— Вы это мне? — спрашивает он.
— Hablemos Espano, — повелевает мисс Сан Видео.
— О’кей, — отвечает Гид с испанским акцентом. Весь класс смеется. Выражение лица мисс Сан Ви-део едва меняется, но Гидеон (и я, конечно), видит, что рассмешил и ее.
— Скажи, что ты извлек из этого рассказа, — повторяет она по-испански.
— Что автомобили лучше мотоциклов? — предполагает Гидеон, тоже по-испански.
Ребята снова смеются. Мисс Сан Видео хмурится.
— Ты не знаешь, как произносить букву «рррррр»? — нарочно раскатисто произнося букву «р», говорит она.
— Нет, — отвечает он.
— Почему нет? — спрашивает она. — Боишься, Ги- деон Ррррейберрн?
— Это потому… — Гид знает, что нужно ответить, но чувствует такое давление со стороны, ощущает, как его щеки горят, и в результате выпаливает: — Мне кажется, ваш язык умеет делать что-то такое, что я не могу.
Он произносит это по-английски.
Все падают со смеху. Мисс Сан Видео в том числе. Гид сперва чувствует себя ошеломленным и ошарашенным, затем смущается и, наконец, тоже начинает смеяться, не в последнюю очередь потому, что Лиам, нагоняющий на него страх, гогочет громче всех.
Гид в жизни бы не признался самому себе, как радует его тот факт, что он насмешил Лиама. «Почему, — думает он, продолжая хохотать, — почему мне хочется произвести впечатление на парня, который мне даже не нравится?»
Когда Молли Макгарри оборачивается и улыбается ему самым краешком губ, Гид прекращает смеяться и кивает ей.
Для мальчиков кивок — это интимный жест. Молли слегка краснеет, и Гид вслед за ней. Они оба начинают улыбаться, потом пытаются сделать серьезное лицо. Он откидывается на спинку стула, а ребята в классе успокаиваются. Гид очень рад, что ему удалось продвинуться вперед, хоть и не намного, но зато так быстро.
Между ними явно пролетела искорка. Я это чувствую. Искорка — это хорошо, но парня вроде Гида, который чувствует интуитивно, но не умеет доверять своей интуиции, она может сбить с толку. Это может перерасти в тревогу, а именно ее Гид вечно старается избегать.
Родственница тех самых Бенитес-Джонс из Патагонии
В пятницу вечером, через две недели после начала занятий, Гидеон сидит в читальном зале. Он недоволен. Он понимает, что школа — для того чтобы учиться, но провести вечер пятницы в читальном зале — это же просто глупо! (Вообще-то, Гидеон, это в духе кальвинизма, и если бы ты не тратил все время на курение марихуаны и тревожные мысли о том, как произвести впечатление на соседей по комнате, переспав с Молли Макгарри до Дня Всех Святых, ты мог бы стать образованным человеком — собственно, за этим и послал тебя сюда твой работяга-отец.) Гидеон читает первую главу «Повести о двух городах», где женщина вяжет шарф. Мэдисон вчера тоже вязала… Свитер, который в основном состоял из дыр, призванных продемонстрировать ее грудь. Гид все время думает о ней. Молли Макгарри, конечно, славная, милая девушка, но Мэдисон… он не может объяснить.
А я могу. У Молли более глубокая красота. Она требует сосредоточенности. А Мэдисон… ну что сказать? Она как свитер с дырками.
По двору кружит машина службы доставки пиццы — наверное, для кого-нибудь из преподавателей. По пятницам Джим Рейберн оставлял Гиду двадцатку, чтобы тот заказал себе бутылку виноградной газировки и пиццу с колбасой. Съев пиццу, Гидеон звонил Даниэль. Они шли к нему в комнату и…
Даниэль. О черт, Даниэль! Ощущая влажную, горячую испарину и угрызения совести, Гид понимает, что, с тех пор как приехал в школу, ни разу не позвонил Да- ниэль, с которой они общались каждый день в течение… в течение… в общем, неважно (семи месяцев, Гид, ты встречался с ней семь месяцев!).
Гид просит разрешения вернуться в общежитие, соврав, что плохо себя чувствует.
Телефон-автомат находится в подвале общежития
«Проктор», в комнате для отдыха, где нашли свое последнее пристанище скромные подарки бывших выпускников. Не понимаю, как в школе, которую рекламируют как элитное место, допускают подобную запущенность. Полированная мебель сломана и поцарапана. Телевизор, подсоединенный к старому пыльному видеомагнитофону, принимает только один канал. На нем стоит запылившийся пластиковый цветок папоротника в жестяном горшке, накрытом цветастой тканью.
На красном диване с потрескавшейся виниловой обшивкой лежит мальчик в халате и читает «Поворот винта».
