У меня капля пота на затылке…[29]
Автобус тут же скрылся за поворотом. Единственное, что я успел разглядеть, – аляповатую рекламу на заднем стекле. Что там изображено, я не понял. Режущее глаз сочетание красок. Настолько кричащее, что хотелось зажмуриться. Выделялась лишь одна деталь. Написанное по-английски слово BAR. Четкая черная надпись. Возможно, это реклама какого-то заведения. Вполне возможно. Даже скорее всего.
Но я воспринял это по-своему.
Время вежливых приглашений прошло.
Мне намекнули, что теперь разговор будет вестись иначе.
В тэйсёку-я страх и волнение постепенно улеглись. Хотя и не совсем. Руки еще подрагивали. Я зашел в туалет и кое-как привел свой костюм в порядок. Потом вышел в зал, нашел свободное место у стойки и сделал заказ. Аппетита не было.
Вяло прихлебывая мисо, я снова и снова прокручивал в голове то, что случилось. Точнее, то, что я увидел, когда автобус завизжал тормозами. Не исчезало ощущение какой-то неправильности в нем. Чем больше я об этом думал, тем сильнее убеждался – что-то в том автобусе было не так. Я даже прикрыл глаза, чтобы лучше представить себе всю картину.
Светлый автобус, синяя широкая полоса внизу. Кажется, Nissan Civillian. Черная решетка радиатора. Такой же черный бампер. Отражение облаков, домов и проводов в лобовом стекле. Плавное движение «дворников», слишком больших даже для автобуса… Разводы дождевой воды там, где они прошли… Вроде ничего необычного. Но была еще одна деталь, крепко засевшая в подсознании и не желающая вылезать наружу. Она и не давала мне покоя. Так бывает, когда силишься вспомнить, как выглядит какой-нибудь иероглиф. Знаешь, что писал его не раз. Знаешь, что если напрячь память, обязательно вспомнишь. Но его тень скользит по самому краю сознания. Ее никак не ухватить.
Промучившись минут десять, я оставил попытки. Бесполезно. Я принялся за темпуру. Все уже остыло. Я макал холодные куски в соус и отправлял их в рот, совершенно не чувствуя вкуса. Надо было поторапливаться. Обеденное время подходило к концу. Несколько раз я поймал на себе взгляд соседа. Совсем молодой парень. Наверное, только-только закончил университет и перешел на последнюю стадию обработки человеческого материала обществом развитого капитализма. Через пару лет из него сделают образцового трудового муравья. Отлично подогнанный, идеально прилегающий к остальным деталям механизма винтик. Уже сейчас видны результаты обработки. Безупречная прическа. Ослепительная рубашка. Пока недорогая, от Lad Musician. Но в ней он проходит недолго. Достаточно взглянуть на сосредоточенное лицо. Весь собранный и жесткий, как сжатый кулак.
Мы встретились взглядами.
Глаза у него еще не были муравьиными.
Мне показалось, что он хочет что-то сказать. Даже приоткрыл рот. Но в последний момент передумал, резко поднялся, взял зонт и направился к выходу. Недорогой, но отлично сидящий костюм. Безукоризненная осанка, которую так и хотелось назвать выправкой. Одно портило всю картину и превращало его в комический персонаж – огромные оттопыренные уши. Сзади это было очень хорошо видно. Чудовищные уши. Фантастические. Растущие строго перпендикулярно голове. Когда он сидел в профиль, они не так бросались в глаза. Но теперь… Уши придавали его голове что-то обезьянье. Обезьян почему-то рисуют именно с такими ушами. Большими и нелепыми. Обезьян…
И тут меня осенило. Кусочек тепмуры плюхнулся в соус. Коричневые капли попали на рубашку. Но я этого даже не заметил.
Перед глазами совершенно ясно возникло лобовое стекло автобуса. Та часть, где сидит водитель. Именно здесь и заключалась неправильность. Не в самом автобусе, а в том, кто им управлял.
За рулем сидела обезьяна.
Я вытер пот со лба.
Да, этого не может быть. Но видел я именно обезьяну. Светло-коричневую обезьяну. Хотя быть этого не может.
Бытьэтогонеможетбытьэтогонеможет!
Мокрая рубашка прилипла к спине.
Но видел я именно обезьяну.
К горлу подкатила тошнота. Резко и неудержимо. Я едва успел добежать до туалета.
Там меня вырвало.
Потом еще раз и еще.
Мои слезы текут градом.
Мой желудок сжимает чья-то огромная холодная ладонь и пытается вытащить его наружу.
Мое горло горит. Во рту резкая горечь сои и желчи.
Я не успеваю отдышаться, как накатывает новый приступ рвоты.
