— Как вы смели мне руку отрезать, да я на вас в суд подам, да я прямо сейчас жалобу напишу.
О том, что осталась в живых и каких трудов это стоило, не знает.
Дежурный анестезиолог, чуть живой после смены:
— Пишите, пишите. Только чем?
* * *
Тяжелое ДТП. В автомобиле двое. Муж и жена, на девятом месяце беременности. Муж погибает на месте, жену выбрасывает из автомобиля. Ушиб мозга. Кесарево сечение. Ребенок, к счастью, жив. Приходит в сознание в реанимации. Первый вопрос:
— Где мой муж?
Медсестра:
— Вам сейчас надо отдыхать. Не думайте о всяких пустяках, лучше подумайте, как одна будете ребенка воспитывать.
Мать Тереза.
* * *
Диалог двух врачей. Записано практически дословно. Часть лексики опущена.
Два немолодых анестезиолога перекладывают больного на операционный стол. Больной очень тяжелый, в смысле состояния. Уже в глубоком наркозе, на искусственной вентиляции легких. Кажется, все готово для броска. В последний момент вспоминается, что руки привязаны к кровати. Начинают распутывать узлы веревок. Разрезать жалко, веревки выдают редко.
— Да ты от кровати отвяжи, легче. Потом все равно руки привязывать.
— Да это ты свою от кровати отвяжи. Здесь-то чего привязывать. Правую сейчас отрежут.
— Забыл. Ну пусть тогда вязка на руке останется. Унесут на веревке.
Удобно.
— Да жалко. Веревки — дефицит. Пригодится еще.
Узел наконец поддался.
— Плохой дед. Как думаешь, со стола снимем?
— Снять-то снимем. Только, похоже, дед свою руку еще на этом свете догонит. Ну ты готов?
— Готов.
— Ну тогда на счет три. С Богом.
* * *
На обходе начмед возмущается:
— Почему у вас больной по сознанию ухудшился? Вчера по команде сразу язык высовывал, а сегодня меня послал.
* * *
Последствия ДТП. Черепно-мозговая травма. Два санитара бреют голову пострадавшему.
— Чего возимся, давно в операционной ждут?
— Да тут вот сложно побрить. У него две макушки.
— А, значит счастливый…
* * *
Модный ныне термин: «Синдром профессионального выгорания. Проявляется нарастающим безразличием к происходящему на работе, дегуманизацией в форме негативизма по отношению как к пациентам, так и к сотрудникам…»
Прошу санитарку:
— Больного с третьей койки отвезите, пожалуйста, на рентген.
Даю в руки историю болезни.
— А он сидеть может? Или на кровати везти?
— Не сможет.
— А чего с ним? На вид-то вроде не помирает.
— Да вот же, написано: Спонтанный разрыв прямой кишки. Вчера оперировали. Все спокойно.
— Мужчина? — Читает титульный лист истории: — Мужчина.
Бульдозерист. Ой, как нехорошо, как некрасиво-то… А кто ему так? Неужели бульдозером?
— Не знаю, мне без разницы, написано — травма производственная. Страховой полис есть.
Больничный не нужен. Остальное мне по барабану. Хотите, спрашивайте сами.
А раньше бы поинтересовался. Наверняка история бульдозериста интересна и полна внутреннего драматизма. Внутреннего — в более широком аспекте, не только того, что произошло внутри его задницы.
Но любопытство победило, все же выяснил причину разрыва. Знакомые хирурги даже удивились, что кто-то интересуется подобной чепухой. Говорят — ты чего, первый раз видишь подобное? Он же приезжий, гастрбайтер! У нас часто азиаты с разорванным очком попадаются. У них такой способ наказания практикуется. Плохо работает, накосячит — его в наказание всей бригадой в жопу. Но этот же, говорю, славянин? Ничего, значит, накосячил круто.
Но вопросы остались:
1. Прописана ли подобная мера воздействия в трудовом договоре?
2. Разрешено ли в качестве поощрения поступить так же со своим руководством?
3. Если попадется человек нетрадиционной ориентации, так он что, совсем работать не будет, или для них предусмотрено иное наказание?
Во что хотят превратить нашу богадельню? База кафедры, стайка ординаторов, профессорские обходы. Разбор больных. Требуют академизма. Мы и слова такие забыли говорить: «коррекция нарушений водно-электролитного баланса», «проведение электроимпульсной терапии». Можно ведь короче, проще: «долить», «стукнуть». Один черт, гоблины как дохли от денатурата, так и продолжают. Какой у данного пациента патогенез острой почечной недостаточности? Какой такой патогенез? И так понятно, какой патогенез. Скоро отольет, на том свете. В кущах.
Согласился провести несколько занятий со студентами. Деньги небольшие, но и работа много времени не занимает. Поначалу боялся, что слушать не будут. Теорию я основательно подзабыл. Но практических советов дать могу. Чего делать можно, а главное — чего делать нельзя, но приходится. Записывают.
