Они прошли между стиральной машиной и двумя раковинами — не такими, как в альбоме «Весенний сад», открыли узорчатую стеклянную дверь в глубине помещения. Таро нажал выключатель, и сразу же вокруг них возникло желто-зеленое пространство. Ниси увидела его целиком. Да, здесь ее окружала гамма цветов от зеленого до желто-зеленого. На стенах, на краях самой ванны пересекались, натекали одна на другую линии разного цвета, и сам воздух казался окрашенным в зеленоватый цвет.
В отличие от альбомного снимка, сейчас был вечер: из окна не падал свет. При электрическом освещении зеленый цвет плитки был менее ярким, чем на фотографии, которую Таро часто рассматривал. Он испытал легкое разочарование. Всего лишь ванная комната в чужом доме. С резиновыми мячиками, в которые играли дети, с раковинами, на которых наклеены картинки с персонажами мультиков, с выстроившимися в ряд простенькими бутылочками шампуня.
Ванная комната в доме, где в 2014 году живет молодая семья.
Ниси, забыв о впившихся в руку осколках, присела на край ванны и оглядывала окружающее их небольшое пространство. Губы приоткрыты, глаза за стеклами очков поблескивают: смотрит на воплотившуюся мечту. Кровь из раны на щеке подсохла, теперь это бурая царапина. Таро заметил на ее губах легкую улыбку. И вспомнил ее слова: «Мне повезло».
Ниси, увы, так и не сфотографировала ванную комнату с зеленой плиткой, хотя маленькая камера лежала у нее в кармане. Она забыла. Только запечатлела в памяти.
Вызвали такси, и Таро повез Ниси в больницу, где пациентов принимали круглые сутки. Ждать им пришлось довольно долго, но Ниси ни разу не пожаловалась на боль. Она была сильно возбуждена, без умолку говорила о мозаике в ванной комнате.
— Что же смешать, чтобы получить такой цвет? Может, акварель с акрилом? Вдруг да подойдет, чтобы передать такое. Как вы думаете?
— Я же не пишу картины…
— Ну да, конечно. Я не такой уж профессионал, но, думаю, в данном случае лучше не красить каждую плитку отдельно, а придать цвет всему интерьеру. Можно раскрасить и цветными карандашами.
— …как было на фотографии.
Ниси ничего не ответила.
Раздалась сирена скорой помощи: погрузили в машину и увезли пациентку на носилках. У стойки регистрации какой-то старик настойчиво бубнил одно и то же.
На руке раны у Ниси оказались глубокими: в трех местах наложили одиннадцать швов. На лице, к счастью, были только царапины — видимо, очки послужили защитой. Скулы в порезах, но обошлось без зашивания.
Ниси и Таро ждали счет, и тут появился муж Мивако. Таро впервые увидел Ёсукэ. Высокого роста, с правильными чертами лица и безупречными манерами. Ёсукэ прежде всего принес извинения Ниси и заплатил по счету. Потом отвез их домой на своей темно-синей машине немецкой марки. И Ниси, и Таро пришли в восхищение от того, как в ней комфортно. На следующий день семейство Морио в полном составе посетило Таро — с глубокими извинениями и благодарностями. Харутэру напряженным голосом произнес: «Извините», но головы так и не поднял; Таро, присев на корточки, погладил его по щеке.
Неделю спустя Ниси сообщила, что Морио раздают мебель и электроприборы, и затащила Таро посмотреть. Царапины на лице у нее почти зажили, через три дня обещали снять швы на руке. В доме у Морио Мивако угощала их горячими оладьями. Они были обильно политы кленовым сиропом. Таро хотел воздержаться от домашней выпечки, но перед ним поставили тарелку, причин отказаться не нашлось, так что он попробовал их как бы от лица своих коллег-сладкоежек. Повторяя про себя все похвалы, которые сослуживцы адресовали кулинарному искусству Мивако, он опустошил посуду.
Насчет мебели Мивако объяснила, что дома в Фукуока все есть, везти отсюда — целая морока, поэтому они будут благодарны, если Ниси и Таро заберут себе то, что им нравится. «Даром?» — спросил Таро, на что Мивако рассмеялась: «Дотошный!»
