За порядком следят дежурные медсестры. За тем, чтобы никто не ел в неположенное время, не припасал от завтрака куски хлеба. Чтобы не лежали днем. Чтобы соблюдали гигиену. Сестры кричат на старух, если что-то не так. Когда никто не видит, могут отхлестать по щекам. Тех, кто сопротивляется, бьют скрученным мокрым полотенцем. Эх, лучше и не рассказывать. Не приведи Бог дожить до такого…
В отсутствии врачей всем на отделении заправляет старший медбрат. Он и за медсестрами следит, и нянечек гоняет, и с уборщиц требует чистоту поддерживать.
К воскресенью, когда на отделение пускают посетителей, старший медбрат старушек своих заставляет отмыться… Принаряжает кое-как …Причесывает… Рассаживает рядком. Предупреждает: смотрите, чтобы все, как одна, говорили, что всем довольны! И все нравится. А если какая из вас пожалуется… Та вообще пожалеет, что на свет родилась. И старухи кивают… Обещают ни на что не жаловаться…
Да и на что им жаловаться… Они больше пяти минут и не помнят ничего. Как будто и не было.
Когда закончатся часы приема, медбрат всех бабушек обыщет, передачи у всех отберет — от передач только вред один, поносы и чесотка… Если что целое в упаковке — конфеты или шоколадка — в киоск отнесет у проходной, продавщица у него принимает за полцены. Если кому-то в кармашек денежку сунули, сладенькое купить в том же киоске, медбрат тоже отбирает — не положено! Не боится ничего. Старухи все равно ничего помнить не будут.
Когда Ксюша впервые пришла в больницу, старшим медбратом был недоучившийся студент — высокий худой молодой человек с холодными глазами и насмешливым лицом. Звали его Леха Куманьков и на его футболке через всю грудь было написано: «Fuck off!» Как вы понимаете, это был Бэха.
Тогда Бэха еще не знал никаких немцев. И весь свой предпринимательский талант отдавал больнице. Кроме доходов со старушек у Бэхи были какие-то дела с администрацией, он в больницу что-то поставлял, то ли медикаменты, то ли продукты питания. Это тоже приносило деньги. К тому же младшему персоналу полагалось место в общежитии. Чтобы люди хотя бы ради жилья шли в больницу работать.
Поначалу Ксюша отнеслась к Бэхе подозрительно, даже враждебно. Но потом поняла: старушкам очень повезло, что у них был такой Бэха. К отделению Бэха относился по-хозяйски, как к источнику своего дохода. И за порядком, в общем, следил. И за тем, чтобы не было ненужной жестокости. Да и парень он, в общем, оказался не злой. А то, что к жизни он привык относиться практично, так от этого старухам было больше пользы, чем вреда. В соседнее отделение, где содержались мужчины, и зайти страшно. Там только стон стоял целыми днями…
* * *
Первые дни Ксюша ходила по отделению как в тумане. Не знала, за что взяться, все валилось у нее из рук. Кругом разруха и запустение. Вместо отломанных ножек под кровати подложены кирпичи. Линолеум протерт до дыр. Простыни ветхие, полотенца в руки взять страшно. А запах из углов… А туалет!.. Но главное даже не в этом. Главное — гнетущий дух заброшенности, атмосфера тоски и безысходности, царящая вокруг.
Врачи и сестры — все вроде бы нормальные люди, вроде бы даже не злые. Но к больным относятся сурово и подчеркнуто грубо. Смотрят на них не как на людей, а как на пустое место, как на растения, как будто бояться вникнуть в их положение, испытать сочувствие и разжалобиться.
И что же получается? Вот вроде бы жил-жил человек, любил, растил детей, работал… А потом приключилась с ним эта беда, плохо стало у него с головой. И что? На старости лет, вместо уважения и любви, ему — такое… Равнодушие… Презрение… Все только и ждут, когда он умрет… А если дни его проходят в больнице — так еще нечистота, унижение, страх… Как-то не по-людски. А ведь такое с каждым может случиться…
Но что с этим делать и с чего начать? Ксюша решила начать с большой уборки.
Целую неделю чистила и отмывала. Оттерла лезвием пятна с крашеных стен. Соскребла вековой желтый налет с кафеля. Отмыла окна, через которые с трудом пробивался свет. Побрызгала везде средством для уничтожения запахов… Поругалась с сантехником, чтобы он починил унитаз. Ввернула отсутствующие лампочки. После этого, как могла, навела уют — принесла из дома занавески, постелила полотняные салфетки на тумбочки, на подоконники поставила горшки с цветами.
Оглядела результаты труда — вроде бы стало лучше. Как говорится, глаза боятся, а руки делают.
— Зачем это? Только лишние хлопоты… — морщился Бэха. — Они же все равно ничего не понимают.
