— Теперь давайте есть жаркое из зайца, — сказал Рейнеке, — больше он не будет ябедничать на меня королю!
Лисы освежевали зайца и наелись досыта. Госпожа Эрмелина, облизывая лапы, заявила:
— Спасибо королю и королеве, доставившим нам такое лакомое блюдо!
Потом она расспросила Рейнеке, как это все случилось, и он ей рассказал, что наврал королю с королевой без зазрения совести.
— Поэтому, дорогая женушка, — заключил Рейнеке, — нам надо удирать отсюда в Швабию. Скоро мой обман откроется, и уж тогда не миновать мне виселицы.
И он произнес перед женой хвалу Швабии. Там замечательная еда: куры, гуси, утки, зайцы, кролики, финики, фиги, сахар, изюм и чудесные большие и малые птицы. Хлеб там пекут не на воде, а на масле и яйцах. Вода пресная и чистая, упоительный воздух, а ручьи кишмя кишат превосходнейшей рыбой.
Но его жена Эрмелина возразила:
— Зачем нам уходить в чужую страну, муженек, где мы будем жить в нужде и бедности? Здесь у нас есть все, чего душа пожелает, и пусть бы даже король вот-вот приступил к нашей крепости со всем своим войском, разве мы не сумеем от него ускользнуть?
Рейнеке немного подумал и сказал:
— Хорошо, пусть будет так! Правда, нам трудно тягаться с Нобелем, но мы этого короля еще хорошенько одурачим и так осрамим, что ему и не снилось! Хлебнет он лиха, какого еще не ведал!
31Между тем Беллин ждал за воротами, он прохаживался туда-сюда, чтобы убить время, и вовсю ругал зайца.
— Лампрехт, Лампрехт! — кричал он. — Выйдете вы, наконец, или нет? Поторапливайтесь, нам надо засветло вернуться домой!
Это услышал Рейнеке и вышел за ворота, чтобы успокоить барана.
— Не тревожьтесь, Беллин, — обратился к нему лис, — заяц Лампрехт просит меня передать вам сердечный привет. Ему у нас очень нравится, говорит он, так что вы можете потихоньку двигаться домой. Он вас вскоре догонит, ему только хочется еще немножко поболтать с тетушкой, госпожой Эрмелиной.
— Но я слышал, как он кричал, — возразил Беллин, — словно ему грозила смертельная опасность. «Беллин, — звал он, — помогите, Беллин, на помощь, Беллин!» Что вы с ним сделали, отчего он так кричал?
— Ах, ничего, — смеясь, отвечал Рейнеке, — просто женские штучки. Дело в том, что, когда я сообщил моей жене, что должен совершить паломничество в Рим, к папе, бедняжка от испуга упала в обморок. Наш друг Лампрехт, разумеется, сразу бросился к ней, но, боясь, что один он не сумеет оказать ей должную помощь, позвал вас, вот и все!
— Что бы там ни было, — задумчиво проговорил Беллин, — это был крик ужаса!
— Неужели вы думаете, — раздраженно сказал лис, — что я способен хоть пальцем тронуть моего друга Лампрехта? Нет, будьте уверены, Беллин: я скорее бы сам остался внакладе, чем причинил бы хоть малейший вред Лампе, моему любимому дружку!
32Прежде чем Беллин успел ему что-то ответить, Рейнеке продолжал:
— Вы еще помните, Беллин, как король просил меня сообщить ему мое мнение по некоторым важным вопросам? Так вот, письма готовы, я написал их пока Лампрехт играл с моими детишками и в охотку ел с ними пирожные. Не будете ли вы так добры передать королю эти письма?
— Любезнейший Рейнеке, — спросил Беллин, — надежно ли упакованы эти письма? У меня с собой нет никакой сумки, а мне было бы неприятно, если бы по дороге какая-нибудь из печатей оказалась повреждена, — король непременно подумал бы, что я вскрыл его почту.
— Я знаю, как помочь делу, — живо заметил Рейнеке, — я уложу письма в ранец из Браунова меха. Там уж с письмами ничего не случится, печати останутся в целости, и король наверняка вас похвалит, если вы так быстро доставите ему мои послания.
Баран Беллин всему этому поверил. Рейнеке побежал обратно в дом, засунул в ранец голову зайца, которую он отгрыз, а ранец плотно завязал. Беллин не должен был знать, что там лежит. Рейнеке повесил ранец Беллину на шею и наказал по дороге не открывать. Он завязан совершенно особым узлом, сказал Рейнеке, и если вы попытаетесь его открыть, король непременно это заметит.
— У меня и в мыслях не было, дорогой Рейнеке, копаться в чужих письмах, — обиженно заявил Беллин, а лис ответил:
— Тем лучше, Беллин! Раз уж вы такой надежный гонец, то я вам разрешаю передать королю, что всему, что содержится в моем послании, вы способствовали своими советами, более того, в сущности, вы-то и подали мне идею! Король наверняка вас за это похвалит!
