— Хорошо, Александр Александрович, — миролюбиво проговорила она, сбавляя тон. — Я погорячилась. Давайте сделаем с вами так…
* * *
— Дима, ты можешь мне объяснить, что на тебя нашло? С чего ты вдруг начал оговаривать себя? — Полина склонилась над ним, держа его за руку.
Дима попытался отнять руку, но это ему не удалось. Тогда он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Ему все еще было не по себе, голова раскалывалась, а очертания предметов в комнате расплывались. Больше всего на свете хотелось снова провалиться в спасительное забытье, но это было невозможно, он проспал столько времени, что сейчас вряд ли сумел бы снова уснуть. Разве что ему дадут лекарство или сделают укол. Обсуждать аварию тем более не было никакого желания, но Дмитрий понимал, что избежать разговора все равно не удастся. Не сейчас — так потом, но они обязательно к нему вернутся.
— Полина, я не оговариваю себя… — пробормотал он, чувствуя, что говорить почему-то очень трудно, язык еле-еле ворочается во рту. — Я действительно виноват.
— С чего ты взял? — голос Полины стал жестким. — Никакой твоей вины в происшедшем не было.
— Но ведь я… Я был пьян. Я выпил коньяк по дороге.
Полина шумно вздохнула.
— Боюсь, я поторопилась с выводами, — проговорила она, словно сама с собой, а не обращаясь к нему. — У тебя все-таки не полностью прояснилось сознание, ты путаешь бред и реальность.
— Бред? — не понял Дмитрий. Он против воли открыл глаза и посмотрел на нее.
— Конечно, бред, — на лице Полины не было и тени сомнения. — Видишь ли, Дима, никакого коньяка ты в дороге не пил. Твой анализ крови идеален, в ней нет ни намека на алкоголь.
Не пил? Дмитрий не мог произнести ни слова от изумления. Но он же прекрасно все помнил… Как захотел пива, когда увидел перебегающих шоссе мальчишек с жестяными банками в руках. Как обдумывал возможность зайти в магазин так, чтобы Надя ни о чем не догадалась. Как в магазине не оказалось пива, и он в последний момент надумал купить «мерзавчик». Помнил толстую молодую продавщицу, отросшие темные корни ее обесцвеченных волос и облупившийся лак на ногтях. Помнил даже вкус того коньяка и «Антиполицая», которым постарался отбить запах алкоголя. Неужели все это действительно привиделось ему в бреду?
После укола Дмитрий затих и вскоре уснул, и Полина вздохнула с облегчением. Теперь она могла заняться неотложными делами, а их накопилось немало. Начала она с того, что позвонила знакомому юристу и договорилась, чтобы тот помог ей как можно скорее найти хорошего адвоката. Затем связалась со своим неврологическим центром и сообщила, что через какое-то время туда доставят нового больного, которого она будет вести сама, лично. Ей обещали, что все будет в порядке. Собственно, за это Полина и не беспокоилась. Даже вопрос с бухгалтерией получилось уладить довольно быстро, во всяком случае, предварительно. Договорились, что платить за пребывание Димы в «Лесной поляне» она будет из собственного кармана, но по самой минимальной стоимости.
А вот следующая задача выглядела уже не столь простой. Полине предстоял серьезный разговор с главврачом местной больницы, которого она до этого видела только мельком, но уже составила о нем предварительное мнение и чувствовала, что это достойный противник и стреляный воробей, которого на мякине не проведешь. Тут надо держать ухо востро. Если он хоть что-то заподозрит, могут случиться неприятности.
— Алексей Иванович еще не вернулся с обхода, — недовольным тоном заявила тетка в приемной, по виду — типичная старая грымза. И как он только с ней работает? Нет чтобы нанять на такую должность молоденькую и хорошенькую… Хотя, наверное, жена не разрешает.
— Вы сами сказали подойти к половине девятого, — возразила Полина, которой сейчас совсем не хотелось оставлять Диму слишком надолго. Вдруг он очнется, а ее нет? Неизвестно, что может тогда произойти, учитывая его нынешнее состояние.
— Мало ли что я сказала? Видите — нет Алексея Ивановича. Где я вам его возьму? — Тетка уже, похоже, готова была завестись на пустом месте.
— Хорошо, я подожду, — примирительно ответила Полина.
— В коридоре, — буркнула тетка и снова уткнулась в лежащий перед ней на столе раскрытый журнал. Обложки Полина не видела, но готова была спорить на что угодно, что это издание явно не медицинского содержания.
