Джером тут же уставился на ноги незнакомца. Он вспомнил, что тот прихрамывал, когда подходил.
— Да, я хромаю, — сказал незнакомец, заметив его взгляд. — Но у меня обе ноги свои. Эта деревянная нога принадлежала одному старику. Я имел честь выслушать его последнюю исповедь перед смертью, и он дал мне эту ногу, перед тем как уйти в мир иной.
— Зачем? Какой от нее толк? Она что, ценная?
— Сама нога — нет, но ценно то, что в ней спрятано. Смотри.
Незнакомец повернул колено деревянной ноги, и часть ее отделилась. Внутри нога оказалась полой.
— В ней он хранил все свои сбережения в виде векселей и бумажных денег. Сумма была приличная.
— А семьи у него не было?
— Тут ты попал в точку. У него был сын, но бездельник и порядочная скотина. Он знал, что хранится в отцовской ноге, и стал требовать, чтобы я отдал ему деньги, которые якобы принадлежат ему по праву. Я, разумеется, отказался. Он ушел, пригрозив, что так этого не оставит. В тот же вечер, когда, как он посчитал, я не следил за ногой, он прокрался ко мне и утащил ее.
— А вы следили?
— Ну, скажем, для меня это не было неожиданностью.
— И он взял все деньги?
Незнакомец рассмеялся:
— Когда он сунул руку в тайник, там его ждал очень неприятный сюрприз.
— То есть сюрприз был в том, что он не нашел там денег? — нахмурился Джером.
— Ну да, и это тоже.
Джером был сбит с толку:
— А что еще? Какой еще сюрприз там был?
Его собеседник встал и с некоторым трудом запихал деревянную ногу обратно в мешок, загадочно улыбаясь.
— Кое-кто забрался туда — поверь, без моего участия.
— Кто-то вроде скорпиона?
— Ну да вроде. И находка оказалась для парня фатальной.
— А нога по-прежнему у вас.
— Я считаю, что она вернулась к законному владельцу.
— Но зачем она вам?
— У меня такое чувство, что она мне когда-нибудь пригодится. — Незнакомец потянулся и зевнул. — Ну что ж, — сказал он решительно, — мне пора. Путь неблизкий, надо подниматься в горы.
Джером поежился.
— Чего ради вам туда тащиться? В это время года там холодина, а чуть позже станет еще холоднее. Лучше переждать зиму в лесу.
— Нет, мне надо идти, — возразил путник. — Меня там… ждут, — добавил он заговорщическим тоном. Он пристально посмотрел на Джерома, и у парня возникло ощущение, что путник оценивает, пригоден ли он для какого-то дела. Но затем тот встряхнул головой и стал собирать свои пожитки.
— Успеха вам, — сказал Джером, что было для него совсем уж не характерно, и пожал незнакомцу руку. — Может, и свидимся еще когда-нибудь.
— Возможно, — согласился незнакомец и перебросил свой плащ через плечо, нечаянно задев им Джерома. Все волоски стали дыбом на голой руке юноши, по телу прошла дрожь. Никогда еще он не прикасался к такой мягкой ткани! Одежду Джерому вязала мать, и вся она была жесткой и грубой и, чуть намокнув, начинала вонять, что в это время года случалось почти каждый день. Плащ этот вызвал у него ощущение, близкое к шоку. Незнакомец собрался уходить, но Джером окликнул его:
— Погодите! Я еще хочу спросить…
Тот обернулся к Джерому.
— Этот ваш плащ… Из чего он сделан?
— Из шкуры якостара, естественно, — ответил незнакомец и углубился в лесную чащу.
Джером был в полном смятении. Только сейчас до него дошло, что он даже не спросил путника, как его зовут. «А в ноге-то, наверное, были деньги!» — пришла запоздалая мысль.
За ужином из тушеной свинины и желудевой похлебки Джером рассказал домашним о встрече с незнакомцем.
— Якостар? — нахмурился отец. — Лучше тебе не думать о таких вещах. Это не про нас. Самая дорогая шерсть в мире, и материал из нее получается мягче некуда. Якостары водятся на самых верхних склонах гор. Только дурак полезет туда за ними. У нас в деревне таких нет.
— Но я… — начал было Джером, однако по лицу папаши он понял, что лучше не продолжать.
В ту ночь Джером не мог уснуть до утра, в голове его бушевали мысли. Он все время вспоминал прикосновение плаща, и при этом кончики его пальцев покалывало. Якостар стал вдруг олицетворять все, чего Джером хотел от жизни, но был лишен. Он не собирался повторять бесконечный мученический путь своего отца. Неожиданно у него появились планы на будущее, и они не были связаны с лесом. И тем более со свиньями.
