Сегодня этого удовольствия Петр Николаевич лишился. Начавшееся под душем жжение в пальцах рук и ступнях заставило забыть обо всем остальном. Он заморозил конечности сильнее, чем думал.
Обычного заряда энергии после душа на этот раз не было. Он чувствовал себя вареным, восприятие слегка смазывалось, в голове сохранялась тяжесть. Он мог бы списать это на вечернюю выпивку с Дмитрием, если бы сегодня была среда или пятница.
Однако был вторник, и он четыре дня не брал в рот алкоголя.
Закончив с бритьем, весьма болезненным при воспаленной на морозе коже, Петр Николаевич вернулся в спальню, распахнул шкаф с парой десятков пестрых рубашек, выбрал фиолетовую в оранжевый горошек, застегнул на все пуговицы, кроме последней, заправил в джинсы.
Часы показывали половину восьмого. До первого клиента оставалось полтора часа, бездна времени. На кухне Петр Николаевич включил телевизор, нацедил кофе в двухсотграммовую кружку, положил кубик сахара, размешал, долил доверху сливками, поставил в микроволновку с таймером на тридцать секунд. Достал из холодильника буженину, запеченную в фольге, разрезал на толстые ломти, сделал бутерброды.
Если бы не объявились наконец клиенты, этот шмоток буженины мог стать последним для него мясом на неопределенное время. Но ему неожиданно подфартило, и записались целых три человека. Почти как в годы его расцвета.
Теперь деньги были, и оставалось только сходить в магазин.
Слушая новости и поглядывая в окно, Петр Николаевич неторопливо завтракал, тщательно жуя и думая о том, как полезно мясо для его мышц.
Когда он закончил, до первого клиента оставался еще час. Он поколебался и достал из холодильника бутылку текилы, полную лишь на четверть. Никогда еще он не позволял себе выпить перед работой. Собственно, много лет он вообще не брал в рот спиртного, и развязался только недавно. Сегодня, однако, он чувствовал себя слишком паршиво: болела спина, по телу разливалась слабость, в голове как будто застрял кровяной ком. Он выпил рюмку, поставил ее в мойку, открыл подвесную полку. Где-то здесь, он помнил, должен был быть антиполицай. Не найдя, Петр Николаевич пошел посмотреть в аптечке в спальне. Антиполицая не оказалось, но нашелся гематоген и жвачка. Рюмка несколько взбодрила его и добавила аппетита, он с удовольствием съел гематоген и запихнул с рот сразу три пластинки жвачки.
Жуя, он взял со стола толстую книгу «Экономика в стиле хиппи» и уселся на кровать. Вооружившись ручкой и открыв книгу на закладке, он стал очень серьезен и попытался углубиться в чтение. Однако спустя пару минут, буквы стали расплываться перед глазами, а смысл написанного — ускользать.
Петр Николаевич откинулся на спину, думая, что полежит секунду с закрытыми глазами. Он ощутил, как его подхватывает водоворот, а слух наполняют неясные голоса.
Так он заснул.
Разбудил его настойчивый звонок в дверь.
Петр Николаевич глянул на часы: было ровно девять. Он ринулся в ванную, ополоснул глаза, прополоскал рот, прокашлялся. Не выключая воду, он вернулся в прихожую, открыл дверь и сказал:
— Прошу прощения, чистил засор в ванной, не услышал.
Его клиент, подросток по имени Олег, грустно покивал и стал расстегивать многочисленные пуговицы огромного пуховика. В нем он выглядел как пингвин: с раздувшейся задницей и узкими плечами. Под курткой был все тот же грязно-зеленый свитер. Другой верхней одежды Петр Николаевич не видел на Олеге ни разу, с их знакомства полгода назад.
При первой их встрече Петр Николаевич решил, что это будет очень тяжелый клиент. Дело в том, что Олег досконально изучил все доступные в сети книги по парагмологии, на которых базировалась «авторская» терапия Петра Николаевича.
Кроме того, Олег пришел, зная о формате занятий очень много. Ему, видимо, рассказал какой-то бывший клиент Петра Николаевича, хотя Олег божился, что ни с кем из клиентов не общался и узнал про терапию через Интернет.
Олег тогда заранее подготовил список целей (Петр Николаевич заявлял, что пять дней занятий, или курс «интенсив», позволяют реализовать любые желания человека, если сформулировать их четко). В списке целей Олега было указано две: избавиться от депрессий и прекратить думать о самоубийстве.
