– А лететь до Владивостока и не надо, – возразил сталкер, хитро сощурившись. – Махнуть до Персидского залива, а уж оттуда, в экранном режиме, над водой…
– Обогнуть материк? Это ж почти в два раза длиннее выйдет! Без дозаправок на такой бросок никаких топливных баков не хватит!
– А с дозаправками? – не унимался Таран. – Забьем грузовой отсек горючкой…
– Да о чем ты, командир?! – путеец всплеснул руками. – Какой горючкой?
– А вот этой! – донесся из-за спины голос Глеба.
Мигалыч перевел взгляд на паренька, восседавшего на пятидесятилитровой бочке с крупными трафаретными буквами «РТ» на пузатом боку. Точно такие же закупоренные бочки ровными рядами, да еще и в несколько ярусов, покоились вдоль всей стены.
– Задери меня трепан! Сколько ж тут этого добра?… – старик попытался объять взглядом необъятное и судорожно сглотнул. – Это вам не соляра какая-нибудь, а топливо с повышенной химической стабильностью! В него специальные антиокислительные присадки добавляют, чтобы хранилось дольше!
– Я так понимаю, с горючкой разобрались? – Сталкер наметанным глазом осмотрел ангар. – Судя по бардаку и разбросанным инструментам, кто-то уже пытался это чудо инженерной мысли реанимировать.
– Несложно догадаться, кто… – добавил Геннадий. – Только, видать, опыта у колонистов не хватило. Иначе б не искали летчика.
– Остается только выяснить, на ходу ли машина.
Получив официальное разрешение, Мигалыч с энтузиазмом взялся за дело. Остальные помогали по мере сил, стараясь выполнять указания старика быстро и без лишних расспросов. Муранчиный стрекот за стенами не затихал ни на секунду – насекомые упорно искали способ преодолеть вставшую на пути преграду.
Предвестником надвигавшейся беды качнулись запертые на засов ворота. Не сумев пробиться сквозь железо и бетон, хитрые твари изменили тактику, раз за разом обрушиваясь на массивные створки единым плотным клубком тел. Прошло совсем немного времени, и в расшатанных воротах появилась щель, достаточная, чтобы черные юркие бестии, зловеще шурша надкрылками, принялись по одной протискиваться внутрь ангара.
Тотчас раскатисто застучал «Корд», ворота окрасились бурыми кляксами, бесформенные тушки и ошметки крыльев посыпались на пол. Заняв оборону в кузове «Малютки», Геннадий бил по шевелящимся в прорехе теням экономными очередями, но напор муранчи лишь увеличивался с каждой минутой, и вскоре грохот частых выстрелов превратился в нескончаемый, бьющий по нервам, гул.
– Мигалыч, теряем время! – Откатив в трюм очередную бочку с топливом, Таран нырнул в центральный коридор и чуть не сбил с ног возившегося с проводкой Глеба. – Да заработает эта хреновина или нет, в конце концов?!
Вместо ответа послышался рокот раскручивающихся лопастей. По корпусу экраноплана прокатилась волна дрожи, а колдовавший в пилотской кабине старик с блаженной улыбкой на лице погладил приборную панель:
– Давай, родной, просыпайся…
Снаружи донесся вой авиационного пулемета. Судя по тому, что в ход был пущен самый весомый аргумент, дела у Дыма обстояли не очень хорошо. Выскочив на мостки, Таран с ужасом заметил в районе ворот зияющую брешь, достаточно широкую, чтобы муранчиное войско вливалась внутрь непрерывным потоком ворсистых тел, щелкающих жвал и суставчатых хитиновых лап. Свинцовый ливень с легкостью перемалывал эту жуткую шевелящуюся массу в бурую кашицу, однако на смену уничтоженным порождениям мрака, словно из преисподней, тотчас лезли другие.
Рев турбореактивных двигателей перекрыл все иные звуки. В воздух взметнулись обрывки ветоши, клочья паутины, копившаяся годами пыль. Многотонная махина качнулась, удерживавшие ее на месте тросы натянулись и затрещали.
Из оконца пилотской кабины высунулся Мигалыч. Старик что-то кричал, отчаянно жестикулируя и указывая на ворота, преграждавшие путь к открытой воде. Таран кивнул и бросился по шатким мосткам к приводу управления створкой, коря себя за то, что не озаботился этой проблемой раньше. Провернувшись всего на полоборота, неподатливый рычаг встал намертво. Широкая створка едва дрогнула, но так и не сдвинулась с места. То ли направляющие рельсы забились илом, то ли проржавевшая цепь соскочила с шестерен… Разбираться в причинах поломки времени уже не оставалось.
