— А, Ладлоу — это тот, с сауной?
— Он самый.
— По-моему, типичный грязный старикан, — негодует Крайтон.
— Нет, он был скорее мил. И совершенно безобиден, — не соглашается Фанни.
— Надеюсь, тем не менее ты его приложила по полной, — гнет свое Крайтон.
— Ты что, ревнуешь? — недоумевает Фанни.
— Не столько ревную, сколько не доверяю, — поясняет Крайтон. — На что она похожа, эта сауна?
— Такой себе деревянный сарайчик, совсем маленький. В углу печка. Двухуровневые полки; рассчитан на троих; четверо — уже под завязку. Практически без окон, с потолка льется тусклый желтенький свет — в общем, полное ощущение духовки.
— Вы оба были голые?
— Я сначала было задрапировалась в полотенце, но потом сняла— очень мешало.
— А он не пробовал?..
— Нет. Но была такая минута, когда он… — Голос Фанни дрогнул — ей припомнилась эта минута.
Крайтон, не спускавший глаз с дороги, мечет в нее короткий острый взгляд.
— Когда он что?
— Прикоснулся ко мне. Но это не в сауне, а позже, когда мы отдыхали, завернувшись в купальные халаты. Я полностью расслабилась, было так хорошо. Я показала ему свою татуировку. Он потрогал ее пальцем. И вдруг атмосфера накалилась. Не знаю, что было бы дальше, если бы в эту секунду не появилась его жена.
— Его жена? Ты мне раньше об этом не рассказывала.
— Крайтон, да мы в последнее время двух слов не успевали друг другу сказать, так оба были заняты. И сексом уже сто лет как не занимались.
— Я намерен наверстать упущенное в ближайшие две недели, — заявляет он. — Собираюсь замучить тебя вконец. — Фанни вместо ответа самодовольно улыбается. — Так что ж она сказала, эта самая жена?
— Поначалу ничего особенного. Но потом, когда он на несколько минут вышел, она вдруг выложила, каково это быть замужем за ним, — получилась довольно горькая исповедь. Ей нужно было выговориться.
— Короче, ты сделала его?
— Да, — подтверждает Фанни. — Думаю, да.
— Умница. — В эту минуту CD замолкает, и Крайтон просит: — Поставь что-нибудь еще.
— Давай послушаем радио, — просит Фанни. — Сейчас как раз новости.
— Опять новости, — сокрушается он.
Фанни нажимает кнопку на системе — включается Би-би-си-4. Ведущий по телефону обсуждает с кем-то произошедшую автокатастрофу. Проходит минута, а может, и две, прежде чем они слышат "Париж", "папарацци", "принцесса Диана".
— Диана? — вскрикивает Фанни. — Господи, что она еще выкинула?
Ведущий заканчивает телефонный разговор и объявляет:
Для тех, кто только что присоединился к нам. Получено официальное подтверждение: принцесса Уэльская скончалась от полученных травм в четыре часа утра в парижском госпитале…
Фанни ахает и хватает Крайтона за руку, из-за чего машина слегка вихляет в сторону.
— Диана погибла? Не могу поверить.
— Тише! — говорит он. — И отпусти мою руку.
Они внимательно слушают краткий выпуск новостей.
— Не могу поверить, — твердит Фанни. — Диана умерла. И Доди тоже.
— И водитель, — добавляет Крайтон. — Наверное, столкновение. — Он немного ослабляет нажим на педаль акселератора и сбрасывает скорость до 67 миль.
— Не могу поверить, — твердит Фанни,
— Ты это уже говорила, — пытается остановить ее Крайтон.
— Невероятно!
— Не так уж невероятно, — не соглашается Крайтон. — Ты только вспомни, что она выделывала в последнее время. Во всем этом было что-то безумное, безудержное. И обреченное — пахнувшее смертью.
— Но не такой же!
— Зато какой карьерный взлет, — отвечает Крайтон.
Фанни прыскает, но ей сразу делается стыдно.
— Крайтон! Это гнусно!
— Однако справедливо, — не унимается он. — Теперь уж никто никогда не посмеет ее критиковать.
Фанни на какое-то время погружается в молчание. Наконец, у нее вырывается:
— Черт!
— Ты о чем?
— Там у меня в "Дневнике" есть о Диане.
Крайтон переводит взгляд с дороги на Фанни.
— Что именно?
— Пара теплых слов.
— Иначе и быть не могло, ведь это ты писала, верно?
— Вот черт! — снова восклицает Фанни. — На что это будет похоже — ведь читатели знают, что она загнулась?
— Думаю, сегодня утром ты не одна в таком положении.
— От этого мне не легче, — огрызается Фанни.
— Я просто пытаюсь тебя успокоить. Дьявольщина! — восклицает он и бьет кулаком по рулю от огорчения.
