— А как бы ты его назвала? — спросила я, затягиваясь очередной сигаретой.
— «Прах и пепел» не пойдет?
Мы все засмеялись, но я не так искренне, как остальные.
Жирный кот по кличке Макс
А я ведь клялась себе не идти по стопам журналистов, которые пишут о своих дурацких котах.
Наш кот сбесился. В передней орет, чтобы его выпустили. Оказавшись снаружи, летит на задний двор и орет, чтобы его впустили обратно. Едва вернувшись в дом, бежит в переднюю и орет, чтобы выпустили. И так по кругу без конца. Неужто вообразил себя золотой рыбкой?
Зовут кота Максом, и, по-моему, он страдает какой-то депрессией. Вид у него такой, словно на своих мохнатых плечах он несет все проблемы вселенной; будто именно он отвечает за урегулирование на Ближнем Востоке и за графики движения на железных дорогах Великобритании. Выражение морды у него постоянно удрученное. Счастливым он не был даже в своем кошачьем детстве. Возможно, его слишком рано отлучили от матери, но он никогда не играл. Клубок шерсти, который перед ним крутили, он созерцал с унынием актеров из фильмов Ингмара Бергмана, а потом уходил. Это был самый безрадостный котенок, какого я знала. Теперь ему десять лет. Одного взгляда на его морду достаточно, чтобы усомниться в смысле жизни животных и людей. Зачем мы здесь?
У него серьезное расстройство желудка, потому что он, кроме всего прочего, еще и патологический врун. В нашем доме все время люди, и каждому члену семьи, каждому гостю Макс умудряется внушить, что его минимум неделю морят голодом. В жизни не слышала более громкого и гадкого кошачьего воя. Странно, что ко мне до сих пор не заявились работники муниципального отдела здравоохранения с аппаратом для определения уровня шума в децибелах. Иногда Макса кормят аж по шесть раз на дню. В итоге он дико разжирел. Я видела, как водители притормаживают и таращатся в изумлении, когда он бредет вдоль дороги.
Кроме того, он тупой. Наш дом битком набит диванами и кроватями, и кошачья корзина имеется, но этот болван предпочитает дрыхнуть посреди нижней ступеньки на лестнице, у всех на дороге. Разумеется, его беспрестанно будят пинками и руганью. Если однажды меня обнаружат у подножия лестницы и я буду там валяться колодой, с затухающим пульсом, знайте: виноват Макс. Но станет ли он скорбеть, вот вопрос. Вряд ли. С какой стати — я ведь всего-навсего та самая карга, которая отстегивает монеты на его кошачьи консервы.
Вот еще один пример Максовой тупости. Как-то раз он заснул, положив башку так близко к огню, что опалил усы. В результате без этого аппарата ориентации в пространстве он не вписывался ни в двери, ни в проем в живой ограде, пока усы не отрасли.
По-моему, он меня ненавидит. Иногда, обернувшись, я ловлю его презрительный, осуждающий взгляд. Он живо отводит глаза, но меня еще долго терзают неловкость, тревога и почему-то чувство вины.
Одна из моих подруг фанатично предана кошкам. (Знаете таких чудил: даже навещая вас в больнице, они интересуются здоровьем вашего кота.) Когда эта кошатница приходит к нам в гости, Макс надевает на себя личину сироты безродной. Жмется в углу и жалобно хнычет. Даже ухитряется прикинуться худым! Как по волшебству исчезают ошейник и медальон с именем, зато шерсть встает дыбом и выглядит притоном для миллионов блох.
— Бедный Максик! — всхлипывает подруга, хватает его в объятия, целует в морду, кормит, гладит и разговаривает с ним, как с человеком. — Ему просто нужны любовь и внимание, — с упреком объявляет она и несет изменника на второй этаж, в гостевую спальню, где он дрыхнет, положив свою предательскую башку на ее подушку.
И бесполезно ее уверять, что котяра притворяется, желая меня опорочить. Подруга убеждена, что кот обделен эмоционально и физически. Когда недавно я пожаловалась на то, что вся моя одежда в кошачьей шерсти, она только рявкнула:
— Значит, не носи черное!
Еще мне в Максе не нравится то, как плохо он обращается со своими приятелями. В первую очередь с одной жалкой самкой на трех ногах и с грустной мордой. Иногда он лупцует ее в саду. Правда, изредка приглашает ее разделить с ним трапезу. Но я не думаю, что Трехногая и Макс находятся в любовной связи — он в сексуальном плане бестолковый. Когда Макс был подростком, ветеринар рискнул предположить, что Макс гомосексуалист, но, по-моему, он просто-напросто импотент. Трехногой от него ни в жизнь не понести.
А недавно, как ни печально, Макса переехал автомобиль. Я позвонила домой сообщить новость.
— Сильно его изувечили? — спросил муж.
— Фунтов на двести, — ответила я, глянув на счет от ветеринара.
Интересно, котам выписывают успокоительное?
Мистер и миссис Голубые Волосы
Вы уже не раз слышали о моем пятидесятилетии — это я исходила из китайского принципа, что подлинный возраст человека исчисляется со дня (или ночи) зачатия. Но вот уже мне пятьдесят и по-западному. Если сорок — опасный возраст, то пятьдесят, наверное, — как бы поточнее выразиться? — гораздо опаснее.
В наши дни в пятьдесят уходят на пенсию. Все мы видели рекламу пенсионного фонда, где самодовольная супружеская чета с голубыми волосами шагает по площадке для гольфа или пьет чай в саду, нацеливая сверкающие зубные протезы на домашнюю лепешку.
Иногда нам показывают мистера и миссис Голубые Волосы на парусной лодочке, скорее всего, где-то в дельте речки в Эссексе. Свежий ветерок надувает парус лодки, а у наших супругов, как ни странно, волосок к волоску. Мне от души жаль мистера и миссис Голубые Волосы. Им не только приходится выливать на себя целый баллон лака для волос, прежде чем сесть в лодку, они также обречены на сплошной досуг. Досуг с большой буквы Д.
Судя по рекламе, их день начинается с завтрака в номере гостиницы. Миссис Голубые Волосы блистательна в кружевном неглиже, а ее мистер очень хорош в шелковом халате. В окно видны ровнехонькие дорожки к гостиничной площадке для гольфа, куда они скоро потащат свои клюшки, купленные на пенсионное пособие.
Во время ленча их можно застать в саду у сельского паба (крытого соломой), где они потягивают свои кошмарные безалкогольные напитки. Послеобеденное время занято прогулкой на упомянутой парусной шлюпке. Затем супруги совершают набег на сельскую антикварную лавку. Один из них — обычно мистер Голубые Волосы — показывает своей половине уродскую поделку. Под вечер оба возвращаются в отель и переодеваются к ужину. Мистер Голубые Волосы помогает своей миссис с замком на ожерелье. Иногда их руки соприкасаются.
Думаете, миссис Голубые Волосы боится, что мистер Голубые Волосы отлепит руки от ожерелья, схватит ее за горло и задушит? Например, с воплем «Я больше не вынесу с тобой ни минуты Досуга!»? Ничего подобного! Вот они, опять вместе, в ресторане отеля, чокаются высокими стаканами и прославляют друг друга за дальновидность, благодаря которой устроили себе такой неслабый пенсионный Досуг. Чуть позже мы видим, как шикарно они вместе танцуют, и мистер Голубые Волосы исполняет па наравне с супругой, в отличие от многих мужчин его возраста, которые, перепив, отрабатывают посадку задницей на пол.
Ну а теперь, конечно, баиньки. Однако в постели мы их никогда не видим. Секс, похоже, не из тех видов Досуга, которые привлекают мистера и миссис Голубые Волосы. Суть, похоже, в том, что секс по-прежнему занятие дармовое (его сложно приватизировать), и даже безденежные людишки, не позаботившиеся о прибавке к пенсии, все еще могут в свободное время развлечься этим приятным делом. Не нужно никакого дорогостоящего оборудования (разве что вкус у вас уж очень изощренный), а одежда решительно не приветствуется (опять же, разве что…).
Зато мы знаем, что в прошлом мистер и миссис Голубые Волосы все-таки состояли в неких сексуальных отношениях, поскольку иногда нам показывают их визит к внукам. Впрочем, для Голубых Волос сами внуки — лишь повод в очередной раз выпендриться и похвастать своим новым лимузином и фасонистыми чемоданами (багажник-то открыт!), оплаченными рекламным пенсионным фондом.
Чего мы еще не видим, кроме секса, — так это супружеских стычек. Голубые Волосы никогда не препираются, чья теперь очередь выносить мусорное ведро, не спорят из-за телевизионного пульта и не брюзжат, что внуки, у которых они гостили, посеяли ключик от шикарной сумочки миссис Голубые Волосы.
Нам не позволено и помыслить, что пенсия в пятьдесят — вовсе не такое уж райское блаженство. А ведь в мире Голубых Волос лучшие вещи тоже не бесплатны. Как и в нашем мире, их покупают в магазинах. Иногда на лице мистера Голубые Волосы я читаю тоску. По-моему, он скучает по работе и бывшим товарищам.
И миссис Голубые Волосы, несчастная женщина, мечтает вернуть прежнюю, допенсионную жизнь. Вместо теперешних гольфа, отелей, сельских пабов, лодок и танцев под аккомпанемент ресторанного квинтета хорошо бы немного благотворительности с утра, а после обеда библиотечная книжка и любимое ток-шоу.
