А вот характер у его старой подруги с годами сделался совсем другой, но Алексея это только радовало – перемены наблюдались лишь в лучшую сторону. Юношеская непосредственность и эмоциональность сменились рассудительностью и сдержанностью, а живой и острый ум дополнился настоящей женской мудростью. А еще с годами Оленька стала на удивление хозяйственной. Если раньше верхом ее кулинарных возможностей были простенькая яичница и варка готовых пельменей, то теперь она могла по нескольку часов простаивать у плиты и постоянно норовила порадовать любимого чем‑нибудь вкусненьким.
Удивляло Алексея и то, как легко Оля сумела найти общий язык с его близкими. Возможно, дело было в том, что, напуганные болезнью Алеши, бывшие жены простили ему все прошлые обиды, включая и Оленьку? Так или иначе, Рита, которая и после больницы некоторое время продолжала опекать Алексея, отчего‑то прониклась к ней симпатией и вскоре заявила: «Ну, Алексей, теперь за тебя волноваться нечего, ты наконец‑то в надежных руках!» С тех пор Рита регулярно звонила и чуть не каждую неделю организовывала его встречи с детьми. И Оля, на удивление, относилась к этому с полным пониманием. Раньше она была очень ревнива, и как ни пыталась это скрывать, получалось неубедительно. Сейчас же она вела себя совсем по‑другому, не выказывала никакого недовольства, когда он уезжал, более того, охотно принимала у себя и Васю с Лизой, и даже Риту, с которой почти подружилась.
Словом, когда Алексей в шутку говорил, что единственное, чего ему не хватает, – это возможности подарить Оле букет ее любимых одуванчиков – не сезон, знаете ли, – он был абсолютно искренен.
Однако, наслаждаясь каждой минутой своего нынешнего существования, Алексей никогда не забывал о том, что он избран, и отныне его миссия – нести людям свет, рассказывать и объяснять то, что открылось ему, но пока недоступно им. И поскольку от разговоров на подобные темы он после больницы отказался, оставался единственный путь – работа над книгой. Роман о необычном ангеле был почти написан уже в клинике, так что до его завершения оставалось совсем немного. Чуть ли не впервые в жизни Алексей занимался литературным трудом с такой охотой и удовольствием. Неудивительно – ведь эта книга в корне отличалась от всех предыдущих, им написанных. Она призвана была раскрыть людям глаза, объяснить, что никакой он не сумасшедший, а даже наоборот – Алексей Ранцов, побывавший на Небесах, более нормален, чем кто‑либо в этом мире.
Сразу после ноябрьских праздников работа была завершена. Алексей распечатал рукопись и показал ее Оле, волнуясь, точно на первом в жизни свидании. Его подруга уселась в кресло-качалку и принялась за чтение, неторопливо переворачивая страницы и откладывая в сторону листок за листком, а он устроился напротив и в полном душевном смятении наблюдал за выражением ее лица. К счастью, читала Оленька быстро. Едва стемнело, она отложила последнюю страницу, вздохнула, подняла глаза на Алексея и тихо проговорила:
– Потрясающе.
– Ты действительно так думаешь? – переспросил он, боясь обрадоваться раньше времени.
– Да. Это лучшее, что ты написал за всю свою жизнь. И знаешь, Алеша… У меня полное ощущение, что в этой истории не выдумано ни слова. Как будто все это действительно происходило… На самом деле. С тобой. Это величайшее мастерство!
«Пора ей признаться», – понял Алексей. Перевел дыхание, как перед прыжком в холодную воду, и решительно произнес:
– Мастерство тут ни при чем, Оленька. Ты совершенно права – все, что я тут описал, произошло со мной на самом деле.
В ту ночь они не ложились спать до самого рассвета. Так и сидели в гостиной у незажженного камина и говорили, говорили, говорили… Алексей подробно, во всех мельчайших деталях, рассказывал о том, что произошло Наверху, а Оля слушала его и уточняла то, что не сумела понять. Когда история закончилась, Алеша перешел к земной части своего повествования и поделился с ней тем, как восприняли его рассказ Рита, Борис, Вероника, врач и больные в клинике.
Оля лишь покачала на это головой:
– Ничего удивительного, Алеша. Обычному человеку трудно в такое поверить… Да что там трудно – почти невозможно!
– Но ты‑то… – от волнения он запнулся. – Ты, Оленька?.. Ты‑то веришь мне? Что я не сочинил этого, не сошел с ума… А просто видел все, видел своими глазами?
Оля молчала очень долго, а потом тихо и неуверенно произнесла:
– Я не знаю… Не знаю, Алеша…
– Ну вот, и ты туда же… – У него опустились руки, как в буквальном, так и в переносном смысле.