Спрашиваю, зачем вы сюда пришли? Говорят, что хотят чему-то научиться. Ничему вы у меня не научитесь, а вот показать, с какой публикой вы будете иметь дело, — это я обещаю. Сейчас покажу. Смотрим больного перед операцией. Диагноз — разрыв прямой кишки. Предлагаю ученикам отгадать, как с ним это произошло. В ответ молодежь хихикает. Наверное, говорят, он гей. Во-первых, говорю, он сварщик, и если он и *censored*, то не гей, а просто *censored*. А во-вторых, травма получена в приемном отделении, куда он поступил с алкогольным панкреатитом. Дежурному хирургу захотелось измерить ему ректальную температуру. Для этих целей приспособлен обычный градусник с резиновым набалдашником на конце. Размером со сливу. Чтоб далеко в кишку не провалился. Гегемон долго не понимал, чего от него хотят, вертел градусник в руках, слово «ректально» воспринимал как обидное, пока хирург не прикрикнул на него: «Да в жопу его себе засунь!» Для столь интимного процесса больной зашел в ванную. Когда персонал прибежал на его крик, все уже случилось. *censored*a засунул себе градусник резиновым набалдашником вперед.
* * *
В приемном отделении скандалит мадам, требуя, чтоб ее сына осмотрели вне очереди. Сыну лет 15. У него по какой-то причине опухло яйцо. Хирург занят. Маман переходит на крик, угрожая жалобой. Решил выручить коллегу, потянуть время. Спрашиваю, а почему вы его привели, а не папа. Мадам отвечает, что сын обратился с вопросом к ней, он ей доверяет. Да нет, говорю, сын, скорее всего, понимает, что папа, в отличие от вас, чужие яйца видел только разве что издали, и то если в баню ходит. Претензии со стороны мамаши прекратились. Поняла, что тут жаловаться бесполезно.
* * *
На следующий день с утра освободился от студентов. Послал их в операционную. Вчерашнему мальчонке решили одно яйцо отрезать. Лежит на столе, потеет от страха. Пытался успокоить, что больно не будет. Говорит, что боли не боится. Просто не каждый день яйцо отрезают. Понимаю. Таких дней в жизни бывает только два. Если не повезет — то один.
* * *
С обеда студенты снова прицепились. Молодежь удивляется уровню гоблинизации населения. Не вполне доверяет. Наговариваю я на больных. Жалко лишать иллюзий. Но приходится выступать в роли разрушителя мифов. Сам в их возрасте был однажды поражен интеллектом представителей новой исторической общности людей. Было так.
Работал во время института санитаром. Одна из задач была вечером раздать баночки для анализов мочи, дерьма и прочих испражнений, а утром отнести их в лабораторию. Для этих целей веками во всех больницах служат ящики с ручкой, используемые кроме санитаров исключительно плотниками. Одному мужичку принес стеклянную банку, на которую аккуратно наклеил сигнатурку — «мокрота на ВК» (на туберкулез). Мокроты больной выделял много, но по моим расчетам двухлитровой банки должно было хватить. Объясняю, что он должен в течение всего дня сплевывать мокроту в эту баночку, утром закрыть ее крышечкой и поставить в ящик у входа. Ящик показал. *censored*a спросил, чего ему сплевывать. Я удивился, но повторил инструкцию еще раз. Тот снова не понял. Тут до меня дошло, что слово «мокрота» он слышит в первый раз. Объяснил проще. «Ты, — говорю, — харкотину свою сюда сплевывай, главное в ящик поставить не забудь. Понял?» — «Ну так бы и говорил, а то мокрота, мокрота» (с ударением на последнем слоге). Наутро собираюсь в лабораторию, подхожу к ящику. В нем стоит двухлитровая банка (молодец, не забыл), до самого верха наполненная дерьмом. Судя по слоистости, разнице в цветах и консистенции, хезал он в эту банку не менее трех раз. Снаружи стенки банки тоже были в дерьме. Понятно — не унитаз. Жопа не влезает. Искать по отделению гоблина уже было некогда. В руки брать не хотелось. Так и отнес в лабораторию, с надписью: «Анализ мокроты». Пусть там поищут бактерии туберкулеза.
Рассказал студентом эту историю. Притихли.
* * *
Продолжаю обучать студентов. Стараюсь дозированно выдавать информацию. Берегу молодую психику. В приемном отделении на полу лежит БОМЖ. Воняет от него смесью сгнившего дерьма, мочи и перегара. Разлагается заживо. Волосы покрыты благородной сединой. При ближайшем осмотре пряди седых волос оказываются гроздьями гнид. Живых вшей мало. Самые активные уже расползлись в поисках нового, более перспективного хозяина. Оставшиеся потянулись к подошедшему слишком близко студенту, почуяв человеческое тепло.
