Он передумал. Он положил ладони на колени и придал лицу серьезное выражение.
— Все это по–прежнему тайна для меня, – сказал он. – Уверяю Вас, это очень необычно.
— Я понимаю, Арнольд. Вы бы, наверное, хотели услышать, где я взяла Ваш номер.
— Хотел бы.
Они сидели друг напротив друга и ждали, пока закипит вода. Он слышал телевизор. Он оглядел кухню и снова посмотрел в сторону балкона. Вода забулькала.
— Вы хотели рассказать, откуда у Вас мой номер, – сказал он.
— Что, Арнольд? Простите?
Он прочистил горло. – Расскажите, где Вы взяли мой номер.
— Я спрашивала у Аннетт. У няни – но это вы уже знаете. Она сказала, что пока меня не было, кто–то просил меня к телефону. Оставили номер. Ваш. Все что я знаю, – она подвигала чашку перед собой. – Извините, что не могу больше ничего сказать.
— Чайник кипит, – сказал он.
Она достала ложки, молоко, сахар и залила пакетики кипятком.
Он положил сахар и помешал. – Вы сказали, это срочно.
— Ах, Вы об этом, Арнольд, – сказала она, отворачиваясь. – Я не знаю, почему я так сказала. Не представляю, о чем я думала.
— Значит, ничего срочного?
— Нет. В смысле да, – она покачала головой. – Ничего.
— Понятно, – сказал он, продолжая помешивать чай. – Это необычно, – добавил он после паузы, почти про себя. – Очень необычно. Он слабо улыбнулся, потом отодвинул чашку и промокнул губы салфеткой.
— Вы не уйдете? — спросила она.
— Мне надо уйти, – сказал он. – Мне должны позвонить.
— Не сейчас, Арнольд.
Она со скрипом отодвинула стул и встала. Ее бледно–зеленые глаза глубоко сидели в бледном лице, окруженные тем, что он сначала принял за темный макияж. Возмущенный собой, зная, что будет себя презирать, он встал и неуклюже обнял ее за талию. Трепеща и ненадолго закрывая глаза, она позволила себя поцеловать.
— Уже поздно, – сказал он, отпуская ее и нетвердо отворачиваясь. – Вы были очень любезны. Но я должен уйти, миссис Хольт. Спасибо за чай.
— Вы еще придете, правда, Арнольд?
Он покачал головой.
Она проводила его до двери, где он протянул руку. Он слышал телевизор. Громкость явно увеличилась. Он вспомнил про другого ребенка – сына. Где он?
Она взяла его руку, быстро поднесла ее к губам. – Не забывайте меня, Арнольд.
— Не забуду, – ответил он. – Клара. Клара Хольт.
— Мы хорошо поговорили, – сказала она. Она подобрала что–то – волос или нитку – с его воротника. – Я очень рада, что Вы пришли, и я уверена, что Вы придете еще, – он внимательно посмотрел на нее, но она уже глядела мимо, как будто пытаясь что–от вспомнить. – А пока – спокойной ночи, Арнольд, – сказала она и закрыла дверь, чуть не прищемив его пальто.
«Странно», – сказал он, ступив на лестницу. Выйдя на тротуар, он глубоко вдохнул и остановился, чтобы оглянуться на здание. Он не мог определить, какой балкон – ее. Крупный мужчина в свитере чуть пошевелился у перил и продолжал смотреть на него.
Он пошел, держа руки глубоко в карманах. Входя в дом, он услышал телефон. Держа между пальцами ключ, он стоял очень тихо в середине комнаты, пока звонки не прекратились. Тогда он мягко положил руку на грудь и через слои одежды почувствовал, как бьется сердце. Потом он прошел в спальню.
Почти сразу телефон снова ожил, и на этот раз он ответил. – Слушаю. Арнольд Брейт у телефона.
— Арнольд! Ого, какие мы официальные, – сказала его жена с издевкой. – Я с девяти часов тебе звоню. Гуляешь, Арнольд?
Он молчал и слушал ее голос.
— Арнольд, ты там? – спросила она. – Ты сам на себя не похож.
