Ознакомительная версия.
Кологрив решил сопротивляться.
КОЛОГРИВ. Насчет детей – враки. В ее возрасте не положено иметь двоих детей. И о свадьбе между нами тоже речи не было.
МОШКИН. Ну, ты даешь! А в каком же возрасте положено?
КОЛОГРИВ. Ну, не в двадцать же лет!
МОШКИН. Ей – двадцать лет? Ни фига себе! Здорово ты попался!
КОЛОГРИВ. Сколько же, по-твоему?
МОШКИН. Тридцать шесть! Мы в один год в контору пришли.
Кологрив почуял неладное.
КОЛОГРИВ. Ну, вот что. Я, конечно, напозволял себе лишнего с Людмилой, но жениться не собираюсь. А все остальное – сплетни.
МОШКИН. Так ты еще и с Людмилой?… Бедная твоя Валька! Ну, ты и зверь! Ты что, всю корректуру решил оприходовать?
КОЛОГРИВ. То есть?… А на ком же вы меня тогда женили?
МОШКИН. На Зое, разумеется! Ты разве не делал ей предложение?
Надо отдать Кологриву должное – через несколько минут он очухался, выставил Мошкина и принялся восстанавливать все события прошедшего времени. Так он добрался до разговора с Ларисой насчет возможных сплетен. Кологрив понесся в корректорскую.
Разгон Ларисе предстоял основательный. Валентина узнала во вчерашних чудесах женский почерк. Башмак, в самый разгар стычки свалившийся с антресолей, укрепил в ней эту мысль. Кологрив был вынужден лезть под потолок за одежкой, а как она туда попала, объяснить, конечно, не смог. Так что было ему за что костерить Ларису, а тут еще сватовство к Зое прибавилось!
Но корректура явила пример величайшей солидарности. Она поднажала и сдала полосы в печать, как раз когда Кологрив разбирался с Мошкиным. И все сразу же смылись.
Одураченный Кологрив с рычанием понесся к своей машине.
Ларисиного адреса он не знал, помнил только перекресток, куда подвозил ее. Здраво рассудив, что ушла она недавно, а троллейбус ходит редко и медленно, Кологрив понесся в погоню.
Он действительно застал Ларису на остановке. Но тут непривычный к приключениям Кологрив сделал непростительную глупость – он прямо из машины ее окликнул.
Увидев его сердитое лицо, Лариса первым делом перепугалась. Видно, здорово ей удалось его разозлить, если понесся следом! Лариса шмыгнула за угол. Там между высотными домами нового микрорайона петляли асфальтовые дорожки, вдоль которых уже выросли достаточно высокие сирень и жасмин. Кологриву пришлось припарковаться и преследовать Ларису пешком. Но он упустил след и понесся наугад.
Скрывшись, Лариса вновь осмелела и сообразила, что удирать, пожалуй, не стоило – Кологрив бы не затеял драку посреди улицы. Но раз уж игра началась – пусть побегает, ему полезно! Ведь говорила же Ника о грядущем пузе! Опять же, ему надо остыть после запирательства в ванной и прочих неприятностей. Так что беги, красавец Кологрив, и обретай спортивную фигуру!
Лариса и Кологрив время от времени замечали друг друга за высокими кустами, принимались петлять, метались во все стороны, и Лариса раза два обежала собственный дом, не рискуя заскочить в подъезд – Кологрив, чего доброго, по списку жильцов установил бы ее квартиру, а эта информация ему пока ни к чему.
И тут Лариса увидела идущего домой Диму. Неизвестно, где он обретался до такого позднего часа, но возник вовремя. Конечно, Лариса могла здорово попасть впросак со своей очередной выдумкой, но азарт увлек ее.
ЛАРИСА. Димушечка! Солнышко! Это просто чудо, что мы не разминулись! Я же тебя на остановке встретить хотела! Кто это тебя подвез? (И – свирепым шепотом.) Там тебя эта твоя рыжая караулит!
Видимо, Дима действительно засиделся в лаборатории.
ДИМА. Ах, черт, ее тут не хватало…
ЛАРИСА. Тише ты! Хватайся за меня, пробьемся вместе! Я же твоя…
ДИМА. Понял! Только кто в наше время жену на улице обнимает?
ЛАРИСА. Тот, кто любит, балда! И пакет у меня забери, муженек! Обнимай уверенно, я твоя собственность. Пошли!
Лариса выволокла Диму с боковой дорожки на освещенную центральную и повела навстречу Кологриву. Но Кологрив куда-то исчез. Громко беседуя о семейных делах, Лариса впихнула Диму в подъезд.
ЛАРИСА. Бить тебя некому, система Станиславского! Ты же играл?…
ДИМА. Двенадцать лет назад! Ну, у тебя и локти! Печенку насквозь проткнуть можно!
Дверь подъезда распахнулась, и на Ларису с Димой налетел человек. Он сразу шарахнулся, а Лариса, которой уже каждый столб казался Кологривом, прижалась к Диме, чтобы под его защитой послать к черту взбесившегося начальничка.
СОЙМОНОВ. Все ясно! Я с самого перекрестка за вами шел!
