Взбесившийся бог королевства Малый Псин однажды прокусил сам себе лапу и издох. Богом стал ласковый рыжий Тото. В Большой Псин отправили письмо с предложением перемирия. Но переговоры не смогли даже начаться: война разгоралась все сильнее, остановить ее оказалось нельзя. Уже никто не понимал, с кем он воюет и почему.
Прошло еще несколько лет, и произошло последнее великое сражение. Его назвали Битвой Пастей. Длилось оно несколько дней. Солдаты уже без мундиров и флагов сражались против всех сразу: уже не было ни друзей ни врагов, брат убивал брата, командиры войсковых подразделений Штандарта Змей насмерть бились между собой. День и ночь звенели мечи. Но ни разу не раздался крик боли или приказ к атаке: на поле битвы стояла тишина, от которой становилось не по себе даже самым мужественным. Ни одного крика, ни одного звука человеческого голоса, только звон мечей, свист стрел и бряцанье доспехов. Даже лошади не ржали.
Звуки битвы медленно затихали среди руин дворцов и выжженных пашен, среди разбитых мраморных статуй и разрушенных колоннад. В последнюю ночь, когда скрежет железа уже почти стих, послышался вой последнего из выживших псов – худой, раненый, бегал он среди щитов и лошадиных трупов.
Мало нас осталось в живых после той молчаливой битвы. Если не прячется еще кто-нибудь в развалинах, то я – последний из выживших, и с моей смертью наступит конец той битве и закончится война войн. Молю Бога, чтобы скорее дал он отдых моему усталому телу и чтобы вернулся наконец мир в эти места.
Когда на поле сражения опускалась ночь, я, мучимый одиночеством и бессонницей, долгие часы вглядывался в небо и пришел к выводу, что в былые времена на тверди небесной наблюдались битвы великих и виделись великие в полный рост; когда выходил Орион, его мускулатура сверкала, как огромное зеркало, покрывая собою все небо. В былые времена ночью было светлее, чем днем, ночь расцвечивалась яркими красками и наполнялась действиями. Только представьте себе те еженощные схватки, медленные, многократно повторенные! Но всему приходит конец, и сегодня от былого великолепия осталась только коллекция светлячков, которые указывают, где именно находились войска и скрещивались мечи. Но вот когда ночь рождается и умирает, еще можно видеть слабый намек на то великолепие красок, какими расцвечивался свод небесный, когда там бились боги. На самом деле звезды – это жалкие остатки, напоминающие о былых нескончаемых сражениях, это руины, начисто лишенные той гармонии, которой были исполнены битвы богов. Если бы вы так же долго вглядывались в ночное небо, как это пришлось делать мне, вы, наверное, постигли бы совершенную стратегию и великолепие тех постоянно повторяющихся, но всегда чем-то отличающихся друг от друга сражений. Всегда и всюду все сражаются против всех. Так что же необычного в нашей войне войн, если это только метафора того порядка, который лежит в основе всего мироздания?
ГАЛАОР: Решительно с вами не согласен.
Галаор и Тристан простились со старцем, живущим среди развалин, и покинули каменную пустыню. Пейзаж изменился, но не слишком: ноги лошадей вязли в песке, из растительности встречались только колючки. Не видно было ни одного цветка, ни одной птицы. Такая пустота и такое уныние царили вокруг, что дон Тристан молчал и лишь смотрел по сторонам большими детскими глазами. За одним из поворотов дороги Галаор с изумлением увидел огромную позеленевшую бронзовую статую: сердитый карлик, замахивающийся мечом, верхом на курице. Чуть дальше высился другой монумент: существо с телом атлета и головой ящерицы. Дальше стояла еще одна статуя… По обеим сторонам дороги тянулись длинные цепочки агрессивных бронзовых уродцев.
ТРИСТАН: Здесь начинаются владения Фамонгомадана, дон Галаор. Много лет назад, когда я ехал по этой дороге к Модиомодио, сумасшедшему волшебнику, отцу Фамонгомадана, я не встретил ни души. Но все же держите меч наготове: на нас вполне могут напасть.
ГАЛАОР: Модиомодио? Я слышал о нем от моего отца.
ТРИСТАН: О, да! Слава Модиомодио тогда гремела! Он влюбился в темноглазую великаншу Грете. В своей стране она считалась карлицей и славилась красотой. Грете отвечала ему взаимностью, но великаны отклонили притязания Модиомодио, хотя и держали Грете за карлицу и жеманницу. Вы знаете, что великаны – раса давно, ко всеобщему благу, истребленная – были большими гордецами. Не зря в их языке слово «иностранец» было синонимом слова «раб». Тогда Модиомодио похитил Грете и построил Замок Черных Штандартов. Великаны много раз пытались взять этот замок приступом, но это им так и не удалось.
ГАЛАОР: А что сталось с Модиомодио и Грете?