Она вышла за дверь и опустилась в одно из обшарпанных кресел напротив кабинета. В общем, это даже хорошо, что главврач не сразу оказался на месте. У нее будет время подготовиться к разговору с ним.
До этого момента у Полины в больнице все получалось как-то на удивление легко. Все началось еще в ту первую ночь, когда она сидела в приемном покое и нервно вслушивалась в каждый шорох и каждый стук за дверью, пока дежурный хирург осматривал Диму. Опираясь на собственные знания травматологии, Полина предполагала, что, несмотря на тяжесть, травма головы у Дмитрия не смертельная, и всей душой надеялась, что врач, который работает сейчас с ее любимым мужчиной, окажется хорошим профессионалом и добросовестным человеком. Но так как Полина сама была медиком, то знала не понаслышке, что такое врачебная халатность или некомпетентность и к чему они могут привести. Так что в тот момент ей оставалось только уповать на Бога.
Иногда мимо проходили медсестры, тихо переговариваясь и ворча, что их подняли на ноги и заставляют работать посреди ночи. У Полины, в неврологическом центре «Лесная поляна», такого никогда не могло быть, за подобные разговоры сотрудники тут же вылетели бы с работы, но здесь, в областной больнице, царили совершенно иные порядки.
Прошло больше полутора часов, прежде чем к Полине, наконец, вышел усталый хирург, явно уже пенсионного возраста, и сообщил, что угрозы для жизни Дмитрия нет. Он пока без сознания, у него несколько травм тела средней тяжести и сильное сотрясение мозга, но результаты томографического исследования удовлетворительные, и оперировать его нет никакой необходимости.
— Вы уверены? — переспросила Полина с замиранием сердца.
— Уверен, — кивнул врач. — Я, милая моя, начал работать с травмами еще до того, как вас акушерка в роддоме по попе шлепнула.
Вздохнув, Полина закрыла глаза и мысленно поблагодарила Всевышнего. Больше всего на свете ей хотелось сейчас остаться одной рядом с Димой и в тишине спокойно обдумать все, что будет происходить дальше. Теперь, когда опасность миновала, внешний мир будто снова начал обретать краски. Но расслабляться было рано, наоборот, именно сейчас ситуация требовала от нее активных действий.
Какое счастье, что она догадалась взять с собой деньги и документы! С помощью этих двух весомых аргументов ей без особого труда удалось получить разрешение остаться дежурить около Димы, даже несмотря на то, что он находился в реанимационной палате, куда вообще-то по правилам запрещено допускать посторонних. Ей даже не понадобилось звонить бывшему свекру — козырь, который Полина приберегла в рукаве на крайний случай. Здесь, как и во многих государственных больницах, ощущалась явная нехватка младшего медицинского персонала, и помощи Полины (высококвалифицированного врача, между прочим!) были только рады.
И потянулись долгие, томительные часы ожидания. Несмотря на оптимистичные отзывы врачей, состояние Димы не улучшалось, он все еще был в коме. Первые двое суток Полина провела рядом с ним вообще без сна, потом, чтобы не заработать нервное истощение, стала позволять себе короткий отдых — урывками, всего лишь несколько часов на кушетке в сестринском кабинете, а чаще просто дремала так и сидя на стуле около Диминой койки. Большую часть времени, от обхода до обхода, они с бесчувственным Димой были совершенно одни, и тишина в палате порой казалась просто невыносимой. Тут не было даже радио. Полина пыталась читать какие-то истрепанные женские романчики в дешевых обложках, которые дали ей медсестры, но это было еще скучнее, чем сидеть вовсе без дела. И чаще всего она коротала время за тем, что разговаривала с Димой. В смутной надежде, что он может услышать ее, она вспоминала прошлое и рассказывала ему о том замечательном будущем, которое ожидало их за стенами больницы после его выздоровления. Их обоих, потому что с этой минуты Полина уже не сомневалась — теперь они будут вдвоем. Страшная авария, которую они пережили, скрепила их навсегда.
Конечно, Полина хорошо помнила, что Дима женат. Что его жена пострадала в той же аварии и лежит теперь здесь же, в этой же больнице. И что Дима с Надеждой потеряли дочь, а, по слухам, совместное горе очень часто сближает людей… Но все равно откуда-то Полина уже знала, что Надежда больше не будет помехой ее счастью. Она постоянно справлялась о состоянии Нади, узнавала, что ей с каждым днем все лучше, и готовилась к встрече, к серьезному разговору и, скорее всего, к борьбе. К борьбе, из которой она, Полина, однозначно должна была выйти победительницей.
