– Присмотрись к нам. Сколько тебе, если не секрет?
Во рту всё ещё сухо.
– Пятнадцать,– говорит ему Ава уже не столько растерянно, сколько настороженно,– она слишком маленькая. Видишь ли, мы наслышаны о людях вроде тебя.
На мгновенье он кажется растерянным.
– Вообще-то нет,– говорит он,– пятнадцать – в самый раз. Для подиума рановато, но мы работаем даже с четырнадцатилетними. Приходи на собеседование. Приводи родителей. Мы – одна большая семья. Как насчет фото?
Он снова берется за камеру Polaroid. Она больше обычной и предназначена для моментальных снимков. Интересно, что они собой представляют?
– Нет, нельзя,– говорит решительно Ава.
– Ну, так хотя бы скажи, как тебя зовут,– говорит он, в очередной раз ослепляя меня улыбкой.
– Тед,– отвечаю я хриплым голосом,– Тед Траут.
– Траут? Серьёзно?
Я киваю, но есть ли во всем этом хоть капля серьёзности? Я жду, когда же выскочит съёмочная группа, где бы она не пряталась, и вся улица покатится со смеху.
– Было приятно познакомиться,– говорит он,– и подумай об этом. Позвони нам. В тебе что-то есть.
Он, наверное, подумал, что я дура. Когда он отвернулся, магия исчезла. Теперь на YouTube должно появиться видео: человек-шпала думает, что она Кейт Мосс. Но со временем головокружение проходит, жужжание в ушах стихает, и всё заканчивается. Саймон растворился в толпе; и не стой надо мной Ава и не смотри на меня так, будто у меня выросла вторая голова, я бы подумала, что мне всё это привиделось.
Отойдя от шока, Ава кладет флейту и крепко меня обнимает.
– Всё хорошо? Послушай, бросаем это дело и идем домой.
Я киваю. Меня трясет. Все это слишком странно.
– Думаешь, он надо мной подшутил? Чего он от меня хочет?
– Мне кажется, он кидала,– говорит Ава, рассерженно глядя ему вслед,– таких кругом полно. Подходят, говорят, что ты могла бы стать моделью, не успеешь оглянуться, а они уже требуют пятьсот фунтов за фотки. И исчезают.
– Откуда ты об этом знаешь?
– В прошлом году такое приключилось с одной девчонкой по имени Холли. Ей пришлось отказаться от поездки во Францию на соревнования по волейболу, так как она потратила все деньги на эти фото. Оказалось, от них было мало толку, но было уже поздно.
– Какой кошмар!
– Да уж. Но будь спокойна, ты в безопасности. Ну же, пошли.
Я с благодарностью смотрю на неё.
– А как же деньги? Может, ещё песню?
– Нет, все нормально. В любом случае, я устала. Плохо спала.
– Ночью у тебя снова поднималась температура?
Ава кивает, потирая шею. Она кажется немного опухшей.
– И я опять вспотела. До утра пижама промокла насквозь. Мама говорит, это все нервы перед экзаменами.
– Не похоже, чтобы ты нервничала.
– Я и не нервничаю.
По ней и правда не скажешь, что она нервничает. Ава не восприимчива к стрессу. В то время как я переживаю его за нас обоих.
Мы собираем свои вещи и направляемся к метро. Теперь, когда мы уже не торчим перед толпой незнакомцев, я могу, наконец, расслабиться и получать удовольствие. Не часто выпадает шанс прогуляться по городу со старшей сестрой. Карнаби Стрит заполнена ультрамодными бутиками с яркими витринами и кафешками с уличными террасами. На углу стоит группка продавщиц из Либерти в элегантной чёрной форменной одежде с ярко-красными губами. Видимо, заскочили выпить кофе во время обеденного перерыва. Интересно, осознают ли они как круто и утонченно выглядят?
Ава снова проследила за моим взглядом.
– Счастливицы. Прикинь, я стану такой через несколько недель.
– Серьёзно? Ты подала заявление на летний период работы в Либерти?
– Не совсем, – сказала она. – В Константин и Рид.
Она делает паузу, предвкушая мое изумление. И я бы непременно изумилась, если бы имела хоть малейшее представление о "Константин и Рид".
– Куда?
– Да ладно тебе, Ти. Это самая большая фэшн компания в Америке. Они открывают свой первый бутик в Великобритании в июле. Все только об этом и говорят.
– Я не слышала.
– Какая неожиданность,– говорит она и скептически вздыхает, глядя на мой вариант сочетания футболки и шорт.
Ава – главная модница в семье, а я... скажем так, обычная. У меня разносторонние интересы. Деревья. Рисование. Музыка (в исполнении настоящих музыкантов). Люди. Но не шопинг. Для меня это слишком сложно. Поиск джинс подходящей длины – мой ночной кошмар.
