– Пашу пригласите, пожалуйста, – проговорил знакомый голос в трубке.
В окно офиса пробивались первые лучи утреннего солнца, и я зажмурил глаза. Ужасно хотелось спать.
– Я это, я… обожди.
Давно пора уже привыкнуть к тому, что Вера вытаскивает меня из постели в самый неподходящий момент. В четыре часа ночи или утром, когда я отсыпаюсь после дежурства. Она будто специально выматывает меня, а я, дуралей, все равно радуюсь ее звонкам. Странное дело – за несколько месяцев нашего знакомства я даже полюбил сюрпризы. Конечно, не настолько, чтобы с легкостью бросаться в любую Верочкину авантюру, но, во всяком случае, мне всегда интересно, что же она выкинет на этот раз.
– Спишь на работе?
– Пытаюсь, слушай, ты не могла бы… – начал я, решив все-таки вымолить снисхождение у своей безжалостной госпожи.
– Подожди, тут срочное дело.
– Как всегда! У тебя всегда срочные дела, – вяло взбунтовался я. Мне стало обидно, что мои дела никогда не бывают срочными.
– Извини, дорогой, но с истерикой придется повременить. На этот раз все действительно серьезно. Ты должен мне помочь.
Ее голос звучал строго, но в то же время умоляюще. Кажется, она была чем-то напугана. Такой я ее еще не слышал.
– Ну что там у тебя?
– Через пятнадцать минут встречаемся на набережной. Ни раньше, ни позже. Если ты не придешь… Черт, они уже рядом… – не договорила она и бросила трубку.
Я вздохнул и сел на тумбочку. Жизнь и Верочка имеют одну общую черту – они обе любят ставить меня в дурацкое положение. Через пятнадцать минут меня ждет Вера, а через – я посмотрел на часы – тридцать придет начальство. Будем надеяться, что успею.
Быстренько наведя порядок, убрав тетрадки и выкинув остатки ужина, в офисе, я закрыл его на ключ и бегом помчался на набережную. По дороге меня осенило, что сегодня я не открывал дверь техничке. Не приходила? Или я проспал? Черт!
Когда я прибежал, Веры еще не было на месте. Со времени ее звонка прошло всего-то десять минут – значит, в запасе еще пять. Я уселся на каменное ограждение, вниз от которого серыми квадратными плитами набережная уходила в воду. Возле баржи для швартовки судов стоял лишь один видавший виды катер, мерно покачиваясь на барашках волн. Этим утром прошел дождь, и потому воздух был свежий и бодрящий, особенно здесь, возле воды. Я пожалел, что пришел в одном свитере на голое тело, который не спасал от прохладного ветерка, дующего с реки.
Тишину, царящую вокруг, нарушили два странных парня, появившихся из-за угла речного порта. Оба светлые, невысокого роста. Разговор их был не просто дружеской беседой, а больше напоминал обсуждение чего-то важного, я бы сказал даже, решающего. Один увлечено размахивал руками. Можно было подумать, что от него зависит судьба мира, всех людей и меня в частности.
– … я же говорю, что-то надо менять, – донеслось до меня.
Они шли в моем направлении, так что, вскоре я мог рассмотреть их получше.
– … Сабир, неужели ты не понимаешь!
– Давай по существу, что конкретно нужно менять?
– Пока не уверен. Нужно упорядочить ее действия.
Один был старше другого. Причем спорил в основном младший, второй пытался умерить его пыл.
– … кому-то нравится размеренное повествование, кто-то любит чередующийся поток событий. Чем ты недоволен?
Я бы, наверное, еще долго наблюдал за этими чудиками, но ощутил сильный шлепок по заду и от неожиданности чуть не свалился с ограждения. Обернувшись, я увидел за моей спиной Верочку, стоявшую на бетонном склоне. Со стороны земли ограждения были высотой не больше метра, зато с другой, ближе к реке, где находились плиты – метра два с половиной. Раньше этой разницы почти не было, а потом, когда стали черпать гравий, река обмельчала.
Я аккуратно слез вниз.
– С ума сошла! Я чуть не убился, – пожурил я Веру, втайне радуясь ее появлению.
– Т-с-с!
Вере было сейчас явно не до шуток. Я никогда не видел ее такой… забитой, что ли. Слипшиеся от дождя волосы свисают на плечи, кофточка застегнута со сдвигом на одну пуговицу, светлые джинсы заляпаны грязью – весьма жалкий вид. Взяв меня за руки и глядя прямо в глаза, она сказала:
– Паша, мне неловко тебя просить об этом, но…
– С тобой что-то случилось? – ее тревога передавалась мне по кончикам пальцев.
– Не имеет значения. Важно другое, – Вера замолчала, подыскивая подходящие слова. – Вышла нехорошая история. Один человек попал в переплет и ему нужно отсидеться пару дней. Пусти его к себе.