Вручив ему в прихожей список целей, Олег спросил, планируется ли хождение по стеклу. Это был обязательный пункт у Петра Николаевича. Он перенял трюк у женщины-психолога, с которой когда-то спал. Она рассказала, что любой человек может ходить и даже прыгать по куче битого стекла, лишь бы куча была достаточно большая. Лучше, сказала она, использовать битые бутылки из-под шампанского, потому что о такое стекло порезаться нельзя даже при большом желании. У людей хождение по стеклу ассоциируется со сверхспособностями, объяснила она, и если Петр Николаевич при первом знакомстве будет «обучать» клиентов ходить по стеклу за пять минут, те будут в дальнейшем относиться к его терапии не так критично.
Когда начался тьюнинг, не прошло и пяти минут, как Олег открыл глаза, прочитал нотацию о том, как нужно делать правильно, достал плотно исписанную тетрадку из рюкзака и показал место в конспекте. Оказалось, что он законспектировал все шаги тьюнинга из парагмологических книг.
Тьюнингом, по наследству от секты «Церковь Парагмология», Петр Николаевич называл собственно тот процесс, за который ему платили деньги. Пациент (дривен, в терминологии секты) закрывал глаза, сидя напротив психолога (тьюнера), и психолог водил его по воспоминаниям из прошлого, в которых были яркие эмоции, как хорошие, так и плохие. События с плохими эмоциями психолог просил вспоминать от начала до конца по нескольку раз, пока отношение пациента к случаю не становилось ровным. Если эмоции у воспоминания были хорошие, психолог просил пациента делать эти эмоции еще более приятными и, опять же, гонял по случаю снова и снова. До тех пор, пока пациент не начинал писать кипятком от восторга. Петр Николаевич взял из всего этого только прохождение приятных случаев, потому что терпеть не мог, когда люди перед ним корчились в кресле и рыдали. Он загонял пациентов в плохие случаи, только когда его одолевало любопытство, что же с человеком произошло в прошлом. Так что в целом клиенты у него занимались доведением самих себя до экзальтации.
Когда Олег выдал этот номер с поучениями, Петр Николаевич объяснил ему, что тот знает тьюнинг только по книгам, а у него за плечами десять с лишним лет реального опыта. И что Олегу может казаться, что он прав, хотя на самом деле это не так. На это Олег нагло ответил, что настоящий мастер не должен делать ошибок в азах. Петр Николаевич предупредил его, что тьюнинг не будет иметь эффекта при критическом настрое клиента. На это Олег тут же заявил, что Петр Николаевич авторитарная личность и стремится подгонять всех клиентов под одну гребенку.
Петр Николаевич взбесился, крепко схватил Олега за руку и сказал: «Лучше не зли меня, предупреждаю». На Олега это подействовало чудесным образом. Он пискнул: «Не трогайте!», потом рассыпался в извинениях и больше Петра Николаевича не поправлял.
Более того, за пару дней занятий он сменил критицизм и сварливость на беззаветное послушание и веру.
Когда пятидневная терапия закончилась, Олег продолжал звонить, чтобы советоваться по любому поводу, будь то ссора с родителями, попытка понравиться девушке, посещение военкомата ради приписного или нелюбовь преподавателя на подготовительных курсах в университет. Олег относился к клиентам, злоупотреблявшим «бесплатным часом». Петр Николаевич когда-то придумал следующий лозунг: «Каждый день с 9 до 10 вечера — ваше бесплатное время, можете звонить для консультаций». Это помогло ему подцепить несколько клиентов и создало кучу головной боли с занудами, которые до всего докапываются.
Олег был апофеозом занудства. Так, он дошел до хождения по углям, чего не делал еще ни один клиент. Он пошел в лесопарк, развел костер и проверил на практике утверждение Петра Николаевича, что любой человек, научившийся ходить по стеклу, может ходить и по углям. В результате Олег изжег себе ступни и пришел недоверчивый и надутый. Пришлось выдумывать на ходу, что перед хождением нужно обязательно протирать насухо ступни и заготавливать, кроме того, по-настоящему большой слой углей. «Вам надо было сначала спросить меня, — сказал Петр Николаевич. — А потом уже пробовать. Теперь у вас в памяти отложилась боль, и вам будет тяжело научиться» — «Но вы же можете с помощью тьюнинга эту боль стереть?» — спросил Олег испуганно. — «Если вам делать нечего, давайте будет это стирать. Но, по-моему, у вас в списке есть цели поважнее, чем научиться ходить по углям. Вы хотите разбрасывать драгоценные часы тьюнинга на все сразу?» — «Нет», — присмирел Олег. — «В следующий раз спрашивайте, прежде чем что-то делать», — укорил Петр Николаевич. И Олег стал звонить и задавать вопросы еще чаще.
