Ярдли – Стечфорд – «Лиса и гусь» —
Почему у нее в доме так холодно? Потому что ей не по карману оставлять радиаторы включенными на целый день. И даже когда включает, никогда больше не выставляет регулятор на «пятерку», как в прежние зимы. Теперь только на «двойку», а то и ниже. Почему? Потому что библиотека не может ей нормально платить. Потому что правительство радикально сэкономило на библиотечном бюджете. Потому что ныне мы все – предположительно – живем в эпоху «бережливости».
– «Лиса и гусь» – Эрдингтон – Уиттон – Перри-Барр – Хандсворд —
Новое ключевое слово, «бережливость», вошло в оби ход всего лишь годом ранее. И что оно означает? В 2008-м случился глобальный финансовый кризис, и некоторые из крупнейших международных банков оказались на грани краха. Из беды их выручили сбережениями простых вкладчиков, за что последние теперь и расплачиваются: социальные услуги минимизировали, пособия урезали. Но оно того стоило, потому что прежде мы жили не по средствам, и вообще «мы все в одной лодке».
– Хандсворт – Уинсон-Грин – Беарвуд —
Собственно, именно по этим причинам Вэл теперь если и включала радиаторы, то только на «двойку», и предпочитала ездить и ездить по кругу на 11-м автобусе, нежели возвращаться домой в промерзшую гостиную. И все же она не могла не думать о биржевых брокерах и фондовых менеджерах, чьи действия довели банки до столь отчаянного положения. Многие ли из них, задавалась вопросом Вэл, включают радиаторы не более чем до отметки «два»? Вряд ли.
– Беарвуд – Харборн – Селли-Оук —
Это соображение злило ее и угнетало. А злость и подавленность, в свою очередь, провоцировали чувство вины. Элисон не очень-то весело жить с матерью, когда та постоянно сердита и угрюма. Но как ей избавиться от злости и дурного настроения?
– Селли-Оук – Коттеридж – Кингс-Хит — Прошлым вечером Вэл смотрела телешоу, в котором известный комик Микки Парр разразился сатирическим монологом насчет банкиров, что до сих пор получают премии, даже после того, как правительство накачало их «нашими с вами» деньгами, – зрители в студии заливались истерическим хохотом. Вэл сидела на диване с бокалом пино гриджио и озадаченно хмурила лоб. Над чем эти люди смеются? Вместо того чтобы гневаться и впадать в депрессию?
– Кингс-Хит – Холл-Грин – Экокс-Грин – Ярдли.
Она все еще размышляла на эту тему когда автобус прибыл на ее остановку, на сей раз поездка длилась чуть дольше – два сорок. Было три часа дня. На выходе Вэл замешкалась: а не остаться ли еще на один круг? Но тут же одернула себя, даже для нее это чересчур. Она спустилась на тротуар и направилась прямиком в супермаркет с целью отыскать на полках что-нибудь, чего они с Элисон еще не ели на ужин (но дешевое). И когда она с пакетом двигалась к своему дому, запел ее мобильный, возвещая о звонке от Черил, что перевернет ее жизнь.
* * *
Элисон опять засиделась в пабе с Селеной и домой вернулась поздно. Входную дверь она отперла, когда уже перевалило за половину десятого. Прошла на кухню и обнаружила сумку с продуктами, до сих пор не распакованную. Из гостиной доносился звук телевизора.
Элисон вынула из сумки первое, что попалось под руку, – маленький пластиковый пакет с надписью «Цыпленок-лакомка», мультяшным лиловым цыпленком, что, хитро улыбаясь, впивался клювом в собственную конечность. Элисон перевернула пакет и прочла надпись внизу мелким шрифтом: «Произведено компанией “Санбим Фудс”, филиал “Группы Брануин”».
С пакетом в руке она отправилась в гостиную:
– Мам, это еще что такое? Решила поприкалываться?
Вэл вскочила:
– Где тебя черти носили? Я полдня не могу до тебя дозвониться.
– Прости, телефон разрядился. – Элисон почти кричала, чтобы перекрыть орущий телевизор. – Убавь звук, пожалуйста. И вообще, зачем ты смотришь эту дрянь?
На экране разворачивалось популярное реалити-шоу: с десяток знаменитостей, заброшенных в австралийские джунгли, проходили двухнедельный тест на выживание, а зрители отсеивали их по одному путем голосования. Раньше Вэл такого сорта передачами брезговала, но сейчас, похоже, она была готова смотреть все подряд.
– Зачем я это смотрю? – Вэл ткнула пальцем в экран. Лицо у нее раскраснелось, указательный палец дрожал. – Ты правда хочешь знать? Затем, что я буду в этом участвовать.
От волнения она пучила глаза, ожидая реакции Элисон. Но для дочери ее слова были пустым сотрясением воздуха. Разумеется, она их расслышала и поняла каждое по отдельности, но связать воедино в осмысленную фразу ее мозг отказывался.
