– На человеческом кладбище похоронен кот, ничего себе, а? – Я поискала глазами душеприказчика Борщука, однако тот словно сквозь землю провалился, а кричать и звать среди могил, как в дремучем лесу, было немыслимо.
У меня от страха зашевелились волосы. Дождь припустил сильней, и, взглянув на могилу кота еще разок, я решила где-нибудь схорониться. Но ближний склеп со стальной дверью и фигуркой танцующей женщины на ступеньках, словно бы она танцует на них, вызвал во мне желание бежать с кладбища, а не прятаться. За спиной раздался хриплый кашель, и я подскочила от страха прямо на могиле кота. Однако это был Витольд Иванович. Выглядывая из-за дерева, он прошамкал ворчливо:
– Они тут были, Света.
– С чего вы взяли? – раздраженно чихнула я, поискав глазами следы, которые могли оставить на могиле Барсика сестры Хвалынские.
Борщук кивнул на плошку из мрамора с размокшим от дождя кошачьим кормом.
– Как же я сама не догадалась, – обрадовалась я. – Интересно, их кто-нибудь здесь видел?
Борщук тем временем достал из «дипломата» зонт и раскрыл его надо мной. В туфлях у меня хлюпала вода, но я все равно поблагодарила его.
– Я так давно живу, – возмущенно глядя на кресты и склепы, неожиданно призналась я, – что мне даже не верится!
– Не желай прожить долгую жизнь, – громко сказал чей-то поставленный голос позади нас, – желай прожить прекрасную...
Из-за склепа выглядывала немолодая дама в длинном шелковом кимоно, немножко смахивающая своей худобой на смерть. Я сразу вспомнила ее, она трижды приходила ко мне гадать, дама по имени Айгюль...
– Это ваш папа, да? – поинтересовалась Айгюль, косясь на Борщука. – А вы теперь не гадаете?
Душеприказчик загадочно улыбался, видимо, соглашаясь с ролью моего отца.
– Бросила я это дело, – призналась я. – Нет, это мой знакомый.
– А мой муж оказался двоеженцем, вы угадали, Света, – и Айгюль громко шикнула на такса, бойко метившего хитоны кладбищенских ангелов.
– Я вам сочувствую.
– Хорошо бы меры принять, – весело улыбнулась мне Айгюль, – я как-то сразу вам поверила. Может быть, договоримся, а? Я мечтаю наслать на него бородавки...
Я потрогала поцарапанное Шульгой ухо и отрицательно покачала головой, дважды пробормотав «нет».
– У вас, наверное, тут похоронен кто-то? – перевела я разговор.
– Нет, я просто живу неподалеку и частенько тут гуляю. – Айгюль поискала глазами пса.
– Воздух здесь неплохой, – согласилась я. – Как в парке культуры и отдыха. Только страшно. А мы тоже на могилку пришли. – Я посмотрела на Борщука. – Да, Витольд Иванович?
Душеприказчик криво усмехнулся.
– Надо же, могила кота... Прикольно. – Айгюль внезапно рассмеялась своим особенным «оперным» смехом. – Седой котяра, наверное, очень старый был? Какая умная морда, – протянула она. – Хвалынский Барсик, с ума сойти, а что за Мусичка-то? – фыркнула Айгюль, а ее пес задорно гавкнул.
– Дата, видите? – Борщук подошел к могиле ближе. – Три дня назад была годовщина смерти Барсика...
Мы с Айгюль переглянулись.
– Да-а, – протянула Айгюль, прищурившись.
На кладбище внезапно поднялся ветер, и на нас посыпались капли с деревьев.
– Айгюль, скажите, а три дня назад вы не приходили сюда? – внезапно спросил Борщук.
Айгюль подозрительно взглянула на него и спешно ушла за своим псом, который умчался по аллее, визжа столь неистово, словно за ним гналась дюжина кладбищенских привидений.
А мы с Борщуком, постояв у кошачьей могилы еще с минуту, собрались уходить. Душеприказчик, похрустывая пальцами, депрессивно изрек:
– Надеюсь, вы не ожидали тут увидеть прикопанных сестер Хвалынских?
– Нет, конечно, но я надеялась на чудо, – призналась я. – Они заметные старухи. Странно, что никто их не видел, не находите?
– Чуда не произошло, – душеприказчик кашлянул в сторонку. – Значит, похороним Эмилию без них.
– А если обратиться к магии? – предложила я.
– То есть мы обратимся к духу Гоголя? – проворчал душеприказчик.
– Если дух Гоголя вас смущает, тогда в милицию.
– Давайте не будем позорить сестер. – Борщук сверкнул глазами. – Я просто не могу допустить этого.
– Да какой тут позор? – возмутилась я. – Они же пропали. Только давайте сначала заедем в Лигу независимых астрологов.
