Чарльз Буковски - Макулатура

Синди, наверно, сидит там, скрестив теплые ноги, смотрит какую-нибудь очередную глупость по телевизору и смеется. Потом я подумал о Джинни Нитро и пяти ее космических приятелях. Они хотят завербовать меня. Я не продаюсь. Я должен накрыть эту шайку. Есть какой-нибудь способ. Может быть, если сумею найти Красного Воробья, Красный Воробей пропоет мне ответ. Или я рехнулся? Или это сон?

Я взял телефон и позвонил Джону Бартону. Он был на месте.

— Алло, Джон, говорит Билейн. Никак не могу выйти на Красного Воробья. Может, вам взять другого человека?

— Нет, Билейн, я в вас верю, вы справитесь.

— Вы правда так думаете? Не сомневаюсь ни минуты.

— Хорошо, я продолжаю поиски.

— Правильно.

— Если что-то возникнет, я с вами свяжусь.

— Действуйте. Спокойной ночи.

Он повесил трубку. Хороший мужик.

Я хотел было снова зажечь сигару. Чуть не выплюнул ее. Из дома вышла Синди Басс. Она направлялась к машине. Влезла.

Детка, детка, откройся мне.

Она завела мотор, включила фары, задом подала на улицу. Развернулась, поехала на север. Я следовал за ней в нескольких десятках метров. Потом она свернула на главный бульвар, точнее, на Тихоокеанское прибрежное шоссе. Она направлялась на юг. Я держался в трех корпусах за ней. Она проехала перекресток, а передо мной зажегся красный свет. Пришлось рисковать. Прошел под чьим-то носом, но не столкнулся. Я услышал гудки, и кто-то обозвал меня мудаком. Не хватает людям оригинальности.

Я снова шел за ней в трех корпусах. Она ехала по правой полосе. Сбавила e.$, свернула направо, к мотелю. Мотель «Медовые дюны». Мило. Остановилась у номера 9. Я подъехал к номеру 7. Выключил зажигание, погасил фары и стал ждать.

Она вылезла, прошла по дорожке к двери и постучалась. Дверь открылась, там стоял мужчина.

Эх, Синди!

Мужчина стоял на свету, и я разглядел его. Интересная внешность. То есть не для меня. Для нее, наверно. Он был молод. Невыразительное гладкое лицо с тонкими бровями, пышные волосы. Похоже было, что у него косичка. Вы знаете эту породу. Заплетенная. Законченный осел. Они обнялись в дверях. Ну и поцелуйчик! Я услышал смех Синди. Потом она вошла, и дверь закрылась.

Я схватил видеокамеру и отправился к администратору. Вошел. Там никого не было. Маленький письменный стол. Звонок. Я нажал кнопку. Ничего. Нажал со всей силы, шесть раз.

Потом он появился. Старый пердун. Он был босой, в длинной ночной рубашке и вязаном колпаке.

— Ага, — сказал я, — наладился маленько вздремнуть, а?

— Может, наладился, а может, нет. Твое какое дело?

— Без обид, сэр. Нужна комната. Есть свободные?

— Ты сутенер?

— О нет, сэр.

— Торгуешь наркотиками?

— Нет, сэр.

— Жалко. Мне бы коксику.

— Я продаю Библии, сэр.

— Какая гадость!

— Несу людям Слово.

— Ко мне это говно не вноси.

— Как угодно.

— На хер!

— Хорошо, сэр, мне нужна комната.

— Есть две. Номер 8 и номер 3.

— Вы сказали — номер 8?

— Я сказал — номер 8 и номер 3. Плохо слышишь?

— Дайте номер 8.

— Тридцать пять долларов. Наличными.

Я отсчитал. Он схватил деньги, швырнул ключ.

— А квитанции не полагается?

— Что?

— Квитанции?

— Скажи по буквам.

— Не сумею.

— Тогда не получишь.

Я взял ключ, вышел от него, дошел до номера 8, отпер дверь. Приятная комнатка — если ты бездомный.

Я нашел на кухне стакан. Принес его в комнату и приставил к стене соседнего номера 9. Повезло. Их было слышно.

— Билли, — услышал я голос Синди Басс, — давай не торопиться. Давай сперва немного поговорим.

— Потом поговорим, — сказал Билли. — У меня вон шлямбур, с ним что-то надо делать. Мне нужно тело, а не слова!

— Я хочу сперва в душ, Билли.

— В душ? Ты что, в саду работала?

— Ох, Билли, какой ты остроумный!

— Ладно, иди в душ. А я пока лед положу на эту кобру!

— Ой, Билли, ха-ха-ха!

Я улыбнулся, впервые за несколько недель.

Теперь я ее прищучу.

Я прижимал стакан к стене и продолжал слушать. Послышался шум воды в душе. Бедняга Басс, он был прав. Но тут все правы — или не правы. Или задом наперед. И какая разница, в конце концов, кто кого пялит? Как это все уныло. Бум-бум-бум. Но люди втягиваются. Только перережут им пуповину, они привязываются к другим вещам. К зрелищам, звукам, сексу, деньгам, миражам, матерям, онанизму, убийству, к утренним похмельям в понедельник.

