Для Виктора Лопана это небольшие расходы. Хоть и богат, из–за патриотизма ездит на украинской Таврии — дешевом халтурном автомобиле.
В Ялте и в Крыму в каждом туре выборов Ющенко получал около 15 процентов голосов. Более двух третей жителей полуострова это русские. Лопан — украинец.
Икона с Ющенко висит на почетном месте, в ресторане Лопана в Ливадии. Три года тому назад купил от посредника руины дома царского садовода (был построен в год польского январского восстания), старательно отремонтировал и сделал гостиницей, а рядом выстроил аквапарк. Мешало ему мощное дерево, но вместо срезать, выстроил ему при баре отдельную комнатку, в котором себе растет и над крышей распускает крону.
Ливадия это царское владение в Ялте. Дом садовода стоит метров за трехсот от дворца Романовых, где с 4 по 11 февраля 1945 года длилась конференция с участием Черчилля, Рузвельта и Сталина.
Лопан был легкоатлетом, бегал на средние дистанции. Ему 57 лет. В первые годы независимости стал тренером национальной сборной Украины, но чувствовал себя обиженным, так как зарабатывал 300 долларов, ну и ушел в бизнес. Польским партнерам заложил киевское представительство и только за это получал от них третью часть зарабатываемой шмали. Учреждение находилось в здании министерства легкой промышленности.
Тот бизнес, однако, вымотал его, и он переселился в Ялту.
— Страшный рэкет — я догадываюсь. — Бандюги стягивают дань.
— Это еще ничего. В мафию пошли почти все бывшие спортсмены, а я тоже был в спорте, так что всегда мог с ними договориться. Они впрочем, нажились на том рэкете и стали нормальными бизнесменами. Унялось. Теперь я приезжаю в Ялту, а здесь вижу нормальный государственный рэкет.
— Где там. Просто, наконец, вам надо платить налоги.
— Налоги и поборы — поправляет Лопан. — Коммунистические бандиты (здесь до сих пор правят бывшие секретари) посадили обыкновенных бандитов или порасстреляли их и сами рэкетирствуют. Подпись на наиглупейшей бумажке в учреждении стоит 100 долларов, разрешение на стройку 50 тысяч. В карман соответствующего управленца. В прошлом году я хотел купить площадь под инвестицию для коллеги. Взятку должен был получить соответствующий депутат совета города. Посредником был офицер милиции. Я давал 30 тысяч долларов, но конкуренция дала 36. Тоже депутат, но Верховной Рады из Киева. Совсем возле меня разрушили старинную баню царской семьи. Местность спихнули за 350 тысяч долларов. Я не знаю, сколько взяли взятки, но не меньше сотни.
В течение трех первых месяцев президентства Ющенко в его канцелярию пришло 150 тысяч жалоб граждан Украины на местное начальство. Жители Ялты должны были потратиться на почтовые марки, так как президент прислал в город проверку из генпрокуратуры. Контролеры поручили местной прокуратуре начать 73 следствия касающиеся коррупции и обманов в обороте недвижимостью.
Три из них идут против мэра города, но ни мне, ни местным журналистам он не хотел сказать, чего касаются. Мэр Ялты раньше был здесь прокурором.
Снова я условился с Аллой Александровной на Набережной.
Мы расселись на скамейке, но кто–то сел рядом с нами.
— Это чеховский народ — объясняет женщина. — Мы разговариваем, а он садится и слушает. Ведь это хамство.
— Наверное, хотел только посидеть. Чего здесь опасаться?
— Вы правы. Советская привычка чрезмерной осторожности.
Алла Александровна живет благодаря чудесам, которые с ней случились. Первое случилось, когда ей было пять лет. Жила с родителями в сибирской тайге, в захолустном селе, куда их отправили по распределению. Аллочка болела. Ужасно страдала, перестала ходить.
— Я угасала, когда в наше село сослали выдающегося врача. Это был польский еврей по фамилии Шнайдэр. Сказал, что у меня туберкулез позвоночника и только климат Крыма может меня спасти. Надо писать просьбу о направлении в санаторий. Ничего себе. Год 1935, а мои дедушки расстреляны, как бывшие колчаковские офицеры. Не было шансов на направление, но мама написала. И случилось чудо. Спустя месяц пришло направление.
Пять дней мать с бабушкой везли Аллочку на носилках в Крым. Поселились в детском санатории над царским дворцом, где был санаторий для колхозников. Через три года девочка выздоровела, но они остались, так как ее мать получила работу учительницы русского в санатории, а врачи говорили, что Алла может жить только в этом климате.
