Ознакомительная версия.
Ни обэжист, ни трудовик, до этого события уже не дожили.
* * *
Стена была высокая, в полтора человеческого роста, шириной как две школьные тетради и сложенная из красного кирпича стандартных советских размеров – двести пятьдесят на сто двадцать на шестьдесят пять сантиметров.
Всё в советах стандартное, да по ГОСТу.
И даже дети, с перекроенными мозгами, одинаковыми мечтами, рождённые вне похоти и секса. А принесённые аистами, найденными в капусте, купленные в магазине… ну и дальше по списку, в зависимости от фантазии рассказывающего «О происхождении».
Хотя и она у «Верных заветам Ленина», оригинальностью особо не отличалась.
Как и у тех, кто об этом пишет, рассказывает, надменно вспоминает – пошло всё это, избито, неподъёмно… монументально неподъёмно.
Серёжа и Ваня стояли, задрав головы и прикидывали, как перебраться на ту сторону.
Вариант номер «Раз» – один становится другому на плечи, затем цепляется за вверх стены, подтягивается и залезает, сначала закинув одну ногу, затем всё остальное тело. Далее, протягивает руку вниз, оставшемуся «у подножья», тот, в прыжке, её ловит и втягивается, забравшимся, к себе.
Всё, вроде, достаточно просто, когда на словах.
Да вот только, не так уж это легко физически – подтянуться, втащить… им же всего по двенадцать лет. Хотя тела уже достаточно гибкие, да сформированные, но силёнки ещё, далеко не на пике своих возможностей.
Вариант номер «Два» – надо идти вдоль стены, к дереву, что растёт в метрах пятистах отсюда. На него забраться проще. А потом, по толстой ветке, перелезть на саму кирпичную преграду. Далее, по ней вернуться на это место и слезть, уже на той стороне, по деревянным поддонам сложенных штабелями (об их существовании, рассказал Колька Крот).
Второй, вроде дольше в исполнении, но как-то полегче первого будет. А трудности, на то и придуманы, чтобы их, по возможности, избегать.
Есть такая особенность, что если в определённом обществе (в данном случае стране) усиленно навязывается торт коллективизма, с кремовыми прослойками из общих идей, речей, времени, труда, имущества – то обязательно, под лозунгом «Всё для блага человека, всё во имя человека!» будут возводиться, в огромном количестве, прочные, высокие, длинные и непробиваемые стены. Как в физическом воплощении, так и во всех своих бесплотных ипостасях.
Народ нуждается в охране, и часто, от самого же себя.
Так и наша «возведённая», по которой, друг за другом, медленно и усиленно держа равновесие, идут Серёжа с Ваней, служила отделением рабочего мира, от… от не рабочего.
С одной стороны расположился большущий завод строительных материалов, с многочисленными кирпичными, мозаичными, пластмассовыми и т. п. цехами, что усиленно выдают пятилетку за четыре. С другой – два, рядом стоящих, детских сада «Орлёнок» и «Тополёк» (интересно, не будь преграды, кого от кого, надо было бы охранять – детей от работяг, либо же работяг от детей), маленькая пожарная станция, рассчитанная на одну машину и шесть человек персонала, полупустой магазин продовольственных товаров, да и пустырь, давно расчищенный под районную библиотеку, но пока, так и не познавший на себе все прелести строительства.
Была у стены ещё одна немаловажная функция – разделять внутренне состояние от внешнего. Глубинного, от поверхностного. Показушного, добровольно-принудительного нахождения с одной стороны, от подсознательного, часто неосознанного, стремления на другую.
Серёжа и Ваня сползали по деревянным поддонам на территорию завода.
«Земля! Глядите, братики, земля!»[23]
Встали на твёрдую почву, давно вытоптанную рабочей обувью и теперь не дающую зелёных побегов травы, осмотрелись, вспоминая подробное описание Кольки Крота и найдя узнаваемые ландшафтные черты из рассказа, направились к месту своего визита – свалке нерабочих аккумуляторов, что находилась за котельной, между её дальней стеной и пока еще ни под что не приспособленным оврагом.
«Пусть там валяются, чего по одному то с ними возиться, как накопятся, так и вывезем всё вместе» – утверждал старший бригадир машинного цеха товарищ Бурков Александр Макарович. Шли годы, гора использованных АКБ становилась всё больше и они всё так же, упорно, продолжали не замечаться. БАМ (как, за глаза, называли шефа подчинённые) вышел на пенсию и уступил своё место, вкупе со своим Строительно-Вековым прозвищем, более молодому и менее активному товарищу Брагину Алексею Максимовичу. Тот стал держаться курса, оставленного предшественником и на случайно заданный кем-то вопрос, о залежах аккумуляторов, ответил – «А кому они там мешают? Придёт время – и до них доберёмся».
