Ознакомительная версия.
Эсквайр был просто ВНЕ СЕБЯ от радости. Он гладил Мисс Боджи и ласково с ней разговаривал.
— Пожалуй, я пойду, сэр, — сказал он Пэну. — Вы понимаете, ее необходимо кормить вовремя и отборным клевером…
Оставшись один, Пэн вздохнул, посмотрел в окно на яркие звезды, которые он так любил, и сказал своей таксе тихо:
— Вот какая история, Бабилонья, голубчик… Ведь я так и не купил себе садовой лейки. Но мне, конечно, совсем, совсем не поэтому грустно…
Бабилонья прыгнул на колени к хозяину, уселся поудобнее и затих.
За грибами
Дядюшка Том и тетушка Бэсс
Пошли за грибами с корзинками в лес.
С корзинками в лес они за грибами,
Представьте себе, отправились сами.
А дома оставили стол и буфет,
В котором пирог и коробка конфет.
На кухне остались свежие сливки
И пудинг в духовке с клубничной подливкой.
Оставили стулья, кровать и комод,
С дровами сарай, а за ним огород,
Козла на лужайке, цветы на окошке,
А также собаку и рыжую кошку.
Дядюшка Том и тетушка Бэсс
С утра за грибами отправились в лес.
И только под вечер, довольны собой,
С грибами они возвратились домой.
И видят немыслимую картину:
Их рыжая кошка лежит на перине,
А рядом разлились свежие сливки,
И морда у кошки в клубничной подливке.
А кошка лежит, довольная очень,
И даже подняться с перины не хочет.
«О, боже! — воскликнул дядюшка Том. —
А может быть, вовсе не наш это дом?
Ну где это видано, чтобы на стол
С ногами залез бородатый козел
И чтобы собака на нашем буфете
Сидела и ела пирог и конфеты?
Наверное, сплю я, и это во сне
Кошмары какие-то видятся мне».
Дядюшка Том и тетушка Бэсс
Пошли за грибами с корзинками в лес,
С собой они взяли стол и буфет,
В котором пирог и коробка конфет.
Еще они взяли свежие сливки
И пудинг в духовке с клубничной подливкой.
С собой захватили кровать и комод,
С дровами сарай, а за ним огород,
Козла на лужайке, цветы на окошке,
А также собаку и рыжую кошку.
Дядюшка Том и тетушка Бэсс
С утра за грибами отправились в лес.
И только под вечер, довольны собой,
Все вместе они возвратились домой.
(самая грустная) Глава последняя (самая веселая)
Катись, тележка!
В Столе Находок у Пэна Трикитака появился ВЕЛОСИПЕД. Приехала на нем несравненная миссис Буль.
— Вот, мистер Трикитак, — сказала она, слезая с велосипеда. — Уже два дня он стоит у наших ворот, и никто не приходит за ним. Мы бы взяли эту машину себе, но мистер Буль говорит, что велосипед непроходим в болотах…
Она ушла, а велосипед остался в Столе Находок. Пэн Трикитак развил бурную деятельность. Он расклеил объявления, разослал письма по некоторым адресам, словом, перевернул вверх дном весь город. Но за велосипедом никто не приходил, и он стоял, грустно прислонившись к столу «Прием находок и заявлений». Каждое утро Пэн Трикитак стирал пыль со своего нового знакомого и смазывал маслом железную цепь. Он так в конце концов привык к велосипеду, что, пожалуй, расстроился бы, если б за ним пришел хозяин. Но таинственный владелец велосипеда как сквозь землю провалился.
А Пэн Трикитак потерял покой. Ночами он ворочался на своей софе и бормотал такое:
— Ах, Бабилонья, наверно, это так прекрасно — иметь свой велосипед!
— Вы только представьте, — говорил он теперь, встречая знакомых, — садишься и едешь. И все это одновременно — едешь и сидишь.
— Да, — мечтательно сказал однажды эсквайр Смит, — велосипед похож на лося с огромными рогами, а я так люблю уничтожать жаркое из лося.
— Вы что-то путаете, сэр, — ответил Трикитак. — При чем здесь лось? К тому же я не люблю жаркое, я его просто не ПЕРЕВАРИВАЮ. И потом, где вы видели, чтобы у жаркого были педали и два колеса с блестящими спицами? Нет, велосипед — это не жаркое. Тут, дружище, надо лишь научиться нажимать ногами на педали, и…
— Как это нажимать? — спросил Смит. — Нажимать можно только на земляничный пудинг, когда приходишь в гости и видишь, что все только этим и занимаются.
— Вы все перепутали, — сказал Пэн. — Лось… жаркое… земляничный пудинг… Я с вами говорю о ВЕЛОСИПЕДЕ. Представляете, — продолжал он, — стоит у вас дома велосипед и ждет не дождется, когда вы вскочите в седло и нажмете на педали. Хочешь — поезжай налево, хочешь — направо.
