Голос был как из банки. Пегги Джин подумала, что Зоуи обернула трубку грязной кухонной тряпкой.
— Я тоже рада вашему звонку. Скажите, вы впервые покупаете украшение от «Диамонелле»?
— Нет, что вы, у меня их много. Обожаю «Диамонелле», вы даже не представляете, сколько комплиментов я получаю!
Пегги Джин по-прежнему широко улыбалась.
— Рада слышать, Зоуи. Позвольте спросить, что привлекло вас именно в этом кольце?
— Как вы сказали, оно роскошное и выглядит как настоящее: никому и в голову не придет, что это подделка.
— Именно, — кивнула Пегги Джин. «Пока все нормально, — подумала Пегги Джин. — Может, это другая Зоуи?»
— О да, я жду не дождусь, когда же смогу его надеть. Думаю, оно мне очень понравится. Особенно учитывая тот факт, что, в отличие от тебя, суки с волосатыми пальцами, у меня красивые пальчики, и кольцо будет выглядеть намного луч…
— Черт, Пегги Джин, я ее вырубаю, минутку.
Зоуи отключили, не дав договорить, раздался глухой звук и щелчок.
Задрожав и раскрыв рот, Пегги Джин бессмысленно уставилась в камеру.
— Пегги Джин, что с тобой? Пегги Джин? — Не получив ответа, режиссер крикнул инженеру: — Выключай ее, давай рекламу, быстро!
— Боже, она оскорбила меня в прямом эфире, на глазах у многих миллионов зрителей, — пробормотала Пегги Джин, едва сдерживая слезы.
Они с Триш сидели в «хонде» Пегги Джин на стоянке для сотрудников «Магазина на диване». Сразу после шоу Пегги Джин побежала к машине, вспомнив, что оставила сумочку с таблетками на переднем сиденье.
Сдерживая себя, чтобы не испортить макияж, Пегги Джин призналась Триш:
— Мне очень страшно. Кажется, меня преследуют.
Коснувшись рукой плеча Пегги Джин, Триш успокоила ее.
— Послушай, это всего лишь какая-то ненормальная, которая прислала пару писем и дозвонилась в эфир. И больше ничего. Она не станет опять звонить, и ты вскоре обо всем забудешь, вот увидишь.
— Вовсе не пару писем! Она присылает много писем, иногда почти каждый час! А теперь вот звонит! — завыла Пегги Джин. Валиум еще не подействовал.
— Я понимаю, тебе страшно. Люди в реальном мире вообще страшные, но это цена, которую мы платим за то, что всегда находимся на виду. Все мы иногда получаем письма от психов. Пройдет месяц, и ты даже не вспомнишь эту Зомби.
— Зоуи, ее зовут Зоуи, — поправила Пегги Джин.
— Зомби ей больше подходит.
— Не знаю. Может, ты и права, Триш, и мы таким образом расплачиваемся за популярность.
— Я же тебе говорю. Стоит беспокоиться только об одном, — добавила Триш.
— О чем ты? — встревоженно спросила Пегги Джин.
— Смотри, — Триш указала через дорогу, где над новым рестораном с помощью подъемного крана навешивали вывеску «Пончики».
Пегги Джин с облегчением улыбнулась.
— Меня это даже успокаивает. Где пончики, там и полицейские.
— Пегги Джин, не говори глупости, полицейские тебе не понадобятся. Пойдем вернемся в студию.
Пегги пришло новое сообщение.
Кому: [email protected]
От: [email protected]
Тема: Резать, резать!
Ты приказала вырезать меня из прямого эфира, даже не дав договорить?
И так ты обращаешься со своими ДРУЗЬЯМИ???
Новый цвет волос — неплохая идея, но, дорогая, позволь сказать тебе кое-что: он тебе не поможет. Как и твоим волосатым пальцам. Потому что ты просто крыса.
Но я знаю, как тебе помочь.
Резать, резать!
Пегги Джин затаила дыхание, читая последние два слова: «Резать, резать!» Это что, угроза? Угроза физической расправой? Может, у этой Зоуи окончательно крыша поехала? И у Пегги вовсе не волосатые пальцы, как твердит эта сумасшедшая! Пегги Джин нажала кнопку «Отослать». При этом она присмотрелась к пальцам правой руки, повернув их к свету, чтобы были видны волоски.
Да, волоски есть.
Она приняла еще одну таблетку валиума, запив ее маленькой бутылочкой мятного шнапса, которую взяла из самолета.
Когда закончилась третья на неделе программа из серии «Выбор Джойс» и начался спецвыпуск «Выпечка в индейском стиле» с Адель Освальд Кроули, Бебе вошла в кабинет и, открыв дверь, чуть не упала в обморок.
Б.
Я попытался вспомнить, сколько раз за ужином ты покраснела. После двенадцати сбился со счета, но решил, что чертовой дюжины достаточно. Как говорится, око за око.