В 1941 года, перед вступлением немцев в Ялту, русские эвакуировали детские санатории. В панике впихивали ребят на пароход «Армения», но для тридцати детей из санатория Аллы не хватило места.
— В отчаянии мы смотрели с Ливадии, как «Армения» выходит из порта — рассказывает Алла Александровна. — Была в ста метрах от волнореза, когда налетели самолеты. Сбросили бомбы, судно получило пробоины и через несколько минут пошло ко дну. Только несколько взрослых доплыло до берега. Мы смотрели на это с горы как в театре. Снова я выжила как бы чудом.
— А то третье чудо?
— Как после учебы давали нам распределение. Я кончила русскую филологию, и всех моих ровесников направляли в Сибирь. В Норильске я не прожила бы даже года, но в комиссии нашелся знакомый моей матери и он направил меня на работу в мой санатории в Ливадии. Еще 20 лет я жила и работала при царском дворце.
Летом 1974 года Брежнев должен был встречаться в Ялте с Никсоном. Русские боялись, что американский президент захочет посмотреть место, где в 1945 года состоялась конференция Большой Тройки. За месяц выперли из дворца колхозников, сделали ремонт и копии мебели того времени, а потом дали работу сотрудникам. Алла Александровна пошла туда. Никсон и Брежнев не удостоили дворца Романовых своим вниманием, но музей остался.
— В каждом зале сидела женщина, смотрительница, и ябедничала на экскурсоводов, о том, что они говорят. Нам можно было говорить только о конференции. Когда–то я получила выговор, так как забылась и сказала, что это комната царевича Алексея.
— А чего надо было говорить.
— Что это изба–читальня по идеологическим занятиям.
Алла Александровна ушла из дворца во времена перестройки. После 30 лет ожидания квартиры услышала, что получит ее, но будет вынуждена перейти на работу в школу в центре Ялты. Писала заявление об увольнении из дворца и плакала.
— Я не получила квартиры. В школу тоже меня не приняли, а в дворце не нуждались в экскурсоводах–пенсионерах. Я осталась без работы.
Алла Александровна была заядлой комсомолкой. Распирала ее гордость, что вступила в организацию на 30-летие советской власти.
— Тогда моя бабушка Наталья перестала со мной разговаривать — говорит дама с собачкой. — Сказала, что коммунисты застрелили больного мальчика, которого отец держал на руках.
Бабушка Наталья не называла Ленина иначе как «рыжая собака». Прожила больше ста лет, а последние провела в постели, без перерыва слушая радио. Каждую неудачу советской власти: неурожай, пожар, катастрофу железнодорожную, и даже ураганы и смерть Гагарина, награждала громогласными аплодисментами.
Обожала смотреть по телевизору фильм «Ленин в октябре». Смотрела его десятки раз. В финальной сцене красноармейцы мчатся через площадь к Дворцу Зимнему, вскакивают на изгородь… а бабушка выдергивает из розетки штепсель от телевизора. «Не добежите», — говорила.
Коммунизм выветрился Алле Александровне из головы на учебе, где связалась со своим будущим мужем, который не был заражен марксизмом.
— Бабушка умерла в 1989 году.
— Дождалась падения коммунизма в Польше? — я спрашиваю.
— Нет. Об этом я больше всего жалею. Умерла в январе… О! Какое лицо! Посмотрите, Яцек, на того. Он тоже наш.
Он? Та харя, черная от солнца, с серьгой, в темных очках и черном платке? Губы, жженные марихуаной, вечно обкуренный или пьяный. А как воняет… Ежедневно я вижу его на Набережной, как играет на гитаре панковские мотивы, чтобы заработать на бормотуху или аптечный спирт салициловый, который смешивает пополам с водой. Называют это русской гадиной.
Я попрощался с Аллой Александровной и пошел за гитаристом.
— Называют меня Буба — сказал мужчина, лицо которого так понравилось Алле Александровне. — я похож на какую–то порнозвезду с таким именем. У нас в Питере пускают такие фильмы ночью с пятницы на субботу на 34‑м канале. Я из Петербурга.
Он не был там несколько лет. Живет в притоне возле гостиницы Ялта. Выбирается из берлоги обычно около 13. Около 14 появляется на Набережной и там до ночи. Порой, как забалуется, спит с другими на пляже. Стоит только упасть с Набережной, и уже ты лежишь на песке.
— Меня зовут Виктор Дачинский. Я русский поляк.