ТРИСТАН: Не знаю уж, по ошибке или намеренно, но Модиомодио превратил Грете в огромную сову… Он не смог расколдовать ее, и тогда сам превратился в птицу и улетел вместе с Грете. Больше их никто никогда не видел. Фамонгомадану было тогда года три.
У Галаора сердце от радости чуть не выскочило, когда в конце галереи статуй он увидел дона Оливероса. Галаор осадил коня: дон Оливерос с обнаженным мечом недвижно стоял, пристально глядя на статую, изображавшую что-то вроде ангела с огромными зубами, когтями и спокойно сложенными бронзовыми крыльями.
Лязгнул металл: ангел с кабаньими клыками медленно расправил крылья, поднялся со своего пьедестала и направил свой полет в сторону дона Оливероса. Рыцарь пришпорил коня и поскакал навстречу ангелу. Тот хотел схватить его огромными когтями, но промахнулся, тяжело захлопал бронзовыми крыльями и снова попытался подняться в воздух. Дон Оливерос взмахнул мечом, ангел уклонился и бросился в атаку на Оливероса, пытаясь ухватить его страшными зубами. И в этот момент шею его пронзила стрела. Бледное мягкое тельце ребенка ударилось о доспехи дона Оливероса.
Смеющийся Галаор, размахивая луком и крича, скакал навстречу дону Оливеросу. За ним с криками, похожими на птичьи, поспешал Тристан. Не спешиваясь, смеясь и плача, друзья обнялись.
ОЛИВЕРОС: Я знал, что ты преодолеешь все препятствия, раскроешь любой обман и победишь всякое искушение. Я знал, Галаор, что ты придешь.
ГАЛАОР: Ангел с кошачьими когтями – это ребенок, дон Оливерос.
ОЛИВЕРОС: Дело рук Модиомодио. Едем отсюда, Галаор: скоро все бронзовое войско оживет. Этот был единственный из них, кто умел летать. Потому-то я и не спешил нападать на него.
Все трое пустились галопом. Они слышали, как за их спинами нарастает шум: злобные крики и лязганье металла.
ГАЛАОР: А где Брунильда?
ОЛИВЕРОС: Нам нужно спешить, если мы хотим вызволить ее: мы должны задержать Фамонгомадана, до того как его люди перекроют подступы к мосту диадем. Если мы не успеем, Фамонгомадан доберется до своего конегрифа, взлетит на нем вместе с Брунильдой, и нам уже никогда не найти ее.
ГАЛАОР: Что еще за конегриф?
ОЛИВЕРОС: Что-то вроде летучего коня.
Крики и кудахтанье заставили их обернуться: бронзовая курица с невиданной скоростью приближалась к ним, и огромный карлик у нее на спине угрожающе размахивал мечом.
ОЛИВЕРОС: Придержи коня, Галаор. Будешь атаковать сзади.
ГАЛАОР: Погодите, я хочу встретиться с этим чудищем лицом к лицу.
Дон Тристан повернул коня и поскакал навстречу курице и карлику. Галаор и дон Оливерос пытались остановить его, но дон Тристан не слушал их: он лихорадочно искал что-то в переметной суме. Дон Тристан бросил горсть желтой пыли под ноги бронзовому чудовищу, потом с силой пришпорил своего одра. Курица была от него уже в двух шагах, но вдруг резко остановилась. Огромный карлик свалился на землю, вопя от ярости и боли. Довольный дон Тристан подъехал к Галаору и дону Оливеросу.
ТРИСТАН: Можем ехать спокойно.
ГАЛАОР: Что вы сделали?
ТРИСТАН: Вы конфисковали у меня не все оружие, дон Галаор. У меня оставалось еще немного пшеницы и несколько червяков.
ГАЛАОР: Для чего?!
ТРИСТАН: На случай, если нам встретится гигантская бронзовая курица: зерно и червяки для них – неодолимое искушение. Вы сами это только что видели.
Черная шевелюра и зеленый штандарт
Скачет по равнине огромный Сарданапал. Верхом на нем Фамонгомадан в черных доспехах, под черным штандартом, с развевающимися по ветру черными волосами. Он держит в объятиях Брунильду, прекрасную и нежную, словно спелое яблоко. Впереди уже виден мост диадем. Позади – Галаор, дон Оливерос и дон Тристан.
ОЛИВЕРОС: Бронзовое войско занимает мост, Галаор.
ТРИСТАН: Дон Галаор, прошу вас, верните мне мое оружие! Я хочу сразиться с этими чудищами.
ОЛИВЕРОС: Мы с доном Тристаном расчистим тебе дорогу. А ты догоняй Фамонгомадана.
ГАЛАОР: Но, дон Оливерос, их же так много! Вам с ними не справиться. Галаор вернул дону Тристану его оружие. Фамонгомадан проехал через мост. Бронзовое войско на мосту сомкнуло ряды. Трое всадников взяли копья наизготовку и помчались вперед.