– В переплет?.. Что он натворил?
Во мне заиграли противоречивые чувства.
– Неважно.
– Неважно?! Да ты понимаешь, что говоришь! Если он что-то натворил, то мне же самому попадет в первую…
– Его подозревают в убийстве, – выпалила она одним духом, сильно сжав мои ладони, отчего я невольно скривился. Мне расхотелось возмущаться.
– Полегчало? – вяло усмехнувшись, спросила Вера.
Конечно, от нее можно было ждать многого, но бегства от закона…
– Могу тебя успокоить – он не виноват.
Да, Верочка, мне стало гораздо легче, родная.
– Точнее, он никого не убивал, просто оказался в неподходящее время в неподходящем месте. Ведь такое может случиться с кем угодно, даже с тобой. И тогда ты тоже будешь надеяться на помощь, как он. Помоги ему, я прошу.
– Отсидкой он ничего не выиграет. Тут нужны какие-то решительные действия…
– С этим ему уже помогают. Но, чтобы все уладить, нужно хотя бы на пару дней спрятать его. Паша, ты должен помочь или пострадает человек. Невинный человек!
– Это твой брат?
– Брат? – переспросила Вера, словно не понимая, о чем я. – Ах, Лешик! Нет, не он, ты его не знаешь.
– Кто он тогда мне, чтобы ему помогать? – вырвалось у меня, хотя, важнее, наверное, было узнать, кто он для Веры, раз она так старается ради него.
Я совсем не хотел ввязываться в сомнительную историю ради одного из ее дружков. Мало ли что она говорит – дыма без огня все равно не бывает.
– А я? Я тебе не безразлична!? – Вера шагнула на меня. – Не он тебя просит об этом, мне нужна помощь! Я тебя прошу сделать это.
Она в упор смотрела на меня, пытаясь убедить не словом, так взглядом в своей правоте. Но я молчал, не зная как поступить. Вера ждала. Скорее всего, она уже подумывала о том, как обойтись без моей помощи. Вид у нее был сердитый, но вместе с тем растерянный. Мне стало жаль ее.
– Черт с тобой, – тихо сказал я. Вера вопросительно подняла бровь. – Я согласен.
Пришлось пропустить занятия. Вера сказала, что Марик, тот самый несчастный молодой человек, придет в одиннадцать утра. А так как я его совсем не знал, то ключами поделиться отказался и запретил Вере давать ему свой дубликат. Я решил встретить его лично. Встретить и прогнать, если он мне не понравится. Хотя, прогнать навряд ли будет легко, учитывая опыт моих знакомств с Вериным окружением. Наверняка, еще тот наглец окажется.
Марик заявился в половину первого, когда я не выдержал и уже лег спать. Он трижды позвонил в дверь, каждый раз подолгу давя на кнопку. Посмотрев в глазок, я пожалел, что поддался на уговоры Веры, но все-таки открыл ему.
На пороге стоял высокий худощавый мужик, лет тридцати. Темный, с длинными кучерявыми волосами, перехваченными узкой ленточкой на лбу, и густыми баками до скул. Он был одет в кожаные, изрядно потертые штаны и красную рубашку с черными котами, из которой клешнями торчали жилистые волосатые руки. В одной из них он держал угловатую электрогитару бордового цвета с болтающимися порванными струнами, в другой – огромную спортивную сумку.
– Ну, – прохрипел он. Я вздрогнул. – Давай знакомиться. Марк.
С этими словами он отпустил сумку, отчего та грузно бухнулась на пол, и протянул мне руку.
– Павел, – представился я. А сам подумал, как бы избавиться от него поскорее, чтобы не оказаться следующей жертвой «пострадавшего».
В этот день я не отходил от Марка ни на шаг. Справедливости ради, должен заметить, что вел он себя прилично: ничего без спросу не трогал, еды не требовал, спать согласился на кухне. Словом, пока что жилец был безупречный, но все-таки непонятный и, возможно даже, опасный для меня.
Я листал тетрадки с конспектами, хотя это было, скорее, видимостью, чем необходимостью. А что мне оставалось делать? Если он прочно застолбил место возле телевизора и пялился в экран, по которому несколько часов подряд рассказывали о каких-то жуках (гитарист, значит?). Потом он ушел к себе, на кухню, я переключил канал на MTV, сделал погромче звук и, расслабившись, лег на кровать. Через полчаса он позвал меня кушать. Ну, дела! Кажется, Марк решил завоевать мое расположение.
Весь этот день мы провели вместе. Ни о чем не разговаривали и почти нигде не пересекались. Он – там, я – здесь. Вечером, скрепя сердце, я решил, что он все-таки заработал мое доверие и может оставаться без присмотра в моей квартире. Поэтому утром я отправился на занятия, но тревога за судьбу своей собственности все еще не давала мне покоя.