– Ты о чем? – растерянно спросила Элисон.
– Черил позвонила днем. Я сначала подумала, что она хочет обсудить новую песню, но… да ладно, это почти так же круто. Они зовут меня принять участие в передаче. В этой передаче.
Элисон открывала и закрывала рот, но после очередной попытки ей удалось выдавить лишь:
– Когда?
– Уже послезавтра, – хохотнула Вэл, словно сама не верила тому, что говорит. – Голова кругом, да? Они планировали ввести новое лицо посреди выпуска, но тот, на кого они рассчитывали, отпал. И они позвонили Черил и сказали, что им позарез нужно найти кого-нибудь, и она предложила меня.
– Позарез?
– Ну… нет, они как-то иначе выразились. «Крайняя необходимость», кажется. А может, и «позарез». Не помню. Да какая разница. Главное, через три дня я окажусь в том лагере. С теми людьми.
Элисон, по-прежнему ничего не понимая, тупо глядела на мать, обе молчали. Но когда до Элисон наконец дошло, наступила форменная эйфория. Мать и дочь с дикими воплями пустились в пляс и танцевали до тех пор, пока Вэл не потеряла равновесия и не наступила на искусственную ногу Элисон. В обнимку они рухнули на диван, и обильные слезы радости текли по их лицам.
Вэл сидела по центру гамака, приноравливаясь к его зыбкости и стараясь не вывалиться. Она огляделась. Который час, она не знала, наверное, около четырех пополудни. Трудно было следить за временем, поскольку часами им пользоваться запретили. Большинство из ее товарищей по лагерю спали или, по крайней мере, пытались заснуть. В такую жару делать было больше нечего. Эдит, престарелая звезда мыльной оперы, лежала на спине, свесив одну руку за край гамака и тихо похрапывая. Роджер, прославившийся историческими передачами на ТВ, свернулся в позе зародыша спиной к Вэл, его шорты от поясницы и до копчика были мокры от пота. Пит, говорливый участник многих реалити-шоу, что уже принесло ему немалую известность, одну руку держал на мошонке, другую закинул за голову. И лишь Даниэль, неизменно обворожительная красавица Даниэль сохраняла пристойный вид и внутреннюю собранность. Она вытянулась на спине в идеальной неподвижности, сложив руки на животе и ровно дыша, а ее потливость обнаруживалась лишь в россыпи капелек над выемкой меж округлых грудей, что лишь служило дополнительным штрихом к ее тщательно выверенному «естественному очарованию». Загар у нее был гладким и ровным, и, сдается, она прошлась тональным кремом по комариным укусам на лице и шее, вопреки действовавшему в лагере запрету на косметику. Даниэль умела обходить такого сорта препоны.
Вэл, напротив, чувствовала себя дерьмово и понимала, что выглядит, наверное, так же. Готовясь к поездке, она твердо решила выглядеть перед камерами идеально, но уже успела расстаться с этой мыслью. В конце концов, кому какое дело, на что она похожа? Самое главное – как говорила Элисон – быть «самой собой, и тогда все начнут тебе симпатизировать». Это первое, а второе: не упустить случая и спеть «Ко дну и вплавь» перед десятимиллионной аудиторией шоу. Хотя в данный момент последнее, чего бы хотелось Вэл, это разразиться песней.
Не то чтобы она сильно мучилась из-за смены часовых поясов. Джетлаг не так страшен сейчас, предупредили ее, как после обратного путешествия в Англию. Просто она чувствовала себя как на другой планете. Пять дней назад она сидела дома в Ярдли, откуда не выезжала – не считая редких коротких отпусков всегда с Элисон и всегда в пределах Британских островов – почти десять лет. Но за последние пять дней с ней произошло столько всего. Так много, что она уже путалась в последовательности событий. Помнилось ей…
…как она сломя голову рванула в Лондон на две срочные встречи. Первая состоялась в офисе продюсерской компании «Стёркус Телевижн». Молодая деловитая помощница продюсера по имени Сюзанна встретила ее на стойке и повела в апартаменты Хилари Уиншоу, названные в честь легендарной директрисы, что пришла в компанию в начале 1990-х и преобразила ее целиком и полностью, выбрав для «Стёркуса» рентабельную стратегию с 90 % программ в жанре реалити-шоу. В «Стёркусе» Вэл коротко проинформировали об условиях путешествия, выдали контракты на подпись и сообщили, что в Австралию она отправится вместе с Сюзанной, которая не отойдет от нее ни на шаг до той минуты, пока Вэл не сядет в вертолет, чтобы лететь в джунгли. Вторая встреча происходила к кабинете врача на Харли-стрит. Доктор наскоро осмотрел Вэл и еще быстрее провел психиатрическое обследование.