А вот и понимают! Все прекрасно понимают. Старушки буквально на глазах стали оживляться и веселеть.
Нет, в самом деле. Ну, предположим, не помнит чего-то человек, ну, не очень хорошо работает у него голова. И что? Это ведь не причина, чтобы он постоянно испытывал ужас и тоску. Тут все зависит от окружающих. Если, скажем, человека этого любят и о нем заботятся, то ведь он вполне может быть счастлив.
Окрыленная успехами, Ксюша пошла дальше. Переругавшись с Бэхой, она добилась того, что передачи перестали выбрасывать и отправлять обратно в киоск. Ксюша оживила холодильник, стоявший в сестринской, и стала составлять передачи туда — как, собственно, и положено. Под свою ответственность она взялась следить за продуктами — смотреть, чтобы в холодильнике ничего не залеживалось, испортившееся выбрасывать, бабушкам выдавать своевременно и ровно столько, сколько можно, у кого много — тех ограничивать, у кого нет ничего — подкармливать за счет других.
— Зачем тебе это нужно? — удивлялся Бэха. — Что им здесь, санаторий? Ну, свою подкармливай, это понятно. Но зачем вся эта бодяга с остальными?
— Как ты себе это представляешь? Моя бабушка будет есть, а остальные ей в рот смотреть и слюнки глотать? Не по-людски получается…
— А если кто-то пожалуется? Мол, мою передачу съели другие? Волокиты не оберешься…
— Как же они пожалуются, если ничего не помнят? — смеялась Ксюша.
Но в целом и Бэха был не против ее преобразований: чем лучше выглядят старушки и их палаты, тем довольнее родственники, тем больше денег они ему оставляют.
От дополнительного питания старушки и вообще сделались веселыми. На щеках появился румянец, любо дорого смотреть! Сидят на стульчиках, как куколки. Кто-то с соседкой разговаривает, кто-то о своем воркует себе под нос. Почувствовали старушки на себе чью-то заботу! Поняли, что кто-то не равнодушен к их судьбе. А ведь это так важно, понимать, что кому-то есть до тебя дело!
— Бессмысленным делом занимаешься, — говорил Бэха. — Пытаешься продлить нашим пациентам жизнь. А это — никому не нужно! Потому что они уже не люди — они растения. Ничего не помнят и ничего не соображают. Их жизни — это не жизнь. Это сплошное мучение — и для них, и для их родственников, и для нас.
Ксюша смотрела на него даже с некоторой жалостью.
— Ты дурак, Бэха, или прикидываешься? Люди — они и есть люди!
Бэха пожимал плечами.
— А ты ничего… Чудачка… — сказал он как-то, с любопытством ее разглядывая. — Жалко у меня времени нет!
— На что?
— А ни на что! — весело заметил Бэха. — На всякую любовь-морковь! Потому что делом надо заниматься! Бабки зарабатывать!
— А-а…
— Так бы у нас, глядишь, могло что-нибудь получиться…
Ксюша пожала плечами. Это вряд ли. Но Бэху зря расстраивать не стала. Зачем, раз у него на тебя и времени нет.
— Ты не думай, я не халявщик. Я не просто так! Ты мне очень нравишься… Только у меня времени совсем нет! Может, решим вопрос в духе рыночных отношений?
— Да пошел ты! — презрительно проговорила Ксюша. Проговорила, впрочем, беззлобно. Он совсем неплохой парень, этот Бэха. Не вредный. Терпит ее нововведения.
— А вот грубить не надо! Я же не настаиваю. Как говорится, колхоз — дело добровольное…
Подумав, Бэха добавил:
— Я знаю, с кем тебе надо дружить. С Матросовым. Будете два сапога пара.
— Без тебя разберусь! — отрезала Ксюша.
Видали такого шустрого? Еще советы дает! Вот ловкий парень.
…В первый по-настоящему теплый день Ксюша вывела своих старушек погулять на воздух. Вахтера внизу по будним дням не бывает, Ксюша просто отперла входную дверь и вывела группу бабушек во двор. Погуляла с ними пятнадцать минут, затем вывела следующую. А потом еще. Из всех ее палат по очереди.
И как-то раз, зайдя в палату после завтрака, Ксюша услышала, как Тося рассказывает своим соседкам про Лелятин. Рассказывает с удовольствием и вдохновением. Она вспомнила про Лелятин после долгого перерыва — несколько месяцев ей было не до городка своего детства. Ксюша даже прослезилась от радости.
Всем известно, что человек в возрасте может забыть то, что было с ним вчера или на прошлой неделе. Может забыть дни рождения детей и имена родственников. Но воспоминания детства держатся в его памяти дольше всего, их почти невозможно оттуда стереть.