Наконец, когда показалось, что меня всего вывернет наизнанку, как перчатку, желудок успокоился. Я привалился к стене и судорожно всхлипнул. Несколько минут приходил в себя. Потом умылся, сполоснул рот. Избавиться от кисло-горький привкуса не удалось. Рубашка испорчена окончательно. Пятна соевого соуса и блевотины в туалете не отстираешь. Придется идти так.
Я вышел на улицу. Капли дождя на лице. Легкий ветерок. Звон в ушах. О полиции я больше не думал…
Садясь за свой стол, поймал взгляд Ямады.
Я представил, как бы он посмотрел на меня, скажи я ему, что меня только что чуть не сбил автобус, за рулем которого сидела обезьяна.
Вкрадчивое шипение: «Котаро-кун, обезьяна за рулем, это, безусловно, очень интересно. Надо обязательно сообщить в дорожную полицию. А пока давайте я проверю ваше зрение. Может быть, вы все-таки ошиблись?» И жесткие узловатые пальцы, тянущиеся к моим глазам.
Я подавил нервный смешок. Обезьяна за рулем автобуса… Ха-ха-ха. Если бы мне кто-нибудь сказал такое, я бы предложил ему провести несколько дней в тишине и покое.
Вообще-то отдохнуть не помешает. У меня были планы на отпуск. Хотелось провести две недели где-нибудь вне Токио. Но, видимо, придется проститься с этой идеей. Необходимо привести нервы в порядок. Еще немного, и я не выдержу. Поэтому нужно украсть хотя бы два-три дня из отпуска.
И желательно все-таки уехать из города. Куда? Неважно. Главное, уехать. Можно хоть в Беппу.[30] Хотя… Надо будет еще решить вопрос с Вик. Почему-то она не позвонила утром. Уж не обратилась ли в полицию, не дожидаясь моего решения? Вряд ли. Я ей зачем-то нужен. В рассказы об открытках отцу я не верю. Скорее всего, у нее другие цели. Какие, я не знаю.
Ладно, с Вик разберусь потом. Для начала нужно выпросить себе несколько дней отдыха.
Я украдкой взглянул на Ямаду. Тот точил карандаш. Не знаю, о чем он думал в этот момент. Лицо – как у ребенка, отрывающего крылья бабочке. И в то же время – обычный начальник отдела. Пожалуй, если не присматриваться, и правда, нормальный парень. Но присмотрись – он человек, который вполне может изрезать на куски остывающий труп… Или воткнуть нож в лежащего без сознания человека.
Небольшой отпуск мне нужен, как воздух. Но никак не заставить себя обратиться к Ямаде. Рядом с ним я чувствую себя той самой бабочкой, которую осторожно сняли с цветка и поднесли к глазам, чтобы решить, с какого из крылышек, покрытых пыльцой, начать.
Пока я собирался с духом, рабочий день подошел к концу. Опять нарушив традиции, я выскочил из-за стола, едва заиграла музыка.
У самого выхода меня поджидал Ямада-сан.
– Вы неважно выглядите последнее время, Ито-сан, – участливо сказал он. – Мне бы очень не хотелось, чтобы причиной этого была нагрузка, которую вы получаете на работе. Если вам тяжело, скажите, мы подыщем вам не столь обременительное занятие.
Это было прямой угрозой.
– Нет-нет, – сказал я. – Со мной все в порядке…
– Извините, но мне так не кажется, – в голосе, как в стакане виски, позвякивают кубики льда. – У меня такое впечатление, что вы слишком устали от работы. Знаете, как это бывает, иногда человек просто не рассчитывает силы. Ему кажется, что он может приносить большую пользу людям на своем месте, а на самом деле только вредит им и себе. Я не говорю конкретно про вас. Вы замечательно справляетесь со своими обязанностями. Но стоит ли достигать этого такой ценой?
– Я…
Он жестом остановил меня.
– Иногда усталость является не главной причиной. Я вполне допускаю мысль, что основная проблема лежит за пределами офиса. Такое ведь тоже случается. Человек попадает в какую-нибудь неприятную историю… Например, проигрывается в автоматы, заводит неподобающее знакомство, нарушает закон…
У меня пересохло в горле.
– Конечно, я не думаю, что у вас дело зашло так далеко, – он улыбнулся. Тонкие губы чуть разошлись в стороны, обнажив редкие острые, как у хорька, зубы, – но, тем не менее, вы очень беспокоите меня.
– Вы правы, Ямада-сан. У меня есть некоторые трудности, но обещаю, что на работе это никак не отразится. Если возможно, я хотел бы попросить несколько дней в счет моего отпуска. Надо уладить кое-какие дела.
Он смерил меня долгим взглядом. Словно раздумывал, с какого места начать меня расчленять. Так и не решив, улыбнулся:
– Поверьте, мне очень жаль, но именно сейчас фирма набирает обороты. Очень много заказов. У нас на счету каждый сотрудник. Давайте вернемся к этому разговору через пару месяцев. Возможно, я смогу для вас что-нибудь сделать.
