Второй. Они многие мигают…
Первый. Ты посмотри…
Второй. Чего…
Первый. Сегодня все видно. Можно созвездия изучать,… вот жаль – я не знаю созвездий,… они сегодня… ну, прямо как на карте…
Второй. Поэтому так и холодно…, небо ясное.
Первый. А снег откуда, интересно, – на небе ни облачка…
Второй. Знаешь, мне… все равно…
Первый. Да ты посмотри, какие звезды, так светло, хоть читай, смотри, даже тени есть, ну надо же…
Второй. Не лучшая ночь для таких затей, как наша.
Первый. Да… мороз… Надо было с собой чего-нибудь взять почитать.
Второй. Надо было спирту или водки взять… почитать. (Качает головой.)
Первый. Я пошутил, я… в смысле – ночь светлая, и все… Я читать не особенно… Пальцы совсем того… (Греет пальцы.)
Молчат.
Второй. У нас в школе учительница такая была, что я после нее вообще читаю книги… как-то с трудом… какое-то это было издевательство… блин… Вот «Тарас Бульба», помнишь?
Первый. Ну.
Второй. Чего ты помнишь?
Первый. « А поворотись-ка, сынку…» помню.
Второй. «Какой ты смешной…», да?
Первый. Кто?
Второй. А..а.. (Махнул рукой.) Ты сам. «Тараса Бульбу» читал?
Первый. С ума сошел?! По программе… в школе, да и то не читал, делать мне было нечего!…
Второй. А вещь хорошая – «Тарас Бульба». Только после школы это читать никто не будет. Все, что в школе по программе проходили, – все, капец! Никто этого не читает. Все – «это великая, там, классика, это… оо»… и все! Кто читал «Отцы и дети» после школы или… «Сердце Данко»? Да никто, никто!
Первый. А я и в школе это не читал.
Второй. Да я тоже… иногда… кусочек для урока…, вот получается, значит, вообще эту классику не читают, вообще. Во!… А я вот перечитал случайно, делать было нечего, и попалась мне на глаза книжечка, валялась – «Тарас Бульба». Детская книжка.
Сзади появляется и проходит Снегурочка в школьном платье и фартуке, но в кокошнике; снег перестал идти. Снегурочка садится сзади солдат и слушает.
Второй продолжает, не замечая Снегурочки.
Я ее перечитал…, я, поверишь – нет, плакал, понял. Я пачку сигарет выкурил, понял! Это такая книга… такая книга… Я ее читал… как тебе сказать… там момент такой есть: он свою люльку любимую потерял. Ну, люлька – это такая штука – ну, трубка, чтобы курить, она у него была давно, любимая люлька. И понятно было, что, если он вернется – все, его схватят. А он поехал за ней. И мне было так страшно. По-настоящему! Как когда фильм ужасов смотришь. Там кто-нибудь идет, в фильме, по темному коридору, а вокруг какие-то двери… и музыка специальная, и ты знаешь, что щас кто-то выскочит или Фредди Крюгер появится, знаешь, а это всегда получается неожиданно. И смотришь сквозь пальцы или уйдешь на кухню и оттуда выглядываешь, а все равно смотришь – ну страшно потому что. И вот так же «Тарас Бульба». Я боюсь, я знаю, что он погибнет: картинку помню в учебнике, как Бульба у дерева горит.
Первый. Да, да, помню.
Второй. И оторваться не могу. Классная книга. А кому скажешь – смеются. Ну действительно: «Чего читаешь?» – «Тараса Бульбу.» – «Ха-ха-ха!»
Первый. А я, если мне кто-то скажет – на вот, прочти или, там, посмотри – это здорово, я уже не хочу… Я хочу сам понять и разобраться… Я вот куплю книжку… ну, например,… «Горячая желчь» или «Липкая тень». Сам пойму, что дрянь. Но сам! И кому-нибудь на день рождения подарю.
Второй. Я о другом,… все хорошие книги, все эти великие…, когда мы захотим их прочитать, мы уже знаем, как они закончатся, либо в школе, либо кино, либо как-то иначе. Вот кто читал «Анну Каренину»? Да никто! Кто станет читать вот такую толстую книгу, вот такую (показывает), когда знает, что в конце главная героиня… ну, понятно… А это же хорошие книги. Очень хорошие…
Первый. А я вот люблю, когда читаю, представлять, как бы я в этот момент… Главное – представить… Вот я «Гулливера» читал, года три назад, тоже случайно, мне понравилось. Хотя я знал приблизительно, что к чему. Тоже кино видел, ну вообще Гулливер везде же… Но представь только: ты просыпаешься, и ты привязан к земле, и волосы у тебя вот так привязаны (показывает), голову не повернуть, а на груди у тебя, вот здесь, – всадник на маленькой лошадке, с сабелькой, машет ручками, кричит… Ты представь!… Мне понравился момент один… Ты читал книгу?
