Облик отца излучал спокойствие и умиротворение, которое Адриане очень хотелось перенять. Наверное, из него мог бы получиться неплохой священник. Всякий, кто его встречал, тут же понимал – этот человек живет в мире с собой и окружающими. Отец Адрианы умел слушать – подперев подбородок рукой, он смотрел в глаза собеседнику, а его лицо выражало сочувствие и терпение, радость или грусть. Как жаль, что он не в силах утешить Аманду! Ведь он сам потерял жену, и внучка наверняка бы прислушалась к его словам.
Месяц назад Адриана пыталась побеседовать с дочерью. Она говорила очень осторожно, стараясь обходить острые углы, но Аманда в гневе выскочила из-за стола.
– У нас все было по-другому, не так, как у вас с папой! Вы не сумели найти общий язык, потому и развелись. А вот я любила Брента, люблю и буду любить всегда! Я потеряла его! Тебе никогда не понять того, что я сейчас переживаю!
Адриана промолчала, но когда Аманда вышла из комнаты, опустила голову и прошептала одно-единственное слово: «Роданте».
Адриана очень жалела дочь, однако еще больше беспокоилась из-за внуков, детей Аманды. Максу исполнилось шесть, а Грегу – четыре. Мальчики сильно изменились за последние восемь месяцев – оба притихли и замкнулись в себе. Даже в футбол не играли! Макс хорошо учился, и все же каждое утро уходил в школу со слезами. Грег снова стал мочиться в постель и при малейшем поводе закатывал истерику. Адриана понимала, что малыши остро переживают смерть отца, а депрессия Аманды еще более ухудшает ситуацию.
Благодаря страховке дочь могла не работать. Тем не менее первые два месяца после смерти Брента Адриана ежедневно бывала в доме дочери, проверяя счета и занимаясь внуками, пока Аманда рыдала в своей комнате. Адриана старалась поддерживать дочь, внимательно слушала, когда той хотелось выговориться, настаивала, чтобы Аманда выходила из дома по крайней мере на пару часов, надеясь, что свежий воздух вернет ее к жизни.
Некоторое время казалось, что дочь идет па поправку. К началу лета Аманда снова начала улыбаться, сначала – изредка, потом все чаще и чаще. Она уже несколько раз вывозила мальчиков в город покататься на роликах. Адриана стала потихоньку передавать дочери обязанности, которые все эти месяцы брала на себя. Повседневные заботы помогают отключиться от тяжелых мыслей – сама она усвоила это давно, и теперь, стараясь поменьше вмешиваться в жизнь дочери, надеялась, что та тоже это поймет.
Но в августе, за день до седьмой годовщины свадьбы, Аманда открыла шкаф в спальне и, увидев пыль, собирающуюся на костюмах Брента, опять замкнулась в себе. Нельзя сказать, что ей стало хуже, иногда она держалась так, будто сумела справиться с бедой, однако большую часть времени была безразличной ко всему. Аманда не радовалась, не грустила, не скучала, не веселилась, отгородившись от окружающего мира. И Адриане казалось: дочь решила, что, пытаясь справиться со случившимся, она предает Брента.
Это было несправедливо по отношению к детям. Они нуждались в любви, заботе и внимании. Отца они уже потеряли и с трудом с этим справлялись. А в последнее время Адриана все чаще думала о том, что мальчики потеряли не только отца, но и мать.
Адриана вошла в освещенную мягким светом ламп кухню и взглянула на часы. По ее просьбе Дэн взял Макса и Грега в кино. Ей хотелось провести вечер с Амандой. Братья тоже беспокоились о Максе и Греге. Они старались участвовать в жизни мальчиков, и все их беседы с матерью в последнее время сводились к одному вопросу: «Что нам делать?».
Сегодня Дэн снова задал этот вопрос, и Адриана пообещала поговорить с дочерью. Дэн скептически поджал губы – а чем они занимались раньше? – но мать была уверена, что в этот вечер все будет иначе.
Адриана не испытывала иллюзий по поводу своих детей. Конечно, они любили ее и уважали как мать, но знали ли они ее по-настоящему? В их глазах она была доброй, славной и все же совершенно заурядной особой из прошлого века, не разбирающейся в тонкостях современной жизни. Что говорить, выглядела Адриана соответственно – на руках проступили вены, осиная талия давно исчезла, а стекла очков с каждым годом становились толще. Но когда она ловила на себе снисходительный взгляд одного из сыновей, то с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Отчасти их ошибка заключалась в желании видеть ее такой, какой им хочется, – сложившийся образ, подходящий для женщины ее лет. Естественно, детям легче и удобнее считать мать степенной, уравновешенной флегматичной матроной, чем непредсказуемой и дерзкой особой, которая может сделать что угодно.