Я опустил стакан, залез в пиджак, нашел полбутылки джина, глотнул. Это всегда прочищает мозги.

Я задумался, а не сменить ли мне работу? Вот сейчас я ворвусь и засниму сцену совокупления — и мне это совсем неинтересно. Это просто работа, деньги на квартиру, на водку, просто коротаешь время до последнего дня или ночи. Жвачка. Муть. Мне бы стать великим философом — я бы сказал им, как это глупо — торчать тут и гонять через легкие воздух.

Черт, что-то я впал в мрачность. Я еще врезал джина, потом приставил стакан к стене. Она уже, наверно, выходит из душа.

— Мамочки, — сказал он, — ты сложена как десять кирпичных сортиров!

— Ой, Билли, ты правда так думаешь?

— Я же сказал тебе, а?

— Ты всегда что-нибудь приятное скажешь, Билли.

— Нет, ты посмотри, какого размера груди! Ты бы все время падала на нос, но, думаю, тебя уравновешивает большой зад.

— Нет, у меня зад не большой, Билли.

— Рыбка, это не зад! Это фруктовый сад, желе и сливки с ямочками!

— А я сама, Билли? Тебе неинтересно, что у меня внутри?

— Рыбка, ты что, не видишь, как эта вещь передо мной пульсирует и скачет? Я буду у тебя внутри.

— Билли, кажется, я передумала…

— Детка, нечего тут думать! Иди сюда! И влезь на эту Башню Страсти!

Я отнял стакан от стены, проверил мою камеру, выскользнул за дверь и подошел к крыльцу номера 9. Замок был легкий. Я открыл его кредитной карточкой.

Услышал, как просят пощады пружины в спальне. Я включил камеру и бросился туда. Есть. Билли пахал, как десять кроликов. Каким-то образом он заметил меня. Слез, соскочил на пол. Разинул рот. Он был очень удивлен, а потом очень разозлился. Естественно.

Он смотрел на меня.

— Бля, это что еще такое?! Синди села на кровати.

— Он сыщик, Билли. Он ненормальный. Он вломился к нам, когда мы лежали с Джеком, и стал снимать. Он совсем помешанный. Я посмотрел на нее.

— Заткнись, Синди! Допрыгалась! Я все-таки взял тебя за жопу! Билли двинулся ко мне.

— Эй ты, думаешь, я выпущу тебя отсюда живым?

— Еще как, мой мальчик, у меня не будет никаких проблем с уходом, никаких.

— Это кто сказал?

— Это мой дружок сказал.

Я вынул из наплечной кобуры мой 0,32.

— Эта дрянь меня не остановит.

— А ну попробуй, гниль! Он медленно шел на меня.

— Я убил трех человек, четвертый для меня — пустяк!

— Врунишка, врунишка. — Он улыбнулся, наступая на меня. — Твоя мамка ворочается в гробу!

— Еще шаг, педрила, и тебе конец! Он сделал шаг. Я выстрелил.

Он не шелохнулся. Потом залез себе в пупок и вынул пулю. Ни крови, ни даже синяка.

— Пули для меня — тьфу, — сказал он, — и ты тоже.

Он отнял у меня револьвер и швырнул в угол.

— А теперь потолкуем как мужчина с мужчиной, — сказал он.

— Слушай, друг, давай обсудим. Можешь взять мою видеокамеру. Я бросаю эту работу. Ты меня больше не увидишь.

— Знаю, что не увижу, потому что я убью тебя!

— Да, — крикнула с кровати Синди, — убей этого подлого шпика! Я обернулся.

— А ты не лезь, Синди, мы с джентльменом сами разберемся. Я поглядел на Билли.

— Правда, Билли?

— Правда, — ответил он.

Потом он поднял меня и швырнул через всю комнату. Я ударился о стену и упал на пол.

— Билли, — сказал я, — неужели нас поссорит эта курва? С ней полгорода спало!

Билли засмеялся и двинулся ко мне.

Тут меня осенило. Этот тип тоже космический пришелец. Вот почему он не почувствовал пулю. Я встал и прижался к стене.

— Я раскусил тебя, Билли! Он остановился.

— Да? Ну-ка скажи.

— Ты космический пришелец! Синди захохотала.

— Я же сказала — он ненормальный! Я поглядел на Синди.

— Этот малый просто-напросто мохнатая змея одноглазая. Он прячется как бы в человеческом теле, но это мираж. Билли замер и смотрел на меня.

— Где ты познакомилась с этим малым? — спросил я.

— В баре. Но я в эту чушь не верю. Он не пришелец.

— Спроси его.

Синди снова рассмеялась.

— Ну, Билли, ты космический пришелец?

— А? — спросил он.

— Вот видишь, видишь! — сказал я Синди. Билли повернулся к ней.