Беру у него из рук чуть было не забытый листок и выхожу в коридор. Читаю и не верю глазам — маршрутка оформлена до вторника. Целых 5 дней!
Крымск имеет то преимущество перед Белореченском, что до Геленджика всего 80 километров, то есть не более двух часов езды. Шоссе в двух шагах, и вот я уже стою на обочине, подняв вверх руку.
Приезжаю во вторник за полчаса до назначенного в маршрутке срока. Увидев меня в окно, Сергеев вызывает в свой кабинет, где сидит замполит капитан Стихнов. О нем ребята отзываются хорошо.
«Значит так, — обращается ко мне Сергеев, — Вы не возражаете, если я перейду на ты?» Честно говоря, мне вступление не очень нравится, но в этой системе это естественно. Так что лишь неопределенно пожимаю плечами. «Завтра пойдешь, оформишься на работу ПМК. Они проведут тебя по тарифной сетке. Не знаю уж кем, да это неважно. А пока посиди у себя, подумай, как, с чего начнешь работать». Замполит встает: «Анатолий Гаврилович, я его возьму к себе, там помозгуем».
Я впервые в кабинете замполита. Стихнов садится за стол, присаживаюсь рядом. «Ну, с чего начнем?». «Виктор Владимирович, давайте я расскажу Вам о себе — чтобы Вы были в курсе дела. Хорошо?».
После «исповеди» приступаем к составлению плана работы. Предлагаю провести спартакиаду между отрядами. Спрашиваю, есть ли возможность договориться в какой-нибудь организации насчет спортзала. Выясняется, что с спортбазой в Крымске положение очень трудное. Тем не менее, Виктор Владимирович благословляет меня на поиски зала. Договариваемся, что от ПМК-32 будет подготовлено соответствующее письмо к руководству треста с просьбой о выделении хоть минимального количества спортинвентаря и формы. Когда письмо будет готово, меня откомандируют в Белореченск.
Не откладывая в долгий ящик, отправляюсь на комбинат (он сразу за комендатурой). Нахожу Дворец культуры, в котором и располагается спортклуб ККК. Председатель клуба, старший инструктор Дергачев на месте. Знакомимся. Рассказываю (в который раз!) свою историю и прошу помочь мне. Прошу, впрочем, без всякой надежды, так как знаю, что буквально несколько дней назад Вячеслав Петрович отказал в спортзале такой организации, как горотдел милиции. Тем более, что зал действительно «забит под завязку» своими группами, а также секциями подшефной школы. Но то ли мой рассказ произвел впечатление, то ли просто приглянулись друг другу, но Дергачев достает расписание и начинает что-то чертить в листке. «Понедельник, вторник и четверг вас устроит? С 19.30 до 21 часа?». Не знаю, как благодарить. Слава обещает также для начала подбросить несколько мячей.
Вечером иду по комнатам. Беседую с каждым, особенно с молодыми ребятами. Большинство радуется возможности походить на тренировки, участвовать в соревнованиях. Правда, с некоторыми, нахватавшимися «понятий» в зоне, говорить трудно. Участие в любой общественной работе в зоне считается «заподло» и молодые ребята, особенно прошедшие через «малолетку», чувствуют себя нерешительно. Пока составляю списки тех, кто когда-то занимался спортом, имел разряды. Список выглядит солидно: есть два даже мастера спорта, несколько кандидатов в мастера и перворазрядников. Комплектую команды по видам спорта, записывая всех желающих — там разберемся, кто чего стоит.
На вечерней проверке замполит объявляет, что те, кто не имеет нарушений и регулярно посещает тренировки, а также участвует в соревнованиях, могут в конце недели сдавать маршрутные листы инструктору по спорту, то есть мне. Ну что ж, это очень большая помощь мне. Более того, по составляемым спискам те, кто будет посещать тренировки, освобождаются от вечерней проверки (той, что в 19.30). Это тоже привилегия, имеющая большой вес среди «зэков».
Стоит ли говорить о том, что на первом занятии зал был битком набит. Выпросил в Дергачева еще час — с тем, чтобы занятия проводились до 22.00.
С начала теплых дней футболисты стали тренироваться на футбольном поле ПТУ-21. Продолжаются занятия волейболистов и баскетболистов. Готовим команду и по ручному мячу. В работу втянулся, помогаю Дергачеву. Уже провели несколько встреч по различным видам спорта. Начальство довольно моей работой. Но на сердце тяжело. Как-то, приехав на выходные домой, нахожу на холодильнике бумажку. Это выписка из решения Геленджикского суда о разводе. Бумага эта датирована 23 марта, т. е. два месяца назад. Поскольку с Людмилой мы совершенно не разговариваем и не поддерживаем никаких отношений, я даже не знал о разводе. В суд меня не пригласили, мнения моего никто не спрашивал — присудили оплатить расходы в сумме 100 рублей — и все.