– Вы уверены, что это здравая идея? – Борщук сердито закрыл зонт и убрал его.
Обратно мы шли намного быстрее, остановившись лишь у могилы дочки художника Шилова. На крыле ангела задорно чирикал воробей, и я огляделась. У креста художника Саврасова стоял тот самый богатырь с совковой лопатой, я подошла к нему и на всякий случай живописала сестер Хвалынских, какими их видела последний раз.
– Да вы что?! – возмутился могильщик. – Да таких красоток, пусть и престарелых, я бы ни за что не пропустил, господи помилуй. – Его небритые щеки возмущенно затряслись.
Витольд Иванович закашлялся, по-моему, его начал душить смех. Но я не стала проверять эту догадку, а объяснила в подробностях, где именно могильщик мог видеть сестер Хвалынских три дня назад.
– Памятник коту-у-у? – Могильщик выронил лопату и перекрестился. – А где тут памятники котам, хотел бы я знать?
– Памятник Хвалынскому Барсику на участке под номером пятьдесят шесть, – прошамкал Борщук. – А вы давно здесь работаете?
– Я родился тут. – Могильщик, сердито махнув на нас рукой, поднял лопату и пошел по своим делам.
– Похоже, он нам не поверил насчет кота? – предположила я. – Странно, вообще-то, что их никто здесь не видел.
– Их и в конторе кладбища никто не запомнил, – проворчал Борщук.
– А зачем им было заходить в контору кладбища, если они целенаправленно шли к Барсику?
Ангел с постамента, осеняющий всех крестом, на прощание осенил и нас, и мы быстро покинули огороженную территорию. Между мной и душеприказчиком снова вспыхнула искра непонимания... К тому же посещение кладбища подействовало на меня удручающе, так что, когда мы подъехали к Лиге независимых астрологов в Бобров переулок, у меня болела голова.
– Мадам Ингрид на месте, – кивнула я на ее автомобиль. – Пойдемте, я вас познакомлю!
– Я лучше здесь подожду. – Душеприказчик вылез следом за мной из машины и чуть не бегом направился в сторону блинной на углу.
«А вдруг прогонит на этот раз?» – поднимаясь по ступенькам, размышляла я.
Магиня говорила по телефону и выглядела бодрой.
– Что-о-о? – переспросила она, морщась на мое невнятное бормотание от двери.
– Мадам Ингрид, может быть, вы знаете, где в Москве можно купить молинаро? – не решаясь сразу спросить о сестрах, поинтересовалась я. – Вообще-то, мои квартирные хозяйки пропали три дня назад. Вот, ищу их. Уже с ног сбилась, сегодня даже на кладбище ездила.
Телефонная трубка из руки магини выпала и покатилась по полу, как живая.
– Света, а ты ничего не перепутала насчет молинаро? – наконец после долгого молчания спросила мадам Ингрид.
– Нет, точно пила, угощали меня, – кивнула я. – На прощание, так сказать, налили выпить и пожелали доброго пути. Один бухгалтер на моей прежней работе. – Я подумала и добавила, словно это имело какое-то значение в связи с молинаро: – Хромой!
– Молинаро стоит десять тысяч евро бутылка, и делали его перед Второй мировой войной в ограниченных количествах. – Магиня наклонилась и подняла телефонную трубку.
– Наверное, я и правда что-то перепутала, и это был портвейн, – шепотом предположила я.
Никакая мысль в ту минуту не закралась мне в голову. Мое непрошибаемое простодушие снова сыграло со мной весьма недобрую шутку.
– А насчет сестер Хвалынских я ничего не могу сказать, потому что не знаю. – Мадам Ингрид пожала плечами. – Но в Москве их нет.
– А где же они могут быть?!
Магиня пожала плечами:
– Не знаю. Для этого я недостаточно ясновидяща.
– А как бы узнать? У них умерла сестра в Италии, и они стали наследницами большого состояния.
– Зачем ты сегодня ходила на кладбище? – перебила меня магиня.
Выслушав рассказ о душеприказчике и предстоящей церемонии похорон, мадам Ингрид поморщилась:
– Бывают ситуации, Света, когда можно только ждать, а делать ничего нельзя.
– То есть как? – возмутилась я. – Наверное, стоит хотя бы заявить в милицию, раз они пропали.
Магиня улыбнулась.
– Тебе лучше уехать в Дракино, раз ты больше не работаешь гадалкой на Плющихе, и если ты не сделаешь этого сегодня, то очень скоро пожалеешь.
– Но как же?
– Я все сказала, – пожала плечами магиня.
В еще большем неведении я покинула кабинет мадам Ингрид.
– Их нет в Москве, – предвосхитила я вопрос Борщука. Тот задумчиво сидел на скамейке у блинной и вытирал масленые щеки бумажной салфеткой. – Если хотите, Витольд Иванович, можете остановиться в квартире Хвалынских.
