Ознакомительная версия.
…Митя выбежал на пляж и увидел сразу, что все кончено: взвод солдат в упор расстреливал экипаж баркаса. Взорвался груз. Огненный клубок взлетел в небо.
– Виктор Николаевич! – завопил Митенька и повалился на песок.
Красин открыл своим ключом массивную дверь с табличкой «присяжный поверенный имярек», осторожно вошел в пустую барскую квартиру. В кабинете из кресла навстречу ему поднялась Надя.
– Вы? – удивился он. – Должен был прийти «Черт».
– «Черт» задержался на товарной станции, прислали меня, – она кашлянула.
– Вы не простужены? Хотите сделать рентгеновское просвечивание легких? – спросил Красин, присаживаясь на подоконник.
– Правда, что Горизонтов погиб? – спросила она.
– Да, – Красин нахмурился. – Принесли?
Надя вынула из сумочки свернутую газету.
– Отлично! Вот как прекрасно! – воскликнул Красин и залюбовался титулом: «Рабочий. Издание Центрального комитета РСДРП».
Он обернулся к Наде и вдруг застыл – такой он ее еще не видел. Сияющее юное лицо было обращено прямо к нему.
– Что с вами, Надя? – тихо спросил он.
– Вы так обрадовались «Рабочему», – прошептала она и вдруг отбежала, заговорила быстро, решительно, словно пытаясь уйти подальше от какого-то опасного места. – Леонид Борисович, я получила наследство, но вступить в права смогу по условию, только после выхода замуж. Наследство немалое, и я намерена все передать партии…
– У вас есть жених? – резко спросил Красин.
– Я хочу вступить в фиктивный брак, – тем же тоном ответила она.
Некоторое время они смотрели друг на друга в упор и молчали.
– Что ж, – Красин провел рукой по лицу, – я сообщу вам о решении товарищей уже из Петербурга.
– Почему из Петербурга? – тихо спросила она.
– Я нашел новую службу… – он отвернулся к окну. – В «Электрическом обществе 1886 года». Снова, как видите, год вашего рождения…
За окном в сером небе одиноко летал наполовину еще зеленый лист.
– Посмотрите, как высоко летит лист, – сказал Красин.
Она приблизилась:
– Уже осень…
Лист то планировал, то трепетал на месте, то падал, то взмывал.
– Как он отважен, – тихо сказал Красин. – Как будто его пилотирует какой-нибудь «Англичанин Вася».
– Леонид Борисович, – прошептала Надя.
Подполковник Ехно-Егерн докладывал генералу Кукучуеву:
– …К величайшему своему огорчению, ваше превосходительство, еще раз отмечаю закостенелость нашего аппарата. Более двух месяцев мы доводили на места скудные сведения о III съезде эсдеков. Только недавно объявлен по Империи розыск большевистских цекистов. Наконец, как иголка в стоге сена исчезла такая фигура, как инженер Красин, который по надежным сведениям избран в ЦК…
Он приподнялся на цыпочки и увидел, что генерал с величайшим старанием обводит сухим перышком фотоснимки грудастых задастых женщин в боксерских перчатках.
– Тэк-с, – сказал генерал, – а я вот слышал, что у нас в Департаменте завелись умники, которые какие-то там клапаны изобретают…
«Донес подлец, тупица, бурбон…» – в ужасе подумал Ехно-Егерн.
– Поступите под начало полковника Укучуева, – сказал генерал, – докладывать будете ему, – и вслед прошипел: – Прыткий какой… клапан…
В Петербурге, а затем в Москве даст гастроли уникальная группа женщин-боксеров госпожи Гаррэ. В Москве началась всеобщая стачка рабочих. Демонстрации на бульварах, стычки с войсками, грандиозные митинги в Университете. Патронов не жалеть, холостых залпов не давать! Свиты его Величества генерал-майор Трепов. Мариенбадские редукционные пилюли лучшее средство от ожирения. Бастуют все дороги! Выступают ораторы-большевики! Террористические акты и расстрелы по всей стране! МАНИФЕСТ об установлении государственного порядка – СВОБОДА=СВОБОДА=СВОБОДА!!! С трудом поддающееся описанию шествие на Невском, ликование народа, флаги разных партий, речи, речи, ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ героям… Казаки! Погромы в Лодзи, Киеве, Одессе… Граф Витте обратился к русским журналистам – ПОМОГИТЕ УСПОКОИТЬ УМЫ! Опытный садовник-пчеловод, лишенный каких-либо пороков, ищет место… Дворник Михальчук куском трубы убил члена МК РСДРП Баумана, похороны коего превратились в грандиозную манифестацию революционеров.
…Когда гроб с телом Баумана поравнялся с Консерваторией, зазвучал торжественный хор: «Вы жертвою пали в борьбе роковой любви беззаветной к народу».
