шкафа. Еще в начале ноября девочка убедилась, что все её зимние вещи были на месте, сложенные на отдельной полочке. Она сняла ночную рубашку, надела футболку, колготки, свитер, лыжные брюки и куртку. Сесилия нашла шапку и шарф, варежки и шерстяные носки. Потом она села на край кровати и принялась шнуровать лыжные ботинки. Закончив, она посмотрела на Ариэля:
— Ты не мог бы понести мои лыжи?
Они вышли в коридор и тихо спустились по лестнице на первый этаж. Сесилия отперла дверь и выпустила на улицу Ариэля с лыжами. Потом она вышла сама и осторожно прикрыла за собой дверь.
Они миновали амбар. Здесь начинался крутой склон к ручью и большому ельнику. Сесилия вставила лыжные ботинки в крепления и надела на запястья петли от лыжных палок. На снегу в лунном свете ярко выделялись тени.
— Попробую съехать с пригорка, — сказала она. — Догоняй! Я так долго ждала этого момента!
И она поехала. Но ангел Ариэль не гнался за ней, он парил в воздухе совсем рядом.
— Сейчас мы оба летим, — сказал он. — Разница лишь в том, что я ничего не чувствую.
— Здорово! — прокричала Сесилия. — Ангельски здорово!
После того как Сесилия выехала на равнину, она повалилась в пушистый снег, и оба они захохотали.
Девочка встала и указала на ельник:
