Они уже заявили о себе и сделали всё, что нужно, для получения разрешения полиции на открытие подобного предприятия. Через месяц эта бумага будет готова. Однако выполнение требований санитарно-гигиенических норм казалось нереальным. Многочисленным предписаниям, несмотря на безупречную чистоту, не соответствовала ни кухня Маравана, ни её собственная. Но даже если бы им удалось добиться невозможного, экономическая полиция или контроль за качеством продовольствия, пожарная или строительная инспекция в любой момент могли лишить их лицензии через суд. Не говоря уже о том, что, как беженец, Мараван не имел права на предпринимательскую деятельность. Андреа даже не могла предложить ему должность повара. На это место она планировала оформить себя, а тамильца — чтобы не возникло проблем со Службой управления бизнесом — взять, к примеру, кухонным рабочим. Всё это представлялось слишком сложным для проекта, который и без того легко мог провалиться. И кто вернёт ей деньги, если разрешение на открытие дела так и не удастся получить? Оставалось одно: проверить рентабельность их фирмы на практике. А для этого надо для начала поработать нелегально. Первое время, по крайней мере.
По большому счёту ей всё это не нужно. Уже через неделю после увольнения из «Хувилера» Андреа предложили новую работу. Пусть не в таком престижном месте, однако неплохо оплачиваемую и с приятной молодёжной публикой. В итальянском ресторане под названием «Мастроянни», с одной из лучших клубных сцен города. Поскольку контракт предусматривал исключительно ночную смену, сразу стало ясно, что Андреа там не задержится. А потом начались новые поиски.
Андреа затушила наполовину докуренную сигарету и опустила шторы на западном окне. День клонился к вечеру, однако стояла жара. Сквозь выцветшую коричневую ткань пробивался солнечный свет, придающий зимнему саду с его разнородной подержанной мебелью и пыльными искусственными пальмами, несколько старомодный вид. Андреа казалась самой себе фигурой на пожелтевшем от времени снимке.
Может, разумнее всего держаться от Маравана подальше после всего того, что она о нём узнала. Однако их первый совместный ужин навсегда лишил Андреа покоя, и теперь она всячески старалась убедить себя, что дело только в еде.
Казалось, убедительным подтверждением тому явился эксперимент с Франциской, за одну ночь изменившей своим наклонностям. У Андреа не было никаких оснований ставить под сомнение собственную сексуальную ориентацию, равно как и связывать свою судьбу с человеком, заманившим её в эту ловушку. Андреа так и не смогла простить Маравану обмана.
Она вынула последнюю сигарету из пачки с грозным предупреждением о вреде табака. При Дагмар курение в квартире запрещалось. Они одновременно отказались от этой вредной привычки. Однако оставшись одна, Андреа взялась за старое и иногда позволяла себе подымить в зимнем саду за неимением обычного.
Культурные различия между нею и Мараваном также грозили вылиться в проблему. Уже то, что она представила его как «шри» и «гуру», привело к небольшой размолвке.
— Пожалуйста, не надо называть меня так, — мягко, но категорично предупредил Мараван. — Если мои земляки узнают — я погиб.
Нет, вся эта идея никуда не годилась, с какой стороны ни посмотри.
Андреа положила сигарету в пепельницу и следила за тоненькой струйкой дыма, рассеивающейся в кроне пальмы. Может, именно эта картина и вдохновила её на окончательное решение. «Почему бы и не попробовать один раз», — подумала Андреа.
В квартире Маравана жалюзи были опущены, но окна и двери стояли нараспашку, обеспечивая сквозной поток свежего воздуха. Одетый только в саронг, тамилец сидел возле компьютера и читал о событиях на родине.
Правительство Шри-Ланки потребовало от ООН и других международных организаций покинуть северные провинции до конца месяца. Почти четверть миллиона тамильцев спасались на чужбине. Стране грозила гуманитарная катастрофа.
И вот недавно несколько самолётов армии «тигров Тамил-Илама» напали на авиабазу и штаб-квартиру полиции в Вавунии, области, давно уже объявленной правительством освобождённой.
При поддержке артиллерии боевики захватили радиолокационную систему, зенитные пушки и склад боеприпасов, уничтожив при этом неизвестное количество солдат.
В ответ правительственные войска бомбили область Муриканди и национальную автомагистраль А-9 с окрестными деревнями. Движение по трассе А-9 в направлении контрольно-пропускного пункта Оамантай парализовано. Доставка продовольствия и медикаментов прекратилась.
Для Маравана это означало одно: нужно больше зарабатывать. Теперь его семья вынуждена покупать всё необходимое на чёрном рынке, где цены растут день ото дня. Особенно на лекарства.
Вдобавок ко всему ростовщик Ори поднял пеню за неуплату процентов по задолженности и требует денег. А активные действия сторонников ТОТИ могут свидетельствовать о наступлении — вот уже в который раз! — решающей стадии освободительной войны.
Мараван до сих пор не имел постоянной работы, а пособия и того, что он получал за мотагамы, больше не хватало на содержание семьи.
Таким образом, тамилец находился в отчаянном положении, когда Андреа известила его по телефону о первых клиентах «Пищи любви».
— Она женаты? — единственное, о чём спросил Мараван свою напарницу.
— Больше тридцати лет, — насмешливо ответила Андреа.
Больше он не сомневался ни секунды.
Из этого окна видна улица и озеро с грядой холмов на противоположном берегу. Мараван стоит посреди своей белоснежной кухни рядом с гудящей вытяжкой из нержавеющей стали и кондиционером, какие бывают только в дорогих отелях. Большой обеденный стол, окружённый двенадцатью стульями, ещё не накрыт. Блюда будут подаваться из соседней комнаты, просторной гостиной, наполненной произведениями искусства, из которой открывается панорама города и можно выйти на расположенную на крыше террасу. На такого рода свиданиях, «ужинах любви», как называет их Андреа, присутствие повара, конечно, нежелательно.
В этой ситуации Мараван чувствовал себя неловко, как, очевидно, и хозяйка дома. Фрау Меллингер была женщиной под шестьдесят, очень ухоженной и, по крайней мере сегодня, немного застенчивой. Она то и дело под разными предлогами появлялась на кухне и, театрально прикрыв ладонью глаза, кричала: «Я не смотрю! Я не смотрю!»
Господин Меллингер удалился в свой кабинет. Даже он, как видно, чувствовал себя не в своей тарелке. В свои шестьдесят он отличался худобой, коротко стриг седые волосы и носил затемнённые очки в чёрной оправе. Он лишь один раз заглянул на кухню, чтобы, смущённо прокашлявшись, поздороваться с Мараваном. Однако стоило появиться Андреа, как его лицо просияло. Наконец, извинившись и пробормотав: «Ну, не буду мешать, колдуйте дальше», господин Меллингер удалился.
Только Андреа вела себя совершенно непринуждённо. В огромном пентхаусе она чувствовала себя как дома и с ловкостью носила своё золотистое сари. Маравану не нравилось, когда европейские женщины надевают сари, но Андреа, с её блестящими чёрными волосами, индийский костюм шёл, несмотря на белоснежную кожу.
Меню состояло из проверенных блюд.
Мини-чапати с эссенцией из корицы и листьев карри, поджаренных на кокосовом масле. Переплетённые машевые ленты. «Дамские пальчики» с рисом сали и чесночной пенкой. Цыплёнок с рисом саштика и кориандровой пенкой. Чураа варай с рисом нивара и мятной пенкой. Замороженная шафраново-миндальная эспума. Сладкие шарики, наполненные маслом гхи. Пряные глазированные раковины из нута с имбирём. Фаллосоподобные фигуры из спаржи и масла гхи, а также лакрично-медовое эскимо.
Андреа всё-таки удалось уговорить Маравана на этот эксперимент. Это вняв её уговорам, он придал спаржевой массе форму фаллоса, а вместо красных глазированных сердечек сделал раковины.
Поначалу это показалось Маравану слишком откровенным, и он воспротивился. Однако Андреа сказала:
— Я видела эротические фрески, которые полторы тысячи лет назад нарисовали твои предки на скале в Сигирии. Так что не будь ханжой.
Тамилец сдался, однако прикрыл свои изделия пергаментной бумагой, на случай если фрау Меллингер неожиданно зайдёт на кухню.
По замыслу Андреа, логотипом новой фирмы должен был стать храмовый колокольчик. Пока в соседней комнате супруги Меллингер пытались придать своим отношениям новый импульс, партнёры по бизнесу ждали условного знака на кухне.
Несколько раз Андреа слышался звон, и она прикладывала ухо к двери, но отходила ни с чем.
— Что будем делать, если не сработает? — волновался Мараван.
— Всё пройдёт как надо, — уверяла его Андреа. — А если нет, мы никогда этого не узнаем. Никто не признается в том, что напрасно потратил больше тысячи франков на эротический ужин.