Услыхав это, Беллин от радости подпрыгнул вверх на три фута и воскликнул:
— Благодарю вас, Рейнеке, благодарю, вы и впрямь — теперь я это вижу — благородный и милостивый господин.
Он еще попросил Рейнеке передать привет Лампрехту-зайцу, после чего пустился в обратный путь и прибыл с ранцем из Брауновой шкуры к подножию королевского трона.
— Рейнеке приветствует вас, государь, — доложил баран, — и шлет вам важное послание, которое вас обрадует. — Он положил ранец к ногам короля, выпятил грудь и прибавил: — Всему, что там написано, я весьма способствовал своими советами.
— Что же там написано? — спросил король, но этого баран не знал, а потому ответил:
— Это вы сейчас прочтете сами, государь.
Но король читать не умел, посему он велел позвать Бокерта-бобра и Хинце-кота, которые славились своей ученостью и понимали многие языки и письмена.
33Бобр и кот развязали ранец, и когда они его открыли, оттуда вывалилась окровавленная голова Лампрехта.
— Вот поистине странное послание! — сказал Бокерт-бобр. — Разве это не голова несчастного зайца, который пошел провожать лиса?
— Она самая! — воскликнула королева.
А король Нобель вскочил с трона и в ужасном гневе закричал:
— Ах, Рейнеке, Рейнеке, попадись ты мне сейчас, ты б еще сегодня вечером плясал на самой высокой виселице! Тьфу на тебя, как бесстыдно ты меня обманул!
От испуга и ярости у льва на лбу лопнула жила, и он в беспамятстве упал на пол. Леопард, ближайший родич короля, старался ему помочь и вскоре снова привел его в чувство.
— Что случилось, государь, отчего вы так вышли из себя? — спросил Леопард, и тогда король рассказал всем о гнусном злодеянии Рейнеке.
— Больше всего меня удручает, — сказал он в заключение, — что по совету этого мошенника и убийцы я так жестоко бросил в темницу моих лучших и благороднейших советников. О Браун и Изегрим вкупе с вашей женой Гирмундой! Как я теперь исправлю то зло, какое вам причинил?
— Я знаю, как поступить, государь, — вмешался Леопард. — Отдайте медведю и волку презренного Беллина, который посмел еще хвастаться тем, что Рейнеке все сделал по его наущению. А затем давайте снарядим войско и пойдем войной на Рейнеке, покамест не изловим его и не повесим!
34— Быть посему! — воскликнул король и хлопнул в ладоши. Затем он приказал немедля вывести Брауна и Изегрима из темницы, оказывая им высочайшие почести, проводить к королю и снова усадить их на прежние места в совете. Кроме того, он повелел известить всех животных о преступлении Рейнеке. А баран Беллин будет отныне и навеки со всеми своими детьми, внуками и правнуками выдан на расправу Брауну и Изегриму. Так и поступили. Брауна и Изегрима освободили из тюрьмы и посадили по правую и по левую руку от короля, а баранье племя на все времена было отдано им и их потомкам на растерзание. Вот почему волки и медведи по сей день так алчно охотятся за баранами, овцами и ягнятами и рвут их, где только могут. Браун и Изегрим были довольны таким вознаграждением, однако, чтобы на их лицах окончательно сгладились следы обиды и недовольства, король приказал устроить большой пир, коему надлежало длиться двенадцать дней и двенадцать ночей. Это известие усладило слух Брауна и Изегрима, теперь лица медведя и волка сияли от радости. Они вознамерились пировать двенадцать дней и ночей подряд.
35Был устроен праздник, роскошью и блеском затмивший все прежние. Танцы под музыку труб и свирелей; в изобилии жаркого, вина и фруктов; животные в наипышнейших одеждах парами шествовали на бал. Бились на конных турнирах и в потешных схватках, ели, пили, пели и плясали, барабанный бой и звуки дудок вторгались в многоголосый говор веселых гостей. Конечно, Рейнеке среди них не было. Прошла целая неделя, и король с королевой со своего возвышения с удовольствием взирали в зал, полный красок и звуков. Вдруг к ним подскакал дрожащий от страха кролик; он почтительно поскреб лапкой пол перед королевой и повел такую печальную речь:
— Милостивейшая королева, благороднейший Государь, сжальтесь над несчастным кроликом! Такого преступления, что было учинено надо мной, еще свет не видывал! Вчера в шестом часу Рейнеке сидел перед своей крепостью, одетый в монашескую рясу, и, держа перед собой толстую книгу, бормотал молитвы. Вот я и подумал, что могу без опаски пройти мимо него, я ведь тоже был зван на ваш праздник и спешил ко двору. Как только Рейнеке меня заметил, он пошел мне навстречу. Но вместо того, чтобы со мной поздороваться, этот разбойник вцепился мне в затылок и впился в меня своими острыми когтями. К счастью, мне удалось спастись, потому что я вовремя пригнулся, но вот здесь, за ухом, еще виден след от Рейнековых когтей!