Зная, что дочь придет с минуты на минуту, Адриана достала из холодильника бутылку «Пино гриджио». За день дом немного остыл, и она подняла температуру на термостате.
Спальня, которую они когда-то делили с Джеком, теперь принадлежала ей одной. Со времени развода Адриана дважды устраивала перепланировку. Она подошла к кровати с пологом – о такой она мечтала с юности. Из-под кровати Адриана достала небольшую шкатулку.
В шкатулке хранились ее сокровища: записка Пола, его снимок и письмо, которое она получила за несколько недель до Рождества. Еще там лежали две стопки писем, а между ними – полосатая ракушка.
Адриана отложила записку, вытащила из стопки один из конвертов, вспоминая, что чувствовала, когда его получила, и вынула послание. За годы бумага стала тонкой и ветхой, а чернила выцвели, однако слова виднелись по-прежнему отчетливо.
«Дорогая Адриана!
Я никогда не умел писать письма, поэтому прости, если что-то не так. Представляешь, до больницы я доехал на осле! Оправдались худшие мои ожидания – не хватает абсолютно всего: лекарств, аппаратуры, даже коек! Я говорил с главврачом и надеюсь решить хотя бы часть проблем. Здесь есть генератор для выработки электроэнергии, но ни одного телефона, так что позвонить смогу только из Эсмеральдаса. Он в двух днях езды отсюда, а следующая поездка намечается не раньше, чем через две-три недели. Конечно, очень жаль, хотя, кажется, мы оба предполагали, что все так получится.
Марка я еще не видел. Его послали в маленькую горную деревню, и вернется он не раньше сегодняшнего вечера. Не знаю, как у нас все сложится, буду держать тебя в курсе. Естественно, легко мне не будет. Как ты говорила, нужно привыкнуть друг к другу, прежде чем мы сможем решить наши проблемы.
Сколько пациентов сегодня осмотрел, сказать не могу. Кажется, больше сотни. Давно не видел таких тяжелых больных! Сестра мне очень помогала, иногда она кажется более уверенной, чем я. Похоже, она рада моему появлению.
С тех самых пор, как уехал, постоянно думаю о тебе и изумляюсь, что мне встретился такой человек. Знаю, мой путь еще не завершен. Он будет долгим и извилистым, и все же надеюсь, что в конце концов найду свое место.
Впрочем, сейчас я уверен, что мое место рядом с тобой. И в машине, и в самолете я представлял себе, что когда прилечу в Кито, ты будешь меня встречать. Я знал, что это невозможно, но так было легче смириться с разлукой. Кажется, я забрал с собой в Эквадор частицу тебя.
Хочется верить, что это так. Нет, я не сомневаюсь: так и есть! До того, как мы встретились, я не понимал, ради чего живу, а ты помогла мне снова найти себя. Мы оба знаем, зачем я приехал в Роданте, и я думаю, наша встреча была угодна каким-то высшим силам. Мне хотелось забыть прошлое и найти новый смысл жизни. Теперь-то я понимаю, что искал тебя, такую, как ты, я искал всю жизнь! Тепло твоей души живет во мне и сейчас.
Нам обоим известно, что мне придется пробыть здесь некоторое время. Точно не знаю, когда вернусь, и хотя мы расстались совсем недавно, я скучаю по тебе, как еще никогда ни по кому не скучал. Иногда мне хочется сесть на первый же самолет и полететь к тебе... Но если наше чувство такое сильное, как мне кажется, то не страшна никакая разлука. Я вернусь, обещаю! Всего за несколько дней мы пережили то, о чем другие могут только мечтать. Считаю дни до нашей встречи! Не забывай, как сильно я тебя люблю.
Пол».
Адриана отложила письмо и взяла ракушку, которую они с Полом нашли на пляже воскресным вечером много лет назад. Она все еще пахла морем, а также чем-то диким и первобытным. Ракушка была средних размеров, идеальной формы, без единой трещинки, – такую нечасто найдешь на пляже. Адриана тогда сразу решила, что это – талисман и поднесла ее к уху, заявив, будто слышит шум океана. Пол рассмеялся и сказал, что тоже слышит океан. Потом он крепко ее обнял и прошептал: «Начался прилив! Ты что, не заметила?»
Адриана провела пальцами по другим сокровищам, отбирая те, что понадобятся для разговора с Амандой. Жаль, что у нее так мало времени! Ладно, как-нибудь потом.
Дочь придет с минуты на минуту.
Адриана была на кухне, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Через секунду в гостиную вошла Аманда.