Хор продолжает приглушенно петь, и возникает продуваемая осенним ветром площадь Кремля. На площади зябко поеживается группа либерально настроенных граждан. На Царь-пушку взбирается оратор-либерал.
– Сбылось, господа, сбылось – Россия вступила на европейский путь развития! Конституционная монархия, милостивые государи, как Великобритания! В голове не укладывается! Монарх постепенно превратится в чистый символ! Власть будет принадлежать избранникам народа!
В толпе.
– Эко размахнулся… восторженный человек…
Либералов сменяет разнузданная толпа мясников-охотнорядцев. На Царь-пушке оратор-черносотенец.
– А вы сытые, господа мясники?
– Сытые, хозяин!
– Ливеру вам под графинчик хватает?
– Хватает!
– Водку с вами хозяин пьет, не обижает?
– Не-ет!
– А вот социалисты, господа мясники, и голландец Карл Марс хотят весь российский достаток в свою пользу оборотить!
– Бить их надо, бить, бить!
Мясников сменяет журналистский корпус, «общественность». На пушке оратор, гость из Европы.
– Ледис энд джентльмен! Европа с ужасом взирает на приближение кровавой развязки в России. Мы призываем активную общественность поддержать графа Витте. Это единственный человек, который может спасти страну от уничтожения всякой законности. Мерси!
Площадь захлестывает мощная рабочая демонстрация. На Царь-пушку влезает Илья Лихарев.
– Мщенье, товарищи! Не позволим черной сотне безнаказанно вырывать борцов из наших рядов! Нельзя прекращать борьбу у самого края победы! Да здравствует вооруженное восстание!
Нарастает мощь хора, теперь он поет уже другую песню:
Негодяи черной сотни,
Словно псы низа подворотни,
Сзади лают и кусают,
Сзади подло нападают.
Даст им залп наш револьверный
Царским псам урок примерный!
Черный рой!
Прочь! Долой!
Пред дружиной боевой!
В темной комнате еле различимы головы, плечи и руки женщины и мужчины. Еле слышный шепот.
– Я боюсь за тебя, всегда боюсь за тебя…
– Ты знаешь, что мы не переживем друг друга, а значит, и бояться нечего.
– Есть вещи и страшнее гибели. Плохое время мы выбрали для любви.
– Другого времени у нас нет.
– Верно, но есть где-то блаженный остров Таити, и там живет Гоген.
– Ты бы хотел на Таити?
– Нет, я хочу быть здесь вместе со всеми… и бояться за тебя…
Павел Берг и незнакомая девушка остановились возле импозантного подъезда «Электрического общества 1886 года».
– Вы зайдете сюда и спросите инженера Красина, – сказала девушка.
– При чем здесь Красин? – пожал плечами Павел.
– Не забудьте предъявить визитную карточку, – девушка быстро пошла прочь.
Швейцар учтиво проводил Павла в элегантно обставленный кабинет, где уже сидело четверо молодых людей. На круглом столе стоял коньяк и ящичек с сигарами. Все пятеро настороженно поглядывали друг на друга, когда появился Кириллов, и тут все заулыбались.
– Товарищи, здесь мы все в полной безопасности, – сказал «Кандид». – Сейчас явится «Никитич»…
Павел вздрогнул и тут же увидел входящего Красина. Он энергично пожал всем руки, а Павлу шепнул:
– Не удивляйтесь, Павел. Я – «Никитич».
Павел был так ошеломлен слиянием образа преуспевающего инженера и легендарного вождя боевиков, что некоторое время не мог прийти в себя. Красин между тем говорил:
– …У нас мало ружей и револьверов, поэтому основным оружием в предстоящем восстании будут ручные бомбы-македонки. В Петербурге нам удалось добиться больших успехов в производстве взрывчатых веществ. Сейчас главное – наладить транспорт бомб, взрывателей и бикфордова шнура из столицы в Москву, Киев, Одессу, Ригу… Павел Иванович, что же вы коньяку не попробуете? У нас фирма солидная, и коньяк французский…
– Да-да, конечно, – суетливо закивал Павел.
Красин налил ему коньяку.
Поздним вечером, когда Красин вошел в подъезд своего дома, к нему метнулась какая-то тень. Он схватился уже в кармане за пистолет, когда узнал Павла. Глаза юноши горели.
– Я ждал вас весь вечер… Надя, ну выходи же! Он пришел! – Павел бросился в темный угол и вытащил за руку мрачно глядящую исподлобья Надю. – Надя, вот человек, по единому слову которого я отдам свою жизнь! Леонид Борисович, я только хотел, чтобы Надя увидела вас…
– Что это за гимназические штучки, Павел Иванович? – строго сказал Красин. – Вспомните о той ответственности, которая на вас лежит.
Ознакомительная версия.