— Я болею, — объявляет он, стоило Гиду войти в комнату. — Ближе не подходи.
— А почему ты не у себя в комнате? — спрашивает Гид.
Парень пожимает плечами. У него кудрявые темные волосы и маленькие глаза, он носит очки. Вид у него со- всем мальчишеский. От него пахнет марихуаной, но может, это оттого, что он болен какой-то ужасной болезнью? Гид догадывается, что перед ним первокурсник.
— Я спустился, чтобы позвонить, — говорит мальчик. — Но телефон не работает. А я слишком устал, чтобы подниматься обратно.
Гид прикладывает к уху трубку. Молчание.
— Говорю же. — Парень театрально стонет и опускает на грудь открытую книгу.
— У тебя нет сотового? — спрашивает Гид. Вообще- то, он рад, что хоть у кого-то его нет.
Мальчик качает головой.
— Мои родители против сотовых телефонов, — отвечает он. — Они ненавидят правительство.
Гид не видит связи между этими двумя вещами. И он прежде никогда не слышал, что кто-то может ненавидеть все правительство сразу. Слишком уж это экстремально.
— Кажется, твои родители немного того, — говорит он.
— Возможно, — отвечает его новый знакомый, нисколько не задетый таким предположением. — У меня есть идея. Сделай мне одолжение. — Он садится, и Гид видит, что ему правда плохо. Он прислоняет книгу к потрепанному подлокотнику дивана и с ее помощью поднимается. — Я не смогу уйти отсюда. Ты можешь пойти к телефону-автомату в женском общежитии,
«Уайт», и позвонить по этому номеру? — Он листает книгу и достает оторванный угол газеты, на котором написан номер телефона.
Гид делает шаг вперед, но парень выставляет вперед руку, останавливая его.
— Говорю же, я заразный, — повторяет он и, сделав из куска газеты комочек, бросает Гиду. Он приземляется у его ног.
— Это телефон брата, — говорит мальчик. — Позвони ему и скажи, что бабушка приезжает завтра в четыре двадцать.
— Телефон брата записан у тебя на обрывке газеты? Гид не двигается с места, и тогда мальчик снова опускает книгу и смотрит на него.
— Послушай, если ты сделаешь это для меня, я буду твоим должником. — Гид чуть не смеется ему в лицо. Мальчик хмурится. — Может, тебе кажется, что я ничем не могу тебе услужить, но поверь, я много что могу для тебя сделать.
Этот мальчишка весьма самоуверен, хоть и действует ему на нервы.
— Хорошо. Бабушка приезжает в четыре двадцать, а звать тебя как? — спрашивает Гид, даже не скрывая раздражения.
— Микки Айзенберг, — отвечает малый.
— Рад знакомству. — Гид машет ему рукой, надеясь избежать очередной лекции о микробах. — Меня зовут Гид.
— Я знаю, кто ты, — отвечает Микки. — Ты тот парень, что сказал мисс Сан Видео, что она хорошо работает языком. — Он прищелкивает языком. — Эта мисс Сан Видео телка что надо.
— Тебе четырнадцать, — говорит Гид. — Тебе еще рано так говорить о женщинах. Это просто смешно!
Но Микки Айзенберг лишь пожимает плечами.
Я знаю, какие женщины мне нравятся, — заявляет он. — Когда-нибудь, может, и ты это поймешь
Кажется, я и в Микки Айзенберга начинаю влюбляться! Ну нет, конечно… Однако, если у него в четырнадцать уже определены сексуальные приоритеты, со временем дело может только улучшиться!
Комната отдыха в «Уайт» не менее уродлива, чем в
«Проктор», только на стене над автоматами репродукция картины Хоппера «Ночные ястребы». Гид разглядывает полотно, в особенности мужчину в тренче, сидящего за барной стойкой. Гиду кажется, что он похож на него. Этот парень тоже не знает, как ему поступить. У Гида в голове одновременно возникает тысяча вопросов. Может, Даниэль сама поняла, что у них все кончено и поэтому он перестал звонить? Должен ли он порвать с ней, как положено, или можно просто вести себя так, будто между ними и не было ничего, другими
словами, ничего не делать?
Второй вариант нравится ему все больше и больше. Потом на ум приходит фраза, которая, как ему кажется, идеально подходит к этой ситуации: «Мне надо разобраться в себе».
Ребята почему-то думают, что фраза «мне надо разобраться в себе» освобождает их от всех обязательств. А в девчонок она вселяет надежду, хотя надеяться-то не на что.
Нет, не разобраться в себе… Хорошо, что Гид сам это понял. За этой фразой последуют расспросы о том, чего он на самом деле хочет. Это совершенно ни к чему. В голове мелькает картина ссорящихся родителей. Он должен позвонить Даниэль. Тогда он поступит,