Лязг пуль за спиной заставил сталкера инстинктивно упасть на мостки. Рядом шлепнулось, забив лапками в агонии, отталкивающего вида насекомое размером с матерого волка. Таран бросил быстрый взгляд в сторону экраноплана. Едва кивнув отцу, Глеб навел короткоствольный «Бизон» на очередную цель, продолжая отстреливать прорвавшихся в ангар бестий.
Ситуация быстро выходила из-под контроля. Все больше теней металось под потолком, особо резвые твари уже спускались по стапелям к желанной добыче.
– Внутрь! Бегом! – заорал сталкер, бросаясь к открытой грузовой аппарели в хвосте экраноплана. – Дым, бросай все к чертовой матери!
Удостоверившись, что Глеб благополучно поднялся на борт, Таран вскочил на аппарель и замер с «калашом» наперевес в ожидании Геннадия. Но мутант отчего-то медлил, несмотря на то, что пулемет замолк еще с минуту назад. По кузову «Малютки», облепив защитную решетку подобно пчелам на сотах, ползали и копошились уже десятки муранчиных особей. Лопнуло, не выдержав натиска острых хелицер, колесо. Посыпались на пол пластины источенного ржавчиной железа. Муранча взялась за ракетовоз со всей основательностью, учуяв спрятанное внутри лакомство.
– Где Дым?!
Пристроившись рядом с отцом, Глеб перезарядил «Бизон».
– Он до сих пор в тягаче! – автомат в руках Тарана забился, сметая черные тела с борта ракетовоза. – Почему медлит, не знаю! Боковой люк все еще свободен. Хотя теперь Гене лучше оставаться внутри. Если сунется наружу, эти твари схарчат его за секунды.
– Почему тогда они не атакуют нас?
– Может, вода их отпугивает?
Живой шевелящийся ковер накрыл бронированный корпус практически целиком, когда «Малютка» вдруг изрыгнул струи дыма, стронулся с места и, сметая фермы многоэтажных лесов, покатил вдоль стены. Едва не зацепив крыло экраноплана, ракетовоз с поднятым отвалом наперевес пошел на таран. Короткий разгон, тучи брызг из-под колес, страшный удар железа о железо… Деформированная створка ворот выскочила из пазов, рухнув в воду. Свет закатного солнца ворвался внутрь ангара, окрасив глянцевые борта стальной птицы и снующую вокруг муранчу в неестественные цикламеново-розовые тона.
Тотчас взревели, набирая обороты, стартовые двигатели. Лопнули, не в силах удержать рвущуюся с привязи мощь, швартовые канаты.
– Беги к Мигалычу! Пусть закрывает трюм!
– А как же Дым? – Во взгляде паренька читалась тревога.
– Беги, кому говорю! – гаркнул Таран. – Иначе потонем на хрен!
Когда аппарель пришла в движение, медленно поднимаясь, сталкер решил не дожидаться окончания процедуры, отнял автомат от плеча и устремился через отсек к люку расположенного над крылом аварийного выхода.
Вырвавшись на оперативный простор, экраноплан заскользил по водной глади. Мигалыч отчаянно маневрировал, стараясь подвести неуклюжего исполина вплотную к замершему на мелководье тягачу. Ракетовоз больше не подавал признаков жизни. От силовой установки валил пар, колесо на передней оси было вывернуто под неестественным углом, а на многострадальном кузове, расшатывая покореженные листы обшивки, все еще копошились назойливые крылатые твари.
– Командир, куда тебя понесло?! – донесся испуганный крик Мигалыча. – Разорвут же! Тикать надо!
Глядя на доживавший последние минуты ракетовоз, сталкер разрывался между желанием броситься на выручку другу и необходимостью сохранить жизни остальных. Тонкий ручеек муранчиных тел уже потянулся к экраноплану, привлеченный стоявшей на крыле человеческой фигуркой.
Снова неразрешимая дилемма… Жестокий выбор без права на ошибку…
Сердце билось заполошно и стремительно, стук крови в висках заглушил остальные звуки. В отчаянии Таран оглянулся, напоровшись на пристальный взгляд сына.
«Что бы ты сделал на моем месте, Глеб?»
В глазах паренька, влажных от выступивших слез, вдруг промелькнуло что-то еще помимо испуга и предчувствия неминуемой беды… Удивление? Радость? Словно в замедленной съемке, рука его поднялась, указывая куда-то мимо отцовой фигуры, а рот растянулся в немом крике.
Таран, как ему казалось, был готов к любым неожиданностям, но, узрев возле ракетовоза Черного Санитара собственной персоной, решил, что тронулся умом. Закопченная броня, все тот же глухой шлем, продолговатый ранец за спиной, брандспойт огнемета в железных рукавицах… Восстав из мертвых, закованный в железный панцирь гигант двинулся к экраноплану, щедро поливая наседавшую муранчу струями всепожирающего пламени. Насекомые вспыхивали яркими факелами, и после пары нелепых кульбитов их опаленные тушки чадящими огарками падали в воду.