«Почему у этого путника, по всему не слишком-то богатого, есть такой роскошный плащ, а у меня нет? — думал он. — Чем он лучше меня?»
Этой ночью он поклялся, что у него будет плащ из якостара и все остальное, что при нем полагается.
Боврик стряхнул с себя воспоминания. Думая о том, что по иронии судьбы он ведет шикарную жизнь всего лишь в нескольких милях от того места, где вырос в нищете, он не мог сдержать улыбки.
Он попрыскал любимыми лимонными духами в воздух, прошелся сквозь ароматизированное облако и вернулся к шкатулке с глазами, чтобы выбрать один из них на текущий день.
Эни-бени-бони-эм.
Если бы исчез лорд М.,
Боврик завладел бы всем.
Эни-бени-бони-эм.
Успешно решив проблему с выбором глаза, он взял чашку любимого чая леди Мандибл, заваренного из листьев редчайшего сорта, собранных большим и указательным пальцами на высоте человеческого локтя с кустов, произрастающих исключительно на секретной плантации одной из восточных стран, и произнес тост в пространство:
— За тебя, Огастес Фитцбодли. Если бы не ты, у меня ничего не вышло бы.
Кстати, где этот мальчишка? У Боврика было поручение для него. Отдавать распоряжения слугам — это такое наслаждение!
ГЛАВА 19
Неожиданное столкновение
Гектор изо всех сил старался дышать спокойно, но был в таком напряжении, что грудь как тисками сдавило. Он стоял, пригнувшись, в неудобном положении, какая-то ветка скребла его затылок, но он боялся пошевелиться. Перед ним была небольшая прогалина в темной чаще вековых дубов, которые играли такую большую роль в оформлении интерьеров Визипиттс-холла в виде стеновых панелей, паркетных полов (в тех местах, где не было мрамора) и, разумеется, гигантского обеденного стола в Большой столовой.
Сыпал мокрый снег, но Гектор был надежно укутан отцовским плащом. Голову он накрыл капюшоном, и зеленая ткань плаща позволяла ему сливаться с местностью. Ни один человек не мог бы обнаружить его. Но это человек не мог бы, а вот зверь…
Косматый вепрь находился в каком-нибудь футе от куста, за которым прятался Гектор.
Вепрь, великолепное и в высшей степени косматое животное, был самой большой свиньей из всех, каких Гектору доводилось видеть. Судя по седым бакенбардам, это был патриарх семейства, шерсть, тянувшаяся полосой вдоль хребта, была, в соответствии со всеми описаниями, черна как уголь и производила впечатление обгорелой. В замке в последнее время ходили слухи, донельзя подзадоривавшие лорда Мандибла, что в лесу объявились два необычайно крупных экземпляра, но увидеть их можно было крайне редко. Однако Гектор не сомневался, что это один из них.
За все время пребывания в замке Гектор выбрался в лес всего в третий раз. Ему передали очередное распоряжение барона о том, что леди Мандибл нужно большое количество кабаньей шерсти, и Гектор отправился собирать ее. Он был рад любому поручению: пока коконы хранились в полузамороженном состоянии, они почти не требовали ухода, а у Гектора было спокойнее на душе, когда он занимался каким-нибудь делом. К тому же ему надо было посетить лес и в соответствии с его собственными планами. Косматый вепрь сбрасывал много шерсти в любое время года, так что ее было сколько угодно и на земле, и на вересковых или более крупных кустах. В замке шерсть находила разнообразное применение — от накладных ресниц и косметических кисточек до набивки для подушек. Во время первых двух походов в лес Гектор набирал по целому мешку шерсти без всяких помех, но сегодня дела шли не так гладко.
Кабан задрал вверх удлиненную морду и с шумом втянул носом воздух. Казалось, зверь знает, что Гектор здесь прячется. Он уставился неподвижным взглядом на кусты, чуть наклонив голову набок. Из его нижней челюсти торчали кверху два огромных пожелтевших клыка, блестевших от ядовитой слюны, из верхней челюсти опускались два таких же абсолютно симметричных клыка.
«Ом, наверное, весит не меньше моей лошади», — подумал Гектор.
Вепрь опять принюхался и стал рыться в лесной подстилке. Найдя еду, он начал громко ее жевать, двигая нижней челюстью из стороны в сторону. Затем, удовлетворенно хрюкнув, он повернулся и потопал прочь, в чащу. Гектор мог наконец вздохнуть свободно. Он был рад, что ему посчастливилось увидеть Косматого, но еще больше он радовался, видя, что тот удаляется. У многих охотников остались на теле следы этих клыков — в основном у мертвых.