Прошла еще одна неделя, а за ней еще одна. Давно в разгаре лето, а велосипед все стоял в Столе Находок. И Пэн решился. Он открыл ящик самого большого стола под табличкой «Директор» и опустил туда пять фунтов. Потом он написал расписку: «Нынешним летом сего года джентльмен по имени Пэн Трикитак выкупил у конторы Стола Находок ничейный велосипед, красного цвета за 5 (пять) фунтов». И положил расписку в папку «Дело № ___».
Потом Пэн засмеялся от радости и выкатил свое сокровище на улицу. Здесь, на ярком солнечном свете, он как следует разглядел велосипед. Это был чудесный велосипед с блестящим рулем и спицами. На руль был привинчен звонок, который звонил весело, почти как брегет дедушки, которого звали не то Джон Трикитак, не то Джеймс Трикитак, а вернее всего — Пэн Трикитак. Звонок, в отличие от дедушкиного брегета, звонил всегда, стоило лишь захотеть. Пэн сел на велосипед и поехал к эсквайру Смиту.
— Смит, дружище! — крикнул он, останавливаясь перед домом эсквайра. — Садитесь на багажник, я покатаю вас!
Смит выглянул в окно и почесал свой красный нос.
— Я — на багажник?! — воскликнул он. — Вы, сэр, в своем умe? На багажнике может кататься только багаж. А я — Бенджамен Смит, эсквайр, отставной сержант!
— А от чего вас ОТСТАВИЛИ? — спросил Пэн. Это, признаться, давно его интересовало.
— В данном случае это не имеет никакого значения! — сказал Смит и скрылся в окне. Потом в доме хлопнула дверь, и эсквайр показался на крыльце. Его клетчатые штаны держались на одной подтяжке. — Вы шутите, сэр, так плоско, потому что вы не военный. Вы, пожалуй, и честь отдавать не умеете.
— А зачем ее ОТДАВАТЬ? Она мне самому нужна, — сказал Пэн и покатил дальше. Вскоре он увидел тетушку Тротти.
— Боже, — сказала она, — какая замечательная вязальная машина, да еще и на колесах. Пэн, голубчик, наконец-то я довяжу тебе пару носков, которые начала прошлой весной. Ведь ты знаешь, я все время теряю свои спицы, а в колесах твоей вязальной машины столько спиц, что на всю жизнь хватит.
— Но это не вязальная машина. Это — велосипед!
— Ну и что! — сказала тетя Тротти. — От твоего вязального велосипеда не убудет, если ты дашь мне пару спиц.
— Хорошо, я дам вам две спицы от моего новенького велосипеда. — И со слезами на глазах он отвинтил две спицы.
Но тетя Тротти слишком часто теряла спицы, так часто, что скоро прекрасный велосипед Пэна остался с одним колесом. Трикитаку ничего не оставалось делать, как научиться кататься на одноколесном велосипеде. Получалось это у него превосходно. Он мог ехать прямо, зигзагами, задом наперед… Вскоре Пэн достиг такого мастерства, что вытворял со своим велосипедом невероятные вещи — например, шел по дороге, а велосипед послушно ехал рядом.
— Ого, Пэн, малыш, да ты пошел в гору! — крикнул дядя Том, увидев однажды катящего навстречу Пэна, который, свисая с седла вниз головой, руками крутил педали да еще успевал срывать цветы на обочине.
— Не ПОШЕЛ, а ПОЕХАЛ в гору! — весело ответил Пэн, бросив дяде Тому букет цветов.
Он успел дать восемь представлений в парке Розового Детства. Тетя Тротти как-то сказала ему:
— Пэн, мой мальчик, у тебя большой талант. Ты не должен зарывать его в землю.
— Я не стану ЗАРЫВАТЬ ТАЛАНТ, — пообещал ей Пэн, — тем более что он БОЛЬШОЙ, а я потерял свою садовую лопатку на болоте в тот день, когда мы со Смитом разыскивали мистера Буля…
Но день проходил за днем, и мало-помалу соседи перестали удивляться его успехам.
Ночами Трикитак не спал, а смотрел на звезды и думал: «Разве можно так жить, изо дня в день, из года в год… Всю жизнь! В городе, где каждый знает друг друга… Сидеть в Столе Находок и ждать, когда же случится что-то необыкновенное? Как хорошо Сэндерлену Шерлоку — он изъездил весь мир, чего только не видел…»
А через три улицы от него в своей постели ворочался знаменитый брамин-йог Сэндерлен-Али-Мирза-Шерлок. Он мучился от бессонницы и думал: «Надоело бездельничать. Надо что-то предпринять. Ну хоть купить крокодила и научить его целоваться с публикой… Хорошо этому чудаку Трикитаку — приобрел велосипед, кувыркается на нем и — счастлив!»
В одну темную летнюю ночь, когда луна спряталась за облако, а фонари не горели, потому что муниципалитет экономил электроэнергию, Пэн поднялся с постели, натянул брюки и вышел из дома. В это же время со своей постели поднялся мистер Шерлок. Он тоже, как это ни странно для брамина-йога, натянул штаны и, засунув за пазуху бороду, вышел из дома.
Ознакомительная версия.
