Неужели закон такое позволяет? говорит Курт.
Очень многие гадости делаются по закону, говорит Гуннар. И снова со всей злости пинает синий контейнер, пребольно ушибая большой палец. Теперь Гуннар с воплями прыгает по пристани на одной ноге. Как я зол! кричит он. Как зол! Я сейчас лопну, взорвусь, закиплю, я боюсь забыть от злости, как меня зовут.
Тебя зовут Гуннар, говорит Коре.
Я знаю, отвечает Гуннар.
Но ты сам только что сказал…
Я сказал боюсь забыть, отвечает Гуннар.
Послушай, шеф, говорит Коре.
Что еще? говорит Гуннар. Если ты опять о норвежском паштете, я отказываюсь слушать.
Нет, я хотел сказать другое, гордо говорит Коре. У меня есть чудненькая идея.
Выкладывай, говорит Гуннар.
А что если я прокрадусь к ним и пописаю на их сосиски? Тогда небось корабли вернутся к нам?
Что за несуразное предложение! Ты еще глупее, чем я думал, отвечает Гуннар.
А если покакать?
Час от часу не легче, говорит Гуннар.
Но королевский флагман по-прежнему наш? спрашивает Курт. Когда король на следующей неделе прибудет в город, он высадится у нас, как обычно? Или что?
Да, говорит Гуннар. И это наша единственная надежда. Потому что за ним потянутся журналисты, документалисты, артисты и министры, и дела, надо надеяться, пойдут мало-помалу в гору.
Пока они ведут эту беседу, мимо проносится скоростной трак с соседнего причала. За рулем тот самый малоаппетитный тип, который хотел купить у Гуннара причал.
Как я рад, как я рад, что я вижу всех ребят! кричит неаппетитный тип.
Пошел вон с моего причала, говорит Гуннар.
Надеюсь, вы не расстроились из-за того, что все корабли выбирают наш причал? интересу ется тип, ухмыляясь весьма отвратно и неаппетитно. И если вы думаете, что король выберет вас, то фигушки вам.
Держи карман шире, отвечает Гуннар. Он всегда швартуется у меня.
А в этот раз нет, говорит мерзкий тип. Я послал ему приглашение на сосиски, и он его принял. Так что можете начинать сматывать удочки.
Пошел вон с моего причала! кричит Гуннар, снимает с ноги башмак и запускает им в типа на скоростном траке.
С радостью! говорит отвратный тип и на всех парах выруливает с причала.
Ну, ну, выше голову, говорит Курт, протягивая Гуннару его ботинок. Наверняка он просто брешет.
Сил моих больше нет, говорит Гуннар с комком в горле. Я не знаю, что мне делать?!
В конторе у Гуннара разрывается телефон, а он стоит с перекошенным лицом и не шевелится. Так проходит несколько секунд.
Твой телефон звонит, говорит Курт.
Слышу. Но я не хочу поднимать трубку. Еще одну плохую новость я не переживу. Меня так и подмывает пойти домой, взять молоток и расколотить чью-нибудь чужую дорогущую вещь.
Но вдруг там хорошая новость, говорит Курт.
Сомневаюсь, отвечает Гуннар.
Одно из двух: или она плохая, или она хорошая, не унимается Курт.
Пойди сам поговори, просит Гуннар.
Курт заходит в будку, а Гуннар и остальные затаив дыхание ждут, с чем он вернется.
Минуту спустя на заплетающихся ногах выходит Курт. Вид у него не то чтобы радостный.
Звонили из дворца, говорит он. Сказали, что король передумал и остановится на причале соседей. Ему очень хочется сосисок. Он всегда обожал сосиски, так они сказали, особенно с гарниром. Тем более если это жареный лук. Он страсть как любит такое угощение. И вдвойне если на дармовщинку. Но он передает вам привет и наказ: не сдаваться!
У Гуннара темнеет в глазах, комок в горле разбухает до размера приличного мяча, и Гуннар оседает на пристань.
Плохо дело, парни, говорит он. Захлопнулась мышеловка.
Поздняя ночь. Курт читает в постели, Анна-Лиза возмущенно ворочается с боку на бок. Она не может уснуть. Она уже пересчитала овец, белок и еще пару видов грызунов, но все без толку. А ей рано утром на работу, и надо немедленно заснуть, не то завтра все будет из рук валиться. Потерпев какое-то время, Анна-Лиза спрашивает, долго ли еще Курт собирается читать.
Извини, но мне тут читать не перечитать, отвечает Курт.
Ты же сроду в кровати не читал, удивляется Анна-Лиза.
Все в жизни бывает в первый раз, отвечает Курт.
А что ты читаешь? спрашивает Анна-Лиза.
Я читаю книгу под названием «Трюки на траке: советы продвинутым водителям», говорит Курт.
Может, я засну, если ты почитаешь мне вслух, говорит Анна-Лиза.