А вот время, как-то всё не спешило приходить.
И тут объявился Колька Крот. И нашел он место склада потаённого. И оглядел он, с восхищением, полезнейшие вещицы. И смекнул он, какую выгоду легко мог извлечь, из своих новообретённых знаний.
Хотя, на самом-то деле он мог найти его намного раньше, ведь с шести лет отец водил своего сына к себе на работу, в эту самую котельную, а если точнее – в душ. А что, хорошая замена городской общественной бани (да и платить не надо), ведь тут и горячая и холодная вода, и даже парилка присутствует. В городе мало кто дома мылся, разве что счастливые обладатели титана, нагревающего до нужной температуры текущую из крана.
Но как-то всё не сходились, в единое целое, пункты «Своди сына в душ», «Тщательнее давай уши намыливай!», «Ну куда ты старое надеваешь? Мать что зря тебе чистые положила?», «Не сиди тут с кислой рожей, сейчас договорю с Фёдырычем и домой пойдём», «Иди, на улице поиграйся, только не вздумай один свинтить на проходную».
И вот – сложились.
Бездельничающий и ждущий «договорю» отца, Коля решил удовлетворить своё любопытство и узнать, что же там за углом, потом за вторым, потом за третьим…
Так использованные АКБ и нашлись.
Брошенный обломок кирпича, ударился об аккумулятор, отломив, от объекта нападения, кусок пластмассовой оболочки, размером с детскую ладонь.
Ваня и Серёжа, подручными средствами, усердно разбивали пару (каждый – свой) мёртвых двенадцативольтовок, на скорость – кто быстрее выпотрошит свинцовые пластины.
Они были далеко не первые, на этом кладбище бывших хранителей энергии. Колька Крот, уже второй месяц, выменивал, у сверстников, информацию об этом священном месте, на всякие для себя нужности и полезности. За это время, здесь побывало уже с десяток мальчишек, и теперь, повсюду валялись раскуроченные останки АКБ с вынутыми и унесёнными внутренностями.
Но ничего, заботами БАМа, их ещё надолго хватит.
Закончив извлечение необходимого, парни поняли, что переоценили свои физические возможности, когда решили, что два – это не один и драгоценного свинца будет больше. Один – это не два и нести намного легче.
На том и порешили – половину припрятали, вторую разделили меду собой и, осматриваясь по сторонам, чтобы не поймали, отправились в обратный путь.
«Зло безнаказанно царит в Диком Краю и путников повсюду подстерегают опасности. Даже продуманные планы мудрых чародеев вроде Гендальфа и добрых людей вроде Элронда могут провалиться, когда совершаешь опасное путешествие по Дикому Краю. Гендальф был достаточно мудр, чтобы понимать это. Он знал, что в любую минуту может случиться непредвиденное, и не надеялся, что удастся обойтись без страшных происшествий во время перехода через высокие горы с их недоступными пиками и зловещими долинами, где властвует беззаконие. Обойтись и не удалось!»[24]
Первым, по поддонам вверх, полез Ваня, оставив друга внизу, «на шухере», пока он сам перекидывает свинцовые пластины через стену. Добравшись до верхушки кирпичной кладки и сбросив, на ту сторону, первую партию груза, он сам чуть было не полетел вслед за ним, когда, чем-то испуганный Серёжа, моментально вскарабкавшийся по деревянным изделиям, пробегая, оттолкнул его плечом. Ошарашенный лидер смотрел вслед своему войску, которое сейчас уносилось по узкой, в трёх метрах над уровнем земли, «тропинке», в сторону дуба, хотя до этого, по ней же шло медленно, аккуратно, держа строй и боясь свалиться.
Хотел было окликнуть, но вдруг услышат?
Может следом? Но ведь там что-то произошло. Что-то неизвестное, страшное, но при этом жутко любопытное.
Ваня, лёжа на поддонах и стараясь быть незамеченным, высунул голову, осматривая, прилегающую к стене, местность.
Вот оно в чём дело – знаменитая Муха рвалась, сдерживаемая цепью, в их сторону и беззвучно лаяла.
Значит, она теперь обитает здесь.
Неожиданно.
Хотя, герои на то и герои, чтоб о них быстро забывали.
* * *
Зима двухгодичной давности.
В очередной вторник, Элла Максимовна, шестидесятисемилетняя старушка, ровно в девятнадцать тридцать, по местному времени, вышла из дому.
Ознакомительная версия.