— Что случилось? — пугается Фанни.
— Я пропустил поворот на М23, — говорит он и выключает радио.
— Не трогай радио!
— Оно меня отвлекает. Из-за него я пропустил поворот.
— Великое дело! Повернешь назад на следующем съезде.
— Я сам знаю, что делать. — Крайтон едва сдерживает раздражение. — Терпеть не могу промазывать. Слава Богу, у нас еще полно времени впереди. — Он снова доводит скорость до 70 миль.
Через несколько миль они доезжают до места, где можно развернуться, выезжают на противоположную полосу и возвращаются к пересечению с М23. Когда они оказываются на своем шоссе, Крайтон заметно веселеет и замечает:
— Потеряли всего минут двадцать.
Фанни, которая давно молчит и думает о чем-то своем, включает радио. Крайтону это явно не по душе, но он сдерживается и ничего не говорит. Ведущий беседует с корреспондентом, который докладывает, что у Кенсингтонского дворца начинают собираться люди, у многих с собой цветы. Корреспондент интервьюирует их — спрашивает, что привело их сюда. Одна из женщин отвечает: Она приходила в больницу, когда там лежал мой малыш. У него была лейкемия. Она держала его за ручку и разговаривала с ним. Она была чудесная.
Фанни разражается слезами. Крайтон смотрит на нее с удивлением.
— Что с тобой? — спрашивает он и снова выключает радио.
— Сама не знаю, — признается она.
— Ну ладно, все это печально. И очень ее жаль. Но ты даже не знала ее. И она тебе не нравилась.
— Понимаю, что это глупо, — говорит Фанни и сморкается. — Но ничего не могу с собой поделать.
— Может, у тебя критические дни?
— Ради Бога, Крайтон, — взвивается Фанни. — Неужели у меня не может быть обыкновенных человеческих чувств? Неужели все на свете объясняется гормонами?
— В Турции тебе сразу станет лучше, — говорит он, стараясь ее ободрить. — Даже раньше — как только самолет поднимется в воздух. Отпуск начинается в ту минуту, как стюардесса подносит первый бокал вина за счет авиакомпании, — я всегда так считал.
Фанни насупившись молчит некоторое время. Затем тихо говорит:
— Я не поеду.
— Что?
— Не поеду в Турцию.
— Что ты такое говоришь?
— Ты просто не понимаешь, Крайтон, это информационная бомба. Погибла самая знаменитая женщина в мире. Ничего подобного не происходило… ну, не знаю… со времени убийства Кеннеди. Реакция должна быть… невероятной. Как поведет себя королевская семья? Как поведет себя страна? Это будут всем похоронам похороны. Я не могу уехать из Англии в такое время.
— Ты хочешь отменить поездку?
— Да.
— Деньги нам не вернут.
— Что ж, очень жаль.
— Но мы так долго ждали отпуска — недели, месяцы! Мы оба измотаны. Нам необходимо отдохнуть, Фанни!
— Я могу потерпеть еще несколько недель.
— Зато я не могу каждый раз договариваться на работе!
— Тогда езжай один, — отвечает Фанни.
— Один?
— Да. Я не возражаю.
— Ты не возражаешь, — горячится Крайтон, — а меня спросить ты не хочешь? Ты думаешь, мне будет приятно одному торчать две недели в турецкой гостинице в каком-то курортном городишке?
— Может, ты познакомишься с какими-нибудь симпатичными людьми, — высказывает предположение Фанни.
— В самом деле? Ты, наверное, не заметила, люди обычно ездят в пуск парами или семьями. И не рвутся завязывать знакомство с одинокими молодыми людьми.
— Откуда ты знаешь, а вдруг там будет одинокая молодая женщина, — вырывается у Фанни, но она явно тут же жалеет о сказанном.
— И ты ничего не имеешь против?
Фанни старается уклониться от его взгляда, но он повернул голову и гневно смотрит на нее.
— Нет, если это будет безопасный секс и ты потом ничего мне не скажешь, — говорит она с вызовом.
— Ушам своим не верю, — недоумевает Крайтон. — Ты не в своем уме, Фанни. Ты ставишь на карту наши отношения.
— Извини, Крайтон, но я просто не могу себе представить, что нежусь у бассейна в Турции, пока тут совершается история. Почитываю в шезлонге позавчерашние газеты. Конечно, я бы предпочла, чтобы ты остался со мной. Но если тебе нужно ехать, езжай. Я не в обиде.
— Ладно, поеду.
— Давай.
До аэропорта они едут в угрюмом молчании. Крайтон подруливает прямо к залу регистрации, останавливается напротив стеклянных дверей, выходит из машины, не вынимая ключей из зажигания, и открывает багажник. Фанни стоит рядом с ним, пока он выгружает свои вещи.