Но ты же не водитель трака, удивляется Курт. Ты ничего не поймешь.
Все равно почитай, говорит Анна-Лиза.
Как скажешь, соглашается Курт. И начинает читать: «Вы с траком должны стать единым целым. Ты должен научиться мыслить, как трак, и чувствовать, как трак. Трак должен стать частью тебя, как рука или нога, как мускулы, которые крепнут от ежедневных тренировок. Коль скоро трак твой лучший Друг, то и не разлучайся с ним никогда. День без трака вычеркнут из жизни. Только достигнув такого единения с траком, можно приступать к трюкам, описанным в этой книге».
Ой, говорит Анна-Лиза. И ты чувствуешь трак так же, как руку или ногу?
Пока не совсем, говорит Курт. Но я стараюсь.
А как трак думает? спрашивает Анна-Лиза.
Примерно как я, отвечает Курт.
А ты как? спрашивает Анна-Лиза.
Примерно как трак, говорит Курт.
Спасибо за объяснение, говорит Анна-Лиза, отворачивается на бок и снова пробует заснуть.
Да не за что, отвечает Курт.
Но не проходит и пяти секунд, как Анна-Лиза вновь поворачивается к Курту.
А зачем ты читаешь эту книгу? спрашивает она.
Чтобы разбираться в траках лучше всех, говорит Курт.
Я думала, ты и так отлично разбираешься, говорит Анна-Лиза.
И я так думал, говорит Курт. Но настали суровые времена, Анна-Лиза. Очень суровые. Теперь, когда корабли перестали швартоваться у нашего причала, недостаточно просто разбираться в траках. Если я не хочу потерять работу, то должен стать лучшим из лучших водителей трака.
Но я и так считала тебя самым лучшим, говорит Анна-Лиза.
И я считал, отвечает Курт. А теперь, говорят, хороших водителей траков пруд пруди, и все пооканчивали академии за границей, и все такое, а ну как кто-нибудь из них приедет сюда и подсидит меня? Я даже думать об этом боюсь.
Курт того гляди заплачет. Губы у него дрожат, глаза стекленеют.
Ну, ну, не реви, утешает Анна-Лиза. Не может быть, чтобы кто-нибудь водил трак лучше тебя.
А если такой человек найдется? спрашивает Курт.
Да, что тогда? говорит Анна-Лиза.
Ты тогда меня не разлюбишь?
Да нет, не разлюблю. Но что огород городить — ты самый лучший. Никто не управляется с погрузчиком так ловко, как ты, Курт.
И Анна-Лиза в очередной раз закрывает глаза и собирается спать. А Курт, почитав еще немного, откладывает книжку и задумывается.
Я вообще не понимаю, что они все здесь делают, говорит он.
Кто? спрашивает Анна-Лиза.
Да эти иностранцы пришлые, говорит Курт. Чего им не живется там, откуда они родом?
Мир не так прост, Курт, говорит Анна-Лиза.
А чего тут сложного, отвечает Курт. Мы с тобой родились в Норвегии и живем по большей части в Норвегии же. Что мешает остальным поступать так же?
Анна-Лиза вздыхает. Я же тебе уже объясняла, Курт, говорит она.
Разве? удивляется Курт.
В мире есть такие места, где жить очень трудно, говорит Анна-Лиза. Почти невозможно. Там войны, голод, беда. Иногда людям даже приходится бежать из таких мест. Ну и некоторые из них приезжают, случается, к нам. Наш долг помочь им. Вот и все объяснение. А теперь я сплю.
А у меня на работе один товарищ говорит, что не верит, будто все эти пришлые так уж мучились дома. Он говорит, что некоторым просто наскучило у себя там, захотелось полакомиться нашим паштетом и, если выйдет, отнять у нас работу.
Кто именно так говорит? спрашивает Анна-Лиза непривычно сурово.
Парень на работе, отвечает Курт.
Не Коре случайно? говорит Анна-Лиза.
Не помню, отвечает Курт, быстренько раскрывая книгу и делая вид, что поглощен чтением.
Так все-таки Коре? повторяет Анна-Лиза на этот раз своим самым неприятным тоном. Тем, который Курт терпеть не может.
Ну Коре, кажется, отвечает Курт.
Курт, не смей водиться с Коре. Он осел. У него не голова, а банка с паштетом.
А мне он нравится, говорит Курт. Нормальный парень.
Коре не нормальный, говорит Анна-Лиза. А для Норвегии очень хорошо, что в нее переселяются иностранцы, потому что от них мы получаем новые блюда, танцы, музыку, новые идеи и много чего потрясающе интересного. Но теперь я хочу наконец поспать. Спокойной ночи.
Спокойной ночи, откликается Курт. Но Коре нормальный парень.
Он осел, отвечает Анна-Лиза.
Он нормальный, не сдается Курт.
Он нормальный осел.
Нормальный-пренормальный человек, частит Курт.