С нетерпением жду новой встречи, (зачеркнуто)
Надеюсь скоро увидеть тебя, (зачеркнуто)
Ты веришь в любовь с первого взгляда? (зачеркнуто)
Искренне ваш, (зачеркнуто)
Все время думаю о тебе и молюсь, чтобы ты чувствовала то же самое.
Элиот
Ничего более романтичного, чем эта написанная от руки записка, никогда не попадало Бебе в руки. Это было даже более впечатляюще, чем тридцать длинных белых коробок, в каждой из которых лежала дюжина красных роз. Коробки были свалены в кучу на ее столе. В общей сложности сто пятьдесят шесть роз. Полное безумие. Первое, что сделала Бебе, — позвонила Роуз, своей матери, которая жила в Калифорнии.
— Мам, кажется, я встретила одного человека… — начала она.
— Дорогая, это же замечательно! В магазине? — спросила ее мать.
Бебе не продумала толком, как объяснить матери, как они познакомились. И стала импровизировать.
— У нас было только одно свидание, но у меня такое чувство, будто я составила список всего, что мне нравится в человеке, и его доставили мне на дом, как по каталогу.
— Он врач? — спросила ее мать. — Менеджер?
— У него свой бизнес, сеть магазинов.
Ее мать тихонько и радостно ахнула.
— Сеть магазинов? Ничего себе, целая сеть, это же здорово! А у нас есть его магазины?
— У него химчистки. Но не в этом дело. Главное, что он красивый, умный, у него есть чувство юмора и… не знаю, у меня просто хорошее предчувствие насчет него.
— Что ж, кому не нужна чистая одежда, — вздохнула мать, стараясь скрыть разочарование. — К тому же в будущем он мог бы расширить бизнес…
— У меня столько ваз нет, сколько роз он мне подарил.
Поговорив с матерью, Бебе оглядела горы коробок — верхняя была открыта. Это напомнило ей одну историю, которую как-то рассказала ей мать.
Когда Бебе было пять лет, она с родителями жила в Бруклине. Ее отец был офицером полиции Нью-Йорка. Он часто работал по ночам и пропускал праздники, и семья отмечала их раньше или позже. В день тридцатилетия матери Бебе он также был на работе. Курьер доставил в дом коробку, в которой были три дюжины роз. Почему за девять лет брака он выбрал именно этот день рождения, чтобы прислать розы?
Как будто что-то подсказывало ему, что в ту ночь его убьют при исполнении.
Бебе не помнила отца. Но помнила горе матери, потому что оно длилось много лет. И лишь когда Бебе исполнилось десять лет, мать открыла ей, что у нее был брат, которого она никогда не знала, потому что после рождения его отдали на усыновление. Родители Бебе только что поженились и не ожидали, что мать забеременеет так скоро: у них совсем не было денег. Было трудно принять такое решение, но им казалось, что так лучше для ребенка.
Мать Бебе до сих пор вспоминала те розы. И до сих пор жалела лишь об одном в жизни: что отдала своего ребенка на воспитание и тем самым потеряла частичку мужа. Разумеется, в ее жизни было еще одно несчастье — единственной дочери уже исполнилось сорок два, а та так и не вышла замуж.
Розы для Бебе всегда значили больше, чем просто розы. Розы были чем-то вроде символического послания от ее отца, которого она даже не помнила.
Макс ходил по супермаркету «Барнс и Ноубл» в пяти милях от своего дома и с притворным вниманием рассматривал книги, но на самом деле охотился на нового бойфренда. Нет лучшего места для поиска умного мужчины, чем книжный магазин, решил он.
В отделе художественной литературы он заметил симпатичного молодого парня. Брюки цвета хаки, голубая оксфордская рубашка, очки в проволочной золотой оправе. Макс остановился, наклонился и взял с полки книгу, притворившись, что читает, а на самом деле подглядывая. Макс внимательно изучал лицо парня, представляя его в разных ситуациях. Незнакомец, видимо, почувствовал, что его разглядывают, оторвался от книги и посмотрел Максу в глаза. Улыбнулся и снова погрузился в чтение. Максу удалось рассмотреть обложку: «Под стеклянным колпаком».[8]
Макс тут же вернул книгу на полку и пошел дальше по проходу мимо мужчины, резко свернув направо.
Остановившись в отделе детской литературы, Макс понял, что если не разработает стратегию, то наверняка столкнется с очередным поклонником «Стеклянного колпака». Может, поискать в секции фантастики? Хотя нет, сдался ему фанат «Стартрека» с часами-калькулятором. Отдел кино и телевидения? Но одна лишь мысль о том, чтобы сидеть в пятницу вечером дома и смотреть затасканную старую копию «Трамвая „Желание“» с парнем, который знает наизусть все реплики Бланш Дюбуа, наводила на Макса тоску. Отдел спорта? Нет уж, спасибо. Зачем ему бывший член студенческого сообщества, который будет шлепать его полотенцем. Фотография? Слишком претенциозно. История? Наука? Компьютеры? Нет, нет и еще раз нет.