Ниси взяла одно из двух зеленых кресел с веранды, пароварку и домашнюю хлебопечку.
Таро — второе зеленое кресло, угловой диван и оттоманку, которые занимали середину большой комнаты, а со второго этажа — диван с откидной спинкой и софу в форме огромной подушки, а также громадный холодильник.
Десять лет назад, еще живя в Осака, Таро как-то попал в кафе, где стояло множество самых разных диванов, воспроизведенных с известных в истории дизайна образцов, и с тех пор он мечтал жить в комнате, сплошь заставленной диванами, — и вот это осуществилось.
Спустя несколько дней с помощью Морио Ёсукэ и его сотрудников он втащил все диваны в комнату, и та в них просто потонула: свободного пространства не осталось совсем. Теперь все время, что Таро находился дома, он проводил на диванах. На оттоманку положил доску и превратил ее в стол. На угловом диване и диване с откидной спинкой попеременно спал. Когда он, завернувшись в одеяло, сворачивался в клубок у спинки, то ощущал себя животным, устроившимся в норе. Таро казалось, что так должна была чувствовать себя личинка в той прилепившейся к раме бутылочке.
«Змее» тоже предлагали взять какую-нибудь мебель, но та категорически отказалась: дескать, в ее возрасте пора уже избавляться от вещей, поэтому ей ничего не нужно. Таро предвидел такой ответ: он сам чувствовал, что в комнате «Змеи» любая мебель станет лишней. Он подарил ей полученный от сослуживца пригласительный билет на художественную выставку, и «Змея» очень обрадовалась. Похоже, она еще не нашла новую квартиру.
Ниси переехала во вторник, пока Таро был на работе. Когда он вечером возвратился домой, квартирка под знаком Дракона уже опустела. В покинутом помещении на первый взгляд ничего не изменилось по сравнению с предыдущим днем, но темнота внутри была уже другой — не такой, какой она бывает за окном дома, где живут люди. Темнота, в которой ничего нет, которая скрывает абсолютную пустоту.
Поздно вечером от Ниси пришло по имэйлу короткое письмо. Она писала: «Спасибо, что помогли увидеть ванную комнату. „Палаццо Саэки III“ — хорошее место, желаю вам наслаждаться этим, пока вы там живете. Завидую: скоро вы увидите свежую зелень и цветы в саду домовладелицы». Ниси добавила также адрес сайта, на котором можно смотреть нарисованные ею комиксы.
Разминувшись со съехавшими Ниси и семьей Морио, вернулся домой старший сын владелицы дома. Он посетил Таро с просьбой освободить квартиру. Рост за метр восемьдесят и круглое лицо как-то не гармонировали друг с другом; он сказал, что некоторое время поживет в доме матери: вышел на пенсию, нужно решать, что делать дальше с земельным участком, и понемногу избавляться от вещей в доме. Его мать в добром здравии, находится в местном доме престарелых, она продает землю, где стоит ее собственный дом и дом со сдаваемыми квартирами, здесь будут строить большой многоквартирный комплекс. На визитной карточке, которую он вручил Таро, было напечатано: «Саэки Торахико [11]».
— У ваших братьев — старшего и младшего — в именах, случайно, нет иероглифов «бык» и «заяц»?
— Я единственный ребенок, — с удивлением отрезал Торахико. — Одинок, родственников, на которых можно положиться, тоже нет, поэтому, если при жизни не разделаюсь с домом… после меня никого не останется, так что я должен сделать все возможное… Как говорится, вылетевшая птица не пачкает гнезда.
«Ловко!» — прозвучало в голове Таро. Это был его собственный голос, но он не вырвался наружу, и, что это могло означать, Таро пока не понял.
— А вы знали Усидзима Таро и Умамура Кайко, которые давно, лет двадцать назад, жили в доме позади вашего?
— Аа, эта странная пара. Тот альбом с фотографиями… сразу после того, как он вышел, наезжали тут подростки посмотреть на дом… Кажется, те и жили-то здесь всего год или два. Мамаша у меня вечно сует всюду свой нос, ее иногда приглашали в гости. Говорила, что однажды пошла попросить клетку для птицы.
— Птицы?
— После того как умер волнистый попугайчик, он у них раньше жил. Клетку потом использовали под цветы.