В отсутствие Стасика Людмила входит в комнату.
— Я хотела тебя попросить не приезжать больше сюда!
— То есть как это — не приезжать? А куда же мне приезжать?
— Приезжай куда хочешь, только не сюда. Иначе я сделаю так, что тебе запретят сюда ездить!
В голосе — металл. Все ясно, ее друзья объяснили ей, как от меня избавиться. Ведь я выписан из квартиры. Теперь, даже по окончанию срока, без Людмилиного согласия меня не пропишут. И это в квартире, полученной мною за столько лет, отданных городу! «Ну нет, Людмила! Ничего у тебя не получится. Запомни, если ты свою угрозу выполнишь — найдешь меня у дверей. И эта кровь на всю жизнь останется на тебе. Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю!»
После этого памятного разговора каждый день жду какой-нибудь подлости. То, что бывшая жена ревниво следит за тем, чтобы, не дай Бог, не воспользоваться какими-либо продуктами на кухне и даже обмылки от меня прячет, уже не задевает меня — привык. Еле-еле свожу концы с концами — платят мне только 74 рубля (езжу я почти каждую неделю — неудержимо тянет к Стасику). Хочется ему что-нибудь привезти. Недавно купил симпатичный спортивный костюм за 24 рубля — и иссяк. Питаюсь гарнирами в столовой. Приходится продавать кое-какие книги, бутылки из некогда богатой коллекции. Но вот входит в комнату сынок и протягивает книжку квартирных платежей. С тех пор я нахожу эту книжку на видном месте, заполненной для оплаты, в конце каждого месяца.
Суббота. Лежу на диване, читаю. Звонок в дверь. Открываю — Женя! Женя Подрез! Я счастлив. «Какой же ты молодец, что зашел!» Завариваю чай, сидим допоздна. Женя приступает к делу: «Юрий Михайлович, в Вас есть какие-нибудь документы? Жалобы, ответы и т. д. Давайте я передам в „Литературную газету“. Вы читаете, они очень много пишут о делах, подобных Вашему. Может, помогут…» Договариваемся, что он зайдет в воскресенье, а я напишу как можно подробнее об обстоятельствах своего дела, подготовлю, что надо.
Нет, не ошибся я в Женьке! Вспоминаю множество своих учеников, до хруста в шейных позвонках отворачивающих голову при встрече в тех случаях, когда не успели перебежать на другую сторону улицы… Это же Вам, мальчишки, я отдал лучшие годы своей жизни, отказывая себе во всем!..
В газетах — Указ об амнистии. Чем глубже вчитываешься, тем больше удивляешься умению нашего руководства заработать политический капитал, что называется, на пустом месте. Под Указ идут по большей части «экзотические» статьи, а также — кавалеры орденов и медалей СССР, женщины и «афганцы». Таким образом, награжденный юбилейной медалью к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина Ю. Б. Суруханов, директор нашей краевой ДЮСШ, роль которого в работе этой школы не ясна, практически, ни одному тренеру, окажись он в моей ситуации, под амнистию попадал. А ведь он, в основном, проводил время с семьей у нас, в Геленджике, на базе отдыха, созданной при горсовете ДСО «Труд» ПОД МОЮ СЕКЦИЮ. Более того, переброшенный на спортивную работу с партийной, он, никогда в жизни не имевший отношения к боксу, еще и полставки получал за … тренерскую работу! В довесок к директорской зарплате и другим, менее официальным источникам существования, которые предоставляла ему должность… Конечно, я много лет проработавший с ребятами совершенно бесплатно, а потом за гроши готовивший условия для открытия филиала Краевой школы в городе Геленджике, приложивший немало усилий к созданию базы горсовета, служившего местом бесплатного отдыха самого Юрия Борисовича и его семьи, на награды не рассчитывал, да и не напрашивался. Но этот парадокс характерен для системы награждения, распространенный — увы! — не только в спорте.
Я же попадал под пункт 3 — сокращение вдвое ОСТАВШЕГОСЯ СРОКА.
На суд, который проводился тут же, в комендатуре, в Красном уголке, в присутствии зампрокурора края, я решил не идти. Мне и так остается несколько месяцев. Правда, мой демарш остался без последствий — срок мне все равно сократили.
Уже сентябрь, но погода теплая. Правда, часто идут дожди. Прихожу вечером в тренировки — в ячейке для почты белеет письмо. Беру конверт со штампом Верховного суда РСФСР. Очередная «отписка», наверное… Хотя, стоп! В Верховный Суд я жалобы в последнее время не посылал. После очередного ювелирного футбольного паса этой инстанции в адрес Краевого суда, неутешительный ответ из которого я уже получил…