Не знаю, сколько раз среднестатистическому мужчине изменяет его среднестатистическая женщина. Судя по Соймонову, не так уж часто, а по нему любую таблицу проверять можно. Во всяком случае, вел он себя, как семиклассник, впервые столкнувшийся с женским коварством одноклассницы.
СОЙМОНОВ. Можешь не оправдываться! Мне все было понятно уже тогда, когда ты пришла из редакции пьяная! Я вспомнил, когда у Марианны день рождения! Осенью!
ЛАРИСА. Валера! Это же…
СОЙМОНОВ. Можешь не объяснять! Думаешь, я не вижу, что с тобой в последнее время происходит? Прекрасно вижу! И в плаще у ресторана тоже была ты!
Дима, которому надоели вопли среднестатистического жениха, решил взять власть в свои руки. Он мягко отстранил Ларису.
ДИМА. Ты! Фраер! Слушай сюда! Интересуюсь, ты что за птица? Чего? Не слышу! Напряги голосовую связку, фраер!
Видно, Соймонов знал по опыту, что именно такие щуплые деятели, как Дима, бывают особенно задиристы и драчливы. И он позорно отступил – не перед натиском даже, перед одним лишь движением Диминых плеч, ибо нахальный мужичишка с замашками уголовника явно собирался прицепиться всерьез. Пообещав на прощание Ларисе, что она о нем еще пожалеет, Соймонов выскочил из подъезда.
ЛАРИСА. Ну, Димка!…
ДИМА. Система Станиславского! А кто это был? Уж не жених ли?
ЛАРИСА. Он самый…
ДИМА. Что же ты молчала?
ЛАРИСА. Я тоже от системы Станиславского остолбенела.
ДИМА. Вот черт! Как это ты умудрилась нас до сих пор не познакомить? Нелепо.
ЛАРИСА. Что мне, вечером его к тебе в лабораторию возить? Ладно, бог с ним.
ДИМА. Ты получше найдешь. Мы с Аськой на выставку ходили – ну, думаю, куда ж я, дурак, раньше смотрел?…
И Дима взял Ларису за плечи – словно для того, чтобы повернуть к свету и лучше разглядеть.
ЛАРИСА. Димка, я же свой парень! И вообще все это – обман зрения.
ДИМА. А вот сейчас разберемся…
И Лариса почувствовала, что назревает попытка поцелуя. Соблазнение Асиного мужа не входило в ее планы, она увернулась и взбежала по лестнице.
ДИМА. Ну, по домам, значит?
ЛАРИСА. Дай мне Дениску на воскресенье. Меня в каких-то тряпочках будут снимать в зоопарке на фоне бегемотов.
ДИМА. Балуешь ты мне сына.
ЛАРИСА. Не беда, он у вас спартанец.
ДИМА. У спартанца полон шкаф игрушек, и он все наперечет помнит, попробуй выбрось. А тут еще ты с ракетовозом!
ЛАРИСА. Ты только из-за ракетовоза сейчас брюзжишь?
ДИМА. Не только. Я с ним играть начинаю, а он заявляет – с тетей Ларисой интереснее. Тетя Лариса играет в войну, как император Наполеон. Вот выходи замуж, рожай и играй.
Не первый раз Ларисе советовали выйти замуж и родить своего. Но сейчас она уже научилась говорить о прошлом спокойно, будто и не о себе. И то, что она ответила Диме, походило не на холодную истерику, нет – просто пришло ему время узнать правду.
ЛАРИСА. А я уже один раз была замужем и родила сына. Он прожил сутки. Какие-то генетические фокусы… Мне Ася объясняла, но я все равно не понимаю. У меня оказалась очень редкая группа крови, ну, и еще какие-то сложности. Мне нужен такой муж, чтобы именно с этой группой крови, иначе врачи ничего не гарантируют.
ДИМА. Ох, Лариска, прости дурака!… А этот, скандалист твой?…
ЛАРИСА. Его Ася нашла как раз по принципу биологической совместимости. Она всю картотеку в своей поликлинике перелопатила. И знакомство потом подстроила. Мы с ней сперва так решили – сбить с толку, заполучить от него ребенка и послать его поискать ветра в поле! Я ведь тогда, после всего, страшно хотела ребенка, даже с мужем развелась, чтобы… А потом она говорит – знаешь, а ведь из него неплохой муж получится, не пробросайся! Мы вдвоем с подружкой его соблазняли, а подружку я потом так аккуратно оттерла в сторонку, на трезвую голову это хорошо получается. Так что не сердись насчет Дениски. Моему сыну было бы столько же…
И, поскольку к горлу подступило, Лариса вся подобралась и завершила монолог самым жизнерадостным образом.
ЛАРИСА. Словом, придется мне теперь со своим скандалистом мириться! А все твоя система Станиславского!
ДИМА. Если вся его ценность лишь в группе крови…
ЛАРИСА. Сейчас мне и самой кажется, что только в ней.
Тем и кончился их разговор, потому что у Ларисы намечено на вечер важное дело – писать фельетон о бедствиях фотоклуба. И потолки-то у них текут, и крысы под полом пищат, и никому нет до них дела! Лариса постановила, что добьется ремонта в фотоклубе, и так оно и будет – еще не случалось, чтобы Коломбина отступала перед намеченной целью.
Ознакомительная версия.