– Вообще-то, эта вещица из "Константин и Рид",– говорит Ава, указывая на свою сумку в зеленую и белую полоску, с логотипом со змеей посредине,– Джесси купил мне её на день рождения через Интернет. Магазин открывается в Найтсбридж и мы с Луизой уже подали заявления. Там и зарплата приличная, и скидка предоставляется. Если нас возьмут, я смогу позволить себе как минимум две недели сёрфинга с Джесси в августе, а Луиза сможет оплатить уроки вождения. Это было бы замечательно!
– Хочешь сказать, нам вообще не обязательно было сейчас выступать?
Она кажется смущенной:
– Ну, пока неизвестно, возьмут меня или нет. Кроме того, весело же было.
По выражению моего лица она видит, что последние полчаса своей жизни я назвала бы какими угодно, только не "веселыми".
– Знаешь что, забирай всю выручку себе, в качестве компенсации за приставания того странного типа.
– Выручку? Мы же ничего не заработали.
– Ага! Тут ты как раз ошибаешься. В одной из оберток осталась конфетка. Клубничная. Твоя любимая. Дарю.
Она протягивает её мне при входе в подземку. Конфета тёплая, липкая и наполовину распечатанная. Я кладу её в карман шорт к визитке кидалы Саймона. По крайней мере, нас не арестовали.
Всю дорогу домой, стоя в переполненном вагоне метро, пока Ава улыбается мужчине, уступившему ей место, я пытаюсь понять, почему именно на меня пал выбор Саймона.
При входе в нашу спальню на стене висит старая рамка с нашими с сестрой фотографиями. В основном, мамиными любимыми. Иногда и Ава добавляет что-то от себя. Каждый снимок я помню наизусть.
В верхнем левом углу маленькая я у Авы на руках. Ей два года и она, сидя в большом зеленом кресле, гордо держит меня, как школьный проект. Темноволосая милашка с длинной чёлкой над большими фиалковыми глазами. Сури Круз в ясельном возрасте, разве что не в дизайнерских туфлях. А я пухлая. И лысая. И реву. Вообще, не понимаю, почему мама выбрала именно это фото.
Посередине висят школьные фотографии. Ава выглядит как настоящая королева красоты. Я же похожа на испуганный шарик. На следующей фотографии что-то изменилось. Тут мне десять. Как раз в то время я начала заниматься дзюдо. Теперь я похожа на целеустремленный шарик.
Фотки с вечеринок: мы с друзьями на различных днях рождениях обнимаем друг друга за плечи. Вот мне двенадцать, и я начинаю вытягиваться. Теперь мои друзья обнимают меня уже за талию.
Нижний правый угол был заполнен относительно недавними фотографиями с семнадцатилетней Авой. Я сутулюсь, чтобы наши с сестрой глаза были на одном уровне. Со стороны я похожа на вопросительный знак – каждый раз, когда мама ловит меня на этом, грозится записать на балет. Ава же выглядит как юная Элизабет Тейлор. Она столько талдычила об этом, что мы нашли Элизабет Тейлор в интернете, а она была хорошенькой. У неё были такие же фиалковые глаза, темные вьющиеся волосы, с таким же особым блеском, и безупречные формы. Потом я загуглила других кинозвезд того времени: Аву Гарднер, Вивьен Ли, Джейн Рассел. Моя сестра немного похожа на каждую из них, только с лучше подведенными глазами.
Я знаю, что такое настоящая красота. Я росла рядом с ней всю жизнь и... либо Саймон был под кайфом, либо он принял меня за самую наивную дурочку всех времен и народов.
Мы возвращаемся в свою квартиру в южной части Лондона, и Ава направляется прямиком в нашу комнату, чтобы спрятать флейту, и, судя по шуму, приступает к подготовке к экзаменам. Я собираюсь последовать её примеру – у меня тоже экзамены на носу – но человек, генетически ответственный за мою странную внешность, зовёт меня из спальни, где он работает за компьютером. Как только я вхожу, он тут же вскакивает с места и обеспокоенно смотрит на меня из-под густых сросшихся бровей.
Папа, высокий, с растрёпанными волосами и мыслями только о работе. Он похож на сумасшедшего профессора, которым мог стать, если бы его университет вдруг не уволил половину кафедры в целях экономии средств. Чтобы быть точнее, он словно безумный профессор, скрещённый с нетерпеливым колли. У него столько нерастраченной энергии. Он тратил её в лекционном зале, вдохновляя своих студентов прелестями Английской Гражданской войны. Сейчас он проводил большую часть времени дома за написанием рассказа о роялистах и круглоголовых или занимался поиском работы. Я уверена, что он в прямом смысле начнёт вырабатывать электричество, если в ближайшее время не займётся чем-нибудь. Возможно, мы сможем использовать его для электропитания квартиры.