Оленька вскинулась, вспорхнула со своей качалки и подбежала к нему:
– Милый, ну ты что!.. Ты просто неправильно меня понял. Мне и в голову не могло прийти, что ты выдумываешь или, упаси боже, что ты не в своем уме… Я говорила лишь о том, что и мне тоже очень и очень трудно в это поверить. Ведь еще никогда ни с кем из живущих на Земле людей не случалось ничего подобного! Ни в книгах, ни в кино мне не попадалось похожего сюжета…
Она положила ему руки на плечи и прижалась всем телом.
– Что ж, по крайней мере, это может быть поводом для будущего успеха моего романа, – попытался отшутиться Алексей, обнимая Оленьку.
– Такой роман не может не иметь успеха, – серьезно отвечала она. – И знаешь, что я думаю? Не так уж важно, поверят читатели в реальность того, что написано, или нет. Главное, что каждый из них задумается. Над своей судьбой, над своим предназначением… В конце концов, даже над тем, радует он своего хранителя собственными поступками или огорчает. Пусть читатель воспринимает твою историю как вымысел – ему все равно захочется, чтобы его душа после Суда была спасена. И чтобы после смерти его ожидала вечная счастливая жизнь рядом с теми, кто ему дорог…
Надо ли говорить, что эти слова были как бальзам на сердце Алексея? Ведь он получил первое подтверждение тому, что находится на верном пути!
Оля была единственным человеком, кто поверил ему… Или хотя бы сделал вид, что поверил. Во всяком случае, она постоянно обсуждала с ним описанное в романе, проявляла живое любопытство, задавала вопросы:
– А там, в Раю… Там действительно только сады и облака, как это описывается в старых книгах? – спрашивала Оленька.
– Нет, конечно, – улыбался Алексей. – На самом деле рай у каждого свой, он выглядит именно так, как нравится конкретному человеку, точнее, его душе. У кого‑то это лес и домик на опушке, у кого‑то тропический остров посреди теплого океана, с пальмами и белым песком, у кого‑то старинная усадьба на холме с видом на реку из библиотеки, а у кого‑то и мегаполис с небоскребами, множеством автомобилей и бурной ночной жизнью… Там каждый выбирает себе и обстановку, и тех людей, которые его окружают.
– И что же – получается, я смогу общаться там не только с бабушкой и дедушкой, но, скажем, и с Марком Твеном или Бернардом Шоу? – восторгалась Оля.
– Ну, да, конечно.
– Ах, как это было бы здорово! Хоть бы твоя книга вышла поскорее…
Торопя события, Оля взялась было редактировать рукопись, но быстро поняла, что новый роман в этом не нуждается. Он оказалсязавершен, от первого до последнего слова. Алексей отправил файл в издательство, с которым чаще всего работал, и вскоре получил приглашение на встречу. Обычно заведующая редакторским отделом звонила ему на мобильный, но в этот раз она почему‑то прислала электронное письмо. Однако Алеша не обратил на это внимания.
Только оказавшись в редакции, он понял, что здесь что‑то не так. Светлана Владимировна, доброжелательная улыбчивая женщина, которая обычно всегда радовалась его появлению, точно встречалась со старым другом, в этот раз поздоровалась сухо и сдержанно. Усадив Алексея в кресло напротив, она предложила ему чай и так долго расспрашивала о здоровье и житье за городом, что даже тупому стало бы ясно – редактор оттягивает неприятный разговор.
– Давайте все‑таки поговорим о деле, – вежливо улыбнулся ей Алеша. – За время моего отсутствия что‑то изменилось?
В тот момент он еще даже не сомневался, что роман сразу же будет опубликован. От книг такого известного и популярного автора уже давно не отказывались, наоборот, только что не бегали за ним в ожидании очередного бестселлера. Так что Алексей был уверен, что речь пойдет о чем‑то другом, хотя, возможно, и неприятном. Быть может, из‑за кризиса издательство решило урезать авторам гонорары или сократить затраты на рекламу.
Однако, к его изумлению, редактор заговорила именно о романе. Пряча глаза, она сообщила, что прочла рукопись и не уверена, стоит ли эту вещь печатать.
– То есть как это? – воскликнул ошарашенный Алексей. – Почему?
– Видите ли, Алеша… – чувствовалось, что Светлана Владимировна с трудом подбирает слова. – Вещь получилась…странная. Все эти исторические экскурсы… Эти образы ангелов, которые последнее время так истрепаны литературой и кинематографом, что писать о них считается чуть ли не дурным тоном… Эта созданная вашим воображением нетипичная и во многом противоречивая картина внеземного мира…