Второй. Да нет.
Первый. Вот видишь! А в кино или мультике этого не было. Момент классный. Гулливер же был человек-гора… Огромный, но при этом бесправный совсем, его унижали, как хотели, вообще! При этом обидно – ты человек-гора, но не моги ни-ни. Унизительно и страшно, что кормить не будут. Так вот, однажды ему удалось так здорово самоутвердиться… просто класс… Горел дворец королевы. Королева кричит «спасите-помогите», эти гномы суетятся. Ну все! И тут приходит Гулливер, смотрит на это и спокойненько все это дело тушит. Понятно как. Это просто… Понимаешь, он, с одной стороны, помог всем, спас королеву – к нему не придерешься, а с другой стороны, он королеву на место поставил и просто чисто как мужчина…, как мужик самоутвердился. Ну представь, какое зрелище видели эти гномы. Его только после этого и зауважали-то. Вот человек случаем воспользовался!
Снегурочка, скрывая смех, уходит.
Второй. Бог ты мой… Интересно, если стать большим, как Гулливер, будет тогда мороз меньше? Все же будет маленьким, а мо-роз?… Даже глаза мерзнут…
Первый. По нормальному-то – воспаление легких уже обеспечено, но ведь не будет. Даже обидно. Бегаешь тут, то вспотеешь, потом на мороз, потом опять… Хоть бы что… А только в отпуск, сразу – раз, первый же сквознячок – и температура, и все…
Второй. Курить хочется, ужас!
Первый. Или, помнишь, идешь с девчонкой вечером, даже пиджак снимешь, на нее оденешь, а рубашка тоненькая. Пар изо рта, дубак. Но ведь хоть бы что, а? А если сядешь на скамейку, тут хоть град. Все равно же… трясет, но не от холода. Смешно, смешно вспоминать. Потом чего только не было. Но вот так вот вспомнишь… Хорошее было… ну… время. Еще ничего не знал, не пробовал. Фотографии свои посмотришь, когда был в…, там, в девятом-десятом классе. Такие усы под носом, шея. Обхохочешься. Знаешь, на кого похож? На…, вот видел, щенок овчарки, месяцев восемь-девять – уже вырос, уже всего хочется, а сам смешной такой,… неуклюжий, лапы длинные, морда… Ты… идешь по улице, оделся красиво, по-твоему красиво, и смотришь на отражение в витрине, да во-обще на любые отражения. Смешно, да? Прыщ вылезет – и все! Настроение… (Машет рукой.) Думаешь – все на него смотрят… Смешно. А девчонки-то раньше взрослели, да? Ну, оформлялись, ну… Ты еще пацан-пацаном, а они уже такие… ну, девчонки…
Первый расстегивает маскхалат, снимает его и оказывается в синей школьной форме с алюминиевыми пуговицами и нашивкой на рукаве. Появляется Снегурочка в школьной форме; например, она вылетает на качелях и качается. Первый смотрит то на нее, то на Второго. Второй пожимает плечами и машет рукой.
Первый медленно подходит к Снегурочке.
Тебе не холодно?
Снегурочка. Нет, не холодно.
Первый. Хочешь пиджак… мой? (Медленно расстегивает пуговицу.)
Снегурочка. Нет, нет, не надо, мне не холодно.
Первый. Точно? Ну, смотри… (Застегивает пуговицу.)
Молчат. Первый хочет подтолкнуть качели, но не решается.
Снегурочка(останавливает качели). Садись, если хочешь. (Снегурочка двигается, освобождая место для Первого.)
Первый(смотрит на Второго, тот пожимает плечами). Да не..е.., нормально…
Снегурочка. Садись… садись, не стесняйся.
Первый. Да я не стесняюсь, чего…, только неохота сидеть, я постою. А… хочешь… я тебя раскачаю… по-настоящему.
Снегурочка. Я уже накачалась. Ты не торопишься, не занят?
Первый(смотрит на Второго). Да… есть у меня немного времени, а так, вообще, я занят,… а что?
Снегурочка. Да нет, ничего, ничего особенного…
Первый. М..м..м…
Короткая пауза.
Снегурочка. Зачем звал?
Первый. Я..а..а? (Оглядывается на Второго.)
Снегурочка. Ты, ты, или не звал?
Первый изумленно молчит.
Снегурочка. Мне Никифорова и Красина сказали, что ты меня ждешь здесь.
